На память милой Стефе - Маша Трауб
– Думаю, бизнес, ничего личного, – предположил я, – за вашими пирогами всегда стоит очередь, а у Мадлен нет покупателей. Я даже не припомню ее прилавок, хотя хожу к вам постоянно. Но почему вы не скажете всем, что Мадлен украла ваш рецепт?
– Нет, не стану этого делать. Не хочу опускаться до сплетен и вести войну. Люди все равно отличат настоящий пирог от подделки, – заявила Джанна. – И все равно ко мне вернутся, даже если случайно остановятся у прилавка Мадлен.
– Да, так и будет, – заверил я Джанну.
Она кивнула и замолчала, думая о собственных проблемах. Потом пошла мыть посуду.
Я вернулся к альбому. Моим героем оставался Воронов, который разразился посланием: «Все хорошее в жизни – сказка». Очень трезвомыслящий парень. И очень талантливый, если предположить, что рисунки и эскизы в альбомах – его творчество.
Некая Соня написала пожелание по окончании гимназии, «этой скученицы», как она ее назвала. «Много море волнуется, пенится. Как узнать, что на дне? Мудрено! Много в жизни твоей переменится. Как узнать, что тебе суждено? Будет счастье, возьми свою долюшку. Под грозою головку не гни. Слушайся голоса сердца и разума. Да, верь, надейся и люби!!!»
– Почему они все так пишут? Про непременное горе? – ахнула Джанна, когда я перевел ей запись.
– Не знаю. Натура такая, наверное. Или время было такое. Революция, все менялось на корню, – пожал плечами я.
– Сколько лет этим детям? Шестнадцать, семнадцать? – спросила Джанна. – Они же еще совсем маленькие. Почему о них не заботились родители? Почему они такие несчастные? Почему во всех стихах нет надежды, любви, радости? Почему все время трагедия? Почему ты такой? Совсем маленький, и нет взрослых, которые о тебе волнуются!
– Уже есть, – ответил я. – Лея, бабуля, Элена, вы, Жан, моя соседка Ясмина. Обо мне никогда столько людей не беспокоились. И это очень приятно, только я все еще не привык. У нас не принято жить с родителями долго, если хочешь сохранить нормальную психику. Я считаюсь уже совсем взрослым и, как убеждена моя мама, мало чего добился к своим годам. Даже еще и не женился.
– Боже, зачем тебе жениться? – ахнула Джанна.
– Ну, у поколения моих родителей ранние браки были частыми. Как правило, после первой проведенной ночи. Девушка должна была родить ребенка непременно будучи замужем, иначе позор. Мои родители так поженились. Маме было восемнадцать, отцу девятнадцать. На браке настояли их родители, поскольку моя мама оказалась в положении. Так что я не виню отца за то, что он ушел. Он был слишком молод, чтобы нести ответственность за женщину, которую видел пару раз в жизни, и ребенка, которого вообще не хотел. Мама считает, что мы ее предали. Оба. Муж и единственный сын. Как-то так.
– Разве у нее нет любовника? – удивилась Джанна.
– О, нет конечно! Это вроде как неприлично, – рассмеялся я. – Хотя, возможно, и был, но мама никогда бы в жизни в этом не призналась.
– Сейчас объясни, ты рассказываешь о временах, которые описаны в этом альбоме, или о сегодняшнем времени? – уточнила Джанна.
– Времена меняются, люди – нет. В каждом поколении находятся такие, как моя мама, – пожал плечами я. – Они живут прошлым, которое не было для них счастливым, но и жить настоящим не способны. О, тут еще один философ появился, – я перелистнул страницу альбома Стефы.
«Жизнь – борьба, а потому борись и всегда выходи победителем». «Будь лучше в сердце у одной, чем на языке у многих». Подпись неразборчива.
– Почему нужно непременно бороться, почему нельзя наслаждаться жизнью? – воскликнула Джанна. – Почему они пишут какие-то чужие мысли, сочиняют, будто кому-то подражают? Это ведь один стиль, разве нет? Никакой искренности. Разве дневник, альбом для этого нужен?
– Возможно, они думали, что найдутся посторонние люди, которые прочтут пожелания, и хотели показать себя очень умными и зрелыми, – рассмеялся я. – Я в шестнадцать лет такое ни за что бы не сочинил.
– Я в шестнадцать еще спала с игрушками! Вся кровать была завалена! – поддакнула Джанна.
– О, вот это что-то новенькое и неожиданное, – я вернулся к альбому и перевел Джанне надпись.
«Стефа, вспоминайте анатомичку с ея прелестями». Подпись – Эсфирь.
– Что такое анатомичка? – не поняла Джанна.
– Не знаю точно, что имелось в виду в их случае, но в те годы, скорее всего, в анатомичке проходили занятия для будущих врачей и медсестер. Там лежали трупы. И на них, так сказать, практиковались.
– Ужас какой. Зачем этим барышням трупы? – ахнула Джанна.
– Возможно, учиться делать перевязки. Они потом могли работать медсестрами, причем весьма профессионально, – пожал плечами я. – Умели вправлять вывихи, ставить лангеты, например. Помогать хирургам на операциях тоже были обучены. В те времена ведь не было манекенов, на которых можно отрабатывать навыки. Может, они на трупах тренировались.
– И после трупов они писали такие лирические стихи? Я бы напилась и написала что-нибудь нецензурное, – заявила Джанна.
– Да, я бы тоже, – согласился я. – Вот еще любопытное. «Надежда и воспоминания – главные источники радости для человека». Так считает Лида Сычева.
– Бедная девочка, – Джанна чуть не расплакалась. – Она ничего не знает про вино и оргазм!
– Думаю, в анатомичке им про это точно не рассказывали, – согласился я. – О, вот еще одно признание, написанное Фаей для Стефы на уроке Закона Божьего: «Зачем смеяться, когда грустно, зачем грустить, когда смешно, зачем казаться равнодушной, когда в душе совсем не то?»
– Что такое Закон Божий? – уточнила Джанна.
– У католиков катехизис, – объяснил я. – Раньше в гимназиях Закон Божий являлся обязательным предметом. А потом с тем же рвением стали преподавать учение Маркса и Энгельса и работы Ленина. – Так, вы знаете, что такое кольдкрем?
– Как? – не поняла Джанна.
Я загуглил перевод, пытаясь донести значение слова и перевел запись от Нины: «Самое лучшее средство от веснушек – мазать голову кольдкремом». Приписка – «журнал для хозяек или для женщин – точно не помню».
– Холодные сливки? – удивилась Джанна.
– Это какое-то косметическое средство, наверное, – пояснил я.
Джанна ушла в коридор и, видимо, звонила маме или бабушке. Вернулась, сияя.
– Это… как солнцезащитный крем, только от холода и ветра! То есть от
