Преломление. Обречённые выжить - Сергей Петрович Воробьев
Вода
В Антарктиде находится около 90 % всех запасов пресной воды нашей планеты. Но попробуй добудь эту воду. Озёра скованы льдом. Рек там нет. Под станцией «Восток» находится громаднейшее реликтовое озеро площадью близкой к Швейцарии. Но до него 3500 метров ледниковой толщи материка. Докучливые учёные вот уже несколько лет пытаются пробиться сквозь эту толщу к его водной поверхности. Не для того, конечно, чтобы только водицы испить. Но и пытаясь разгадать тайну геологического прошлого Земли.
В итоге им удастся добраться до этого уникального озера 5 февраля 2012 года. На глубине 3769.3 метра учёные, наконец, завершили бурение и достигли его поверхности.
Основной способ добыть воду на ледяном континенте — это растопить лёд. Как правило, плотницкой пилой напиливают кусками снежный наст и забрасывают в чан, стоящий в тёплом помещении. Лёд в нём тает, и чан наполняется идеальной пресной водой, близкой к дистиллированной.
Именно так и поступали погорельцы. Бак для таяния размещали на плите. Но была одна проблема. Нещадно коптящие самодельные печи в итоге довольно быстро покрыли всё вокруг чёрным слоем копоти. Представляете? Круглые сутки полярная ночь и в километровом радиусе пустыня, сплошь покрытая чёрной сажей: чёрное на белом в чёрной комнате. Прежде чем добраться до чистого снега, нужно было снять верхний слой грязного твёрдого снежного покрова. И только после этого нарезались белоснежные кирпичи. Приходилось совершать двойную работу, которая и без того требовала предельного физического напряжения в условиях гипоксии и сверхнизких температур.
Известно, что долгое употребление дистиллированной воды приводит к вымыванию из организма кальция, что сказывается на крепости костей и мышц. Поэтому уже к концу зимовки у некоторых полярников образовывались трещины в костях и случались переломы. Боли же в мышцах были постоянными.
Свет
Кроме таких насущных вещей, как вода, пища и тепло, не менее насущной был свет. Полярная ночь лишила зимовщиков света дневного, а нехватка электричества — искусственного. Маломощный движок, только-только обеспечивающий надобности радиостанции, включали четыре раза в сутки: для трёх выходов в эфир и для вечернего киносеанса. Этот однокиловаттный дизель-генератор давал возможность проводить также сварочные работы. Поэтому на него боялись дышать и, вспоминая языческие времена, молились как идолу. Это был своего рода железный бог, дававший жизнь людям.
Свет от карманных фонариков не спасал положения. А от самодельных печек шёл только слабый отсвет. Первым «фирменным» светильником явилась керосиновая лампа, которую Велло изготовил из подручных материалов. Поначалу эта лампа освещала общую комнату. Потом кому-то пришла мысль изготовить парафиновые свечи. Самое удивительное, что на станции нашёлся парафин. Подсказали геофизики. Его стали извлекать из изоляционного слоя приборов, измеряющих космическое излучение. Фитилём служил асбестовый шнур.
Вот она — польза науки, её, так сказать, прикладное назначение! Производство свечей поставили на поток. Маленький свечной заводик — мечта отца Фёдора из «Двенадцати стульев» — стал полностью удовлетворять потребности станции. Уличные работы проводились в основном при свете луны, которая изредка посещала эти безжизненные края. Полярные сияния тоже помогали ориентироваться в погребённом под слоем сажи и копоти пространстве, вид которого был ирреален, фантастичен и жуток. По мере отступления полярной ночи стали сворачивать свечное производство. Жизнь наполнялась светом, посланным прямо с небес.
Наука
Постепенно великими трудами быт погорельцев стал налаживаться. И наконец даже самым заядлым пессимистам ситуация уже не казалась столь безвыходной. Научники начали подумывать о науке, ради которой, собственно говоря, и прибыли сюда. Двигать науку в таких условиях было делом непростым. Главная помеха состояла в дефиците электроэнергии. На единственный «движок имени Кузнецова и Моисеева» — так уважительно называли зимовщики восстановленный дизель-генератор, в основном удовлетворявший потребности радиосвязи, — тем не менее возлагались все надежды.
Велло Парк только в связи с пожаром прервал на сутки свои метеорологические наблюдения, что было связано с авральными мероприятиями. До и после аварии он работал как ни в чём не бывало. Глядя на Парка, возобновил работу и магнитолог Михаил Гусев. Необходимые приборы он поддерживал в рабочем состоянии, держа их у печки и укутывая одеждой из собственного гардероба. За ним последовал Дмитриев со своим измерителем спектров солнечного излучения.
Велло каждые шесть часов снимал показания с приборов, находившихся на метеоплощадке: температуру, давление, влажность, скорость и направление ветра, облачность. На основе этих показаний метеостанции всего мира могли составлять свои погодные карты прогнозов. Но у Велло были ещё и свои резоны.
Советская радиостанция «Маяк» четыре раза в день передавала сводку погоды по всему миру. И когда в 23.30 по московскому времени наряду с температурами столиц мира сообщали, что на советской станции «Восток» в Антарктиде температура сегодня составляла столько-то градусов, то в окнах одной из тартуских квартир гас свет. Там спокойно засыпали, зная, что аэролог, муж и отец семейства Велло Парк жив и здоров. Жена Велло Парка, равно как и жёны остальных восточников, ничего не знали о трагедии. Первой просьбой зимовщиков после пожара и восстановления жизнедеятельности станции была: «Только не говорите нашим семьям, в каком положении мы находимся».
В начале XX века британский первопроходец Роберт Скотт, возвращавшийся с Южного полюса со своими товарищами и замёрзший в снегах Антарктиды, оставил в дневнике такую прощальную запись: «Ради Бога, не оставьте наших близких…» У Скотта и его товарищей уже не было никакой надежды на спасение, а у Астахова с его командой всё-таки была.
Жена Велло впервые узнала о некоторых перипетиях зимовки только при встрече с мужем в Ленинграде. К счастью, она не успела прочитать в газетах разрозненные сообщения о героической эпопее восточников. Некоторые центральные газеты всё-таки оповестили мир о случившемся. И то очень сжато и, естественно, с купюрами. Об этом стали говорить только через год после происшедших событий.
Весьма важной частью научной работы «Востока» было бурение ледяного щита, который укрывал реликтовое озеро на глубине 3.5 км. Это требовало больших затрат электроэнергии. О том, чтобы для этих целей пользоваться общим движком, не могло быть и речи. Поэтому
