Александр Башкуев - Призванье варяга (von Benckendorff) (части 1 и 2)
- "Друг мой, что с вами? Вам нездоровится?"
Розен побледнел еще больше и, запинаясь, пробормотал:
- "Ваше Сиятельство, правильно ли я Вас понял, когда Вы говорили, что все, что мы сделаем на Кавказе -- сделано Вашею Волей и будто бы Вашей Рукою, так что мы не должны сомневаться и думать при действиях?"
Я удивился. Это была обычная формула и я всегда отвечаю за деянья парней, так что..
- "Разумеется. Когда я вас подводил?"
- "Значит, мы убивали Вашей рукой и Кровь жертв пала на Вашу Голову?"
Только тут я вдруг понял, куда идет речь. Сердце мое опустилось и я хрипло ответил:
- "Да это так. Даже если бы вам пришлось убить моих сына, иль брата..."
Фон Розен помолчал, не зная, как продолжать, а потом почти шепотом произнес:
- "Среди этих. Ну... Пленных... Было пять ингушей. Я хотел было их... Тоже в расход, как и прочих, а потом вдруг и вспомнил, что Кровь -- на Вас, а не на меня, а Вы говорили, что в Вас... И что убийство брата для Вас -тягчайшее из несчастий..."
У меня захватило дух. Красные круги пошли пред глазами. Я тихо спросил:
- "И что же вы сделали?"
Фон Розен медленно выпрямился во весь рост и сухо отрапортовал:
- "Я их отпустил. Сказал, что мой шеф -- на одну восьмую ингуш и не может убить своих родственников. Они сперва растерялись, а потом оседлали своих скакунов и уехали. Через неделю отряд под командой ингуша Шамиля напал на нашу деревню и многих убил... Я отпустил сего душегуба и теперь готов нести за сие любую ответственность".
Мои секретари слушали это с разинутым ртом. Гробовое молчанье затягивалось, а потом я приказал князю Львову:
- "Пишите приказ. За неисполненье задания генерала фон Розена отозвать и отправить в резерв. На мое усмотрение. Число. Подпись".
Фон Розен чопорно поклонился, щелкнул мне каблуками, звякнул шпорами и по-военному развернувшись, пошел из моего кабинета. Да только я его догнал у дверей, и положив ладонь на его руку, взявшуюся уж за дверную ручку, с чувством выдавил из себя:
- "Спасибо Вам. Этого я не забуду".
Отзыв фон Розена привел к тому, что мы опять отвели всех егерей с Кавказа, а русские не имели технических средств, чтоб драться с горцами. Резня пошла пуще прежнего, но однажды... В одном из боев горцы пленили жандарма. (На всю Империю -- триста жандармов, так что это стало сенсацией.) Все думали, что горцы потребуют за него дикий выкуп, но их вождь Шамиль вернул моему парню оружие и на прощанье сказал ему так:
- "Вернись к господину и передай. Пока он помнит, что я ему Брат, я был и остаюсь ему Верным Братом. Да не допустит Аллах нашей встречи в этих горах!"
После этой истории все пошло по-другому. Пленных горцев, если не убивали на месте, то после сортировали и на каторгу ингуши шли старостами колонн. Не могу сказать, что им были поблажки, но... жандармы никогда их не трогали. А уж тем более -- всякая шушера из тюремного ведомства. В России ж открыто считают, что мы заодно с дикими горцами и даже, якобы, мои унтера ездили на Кавказ учить ингушей стрелять из винтовок с оптическими прицелами!
Ничего не могу сказать по этому поводу, но ряд особо ненавистных казаков был и вправду убит неизвестными с фантастических расстояний. Впрочем, я верю, что стреляли не ингуши, но кто-то из моих "лесных братьев", готовых идти на любую войну, чтоб только всласть пострелять по казакам.
Считая от отцов к матерям, я на одну восьмую -- генерал "мужицкого рода". Вторую -- остзейский барон "старого образца". Третью -- обычный латыш, пират и разбойник. Четвертую, я верю -- ингуш, кызылбаш. Пятую -голландец, банкир, ростовщик и разведчик. Шестую -- ганноверский немец -купец. Седьмую -- немецкий швейцарец, гениальный ученый, романтик. Восьмую -- еврей, раввин, архитектор.
Говорят, от смешенья Кровей родятся удачные дети. Похоже, - мне повезло.
Генерал Бенкендорф был направлен с "важной государственной миссией" в Крым в начале августа 1782 года, а вернулся домой только по специальному разрешению Ее Величества в ноябре. Жили они с матушкой с той поры в разных домах.
Я -- Карл Александр фон Бенкендорф родился на рассвете 13 июня 1783 года по русскому календарю, или 24 июня - по календарю европейскому. В Лифляндии в этот день празднуют день Солнцеворота - Лиго, матушка увидала в том особое предзнаменование и просила родню подарить что-нибудь младенцу на память.
Эйлеры подарили мне золотое перо и простенькую чернильницу - Леонарда Эйлера. Фон Шеллинги прислали из Пруссии "дорожные" сапоги - Эриха фон Шеллинга. Бенкендорфы, с дозволения Архиепископа Рижского, подарили мне рыцарский меч моего легендарного предка -- наполовину эста Тоомаса Бенкендорфа. А латыши Уллманисы поднесли мне дубовый венок Короля.
Это покажется мистикой, но все эти дары оказали самое странное и магическое влияние на всю мою жизнь.
Детство мое я провел голозадым сорванцом-латышонком, но дубовый венок мой пожух и вскоре осыпался.
Юность моя ничем не отличалась от юности офицера германского вермахта. Но уезжая на Персидскую войну, я вернул проржавелый меч в Собор, и, по преданию, архиепископ, проводив меня, сказал так:
- "Плачьте, братия. Властитель наш отказался от родового меча. Ливонии теперь никогда не подняться из пепла..."
Молодость моя прошла в скитаниях по всему миру. В день, когда я вернулся из Парижа в 1811 году, матушка просила примерить еще раз прадедовы сапоги. И, о чудо! Сапоги, которые всю жизнь были велики мне, вдруг оказались совсем узкими и крошечными. Тогда матушка собственноручно кинула их в печку, принеся пылкую хвалу Господу Нашему со словами:
- "Свершилось. Мой сын вырос из сапог деда моего. Слава его переросла славу основателя Абвера! Теперь я могу умереть".
Что же касается пера и чернильницы... В этом тоже есть нечто мистическое, - всякий раз когда я притрагиваюсь к этим самым священным для меня реликвиям, какие-то неведомые флюиды пронизывают меня насквозь и мне чудится, что весь мой народ в этот миг подле меня.
Венок Короля Лета, Меч Повелителя Риги, Сапоги Отца Абвера - все это было и сгинуло, как сон в летнюю ночь. Осталось перо, чернильница, неверное мерцанье меноры в темноте тихого дома и стопа чистой бумаги...
А может, - все ровно наоборот? Зачем мне перо и чернильница, если не о чем, да и незачем бумагу марать?
Впечатления же, мысли и жизненный опыт мне принесли именно сапоги. Если б не был я на Кавказе, не посетил с миссией Корфу и Ватикан, да не прошагал по всем дорогам Войны от Аустерлица до Парижа, мне наверное и перо б не понадобилось.
Но зачем сапоги, перерубленное бедро, перебитый мне позвоночник, раскроенный череп, да перерезанное саблей горло, если нету Идеи, сверхзадачи, ради коей и жизни не жалко?! Мечта всей моей жизни -- Свобода для Латвии. Свобода от немцев и русских. Ибо ни те, ни другие, по глубокому моему убеждению, не могут дать моему народу ни Счастья, ни Будущего. (В какой-то степени это и Свобода от меня -- Бенкендорфа. Немецкого офицера на русской службе.)
Я не скрываю этой Мечты и она, как ни странно -- находит понимание и немцев, и русских. Ибо я не вижу выход в Восстании. Восстание -- всегда кровь, всегда ненависть. Восстание -- пролог к будущим войнам.
Моя же Мечта -- в том, что русские когда-нибудь станут культурным народом, освободятся от рабства, - как внешне, так и внутри себя и поймут, что нельзя быть свободным, заточая в объятья соседей. И тогда моя Латвия по взаимному уговору навсегда покинет Империю...
Иные смеются на этим, но когда меня избирали на пост Гроссмейстера "Amis Reunis", я сказал так:
- "Я прошел через все войны нашего времени и схоронил столько друзей, что вы и представить не можете. И я Мечтаю лишь об одном -- Счастье для внуков и правнуков. А Счастье по моим понятиям заключается в том, чтоб они были Свободны, не знали Войны и чтоб русские не лезли к ним со всякими глупостями. И ради этого Счастья я готов убивать кого угодно и сколько угодно. И делать все, что угодно, чтоб только Россия быстрей развивалась культурно и экономически. Ибо вся грязь, гадость и глупости -- с голоду, да невежества!"
Так значит живу я не ради Ливонии -- предтечи нынешней Латвии, но... детского венка из дубовых листочков. Венце Короля.
Короля Лета...
Часть I
Дубовый венок
"Дуй же, Ветер!
Ты выдуешь Большой
Огонь из нашей свечи!"
Рассказ о моем детстве я начну с объяснения "Neue Ordnung". От этого мне все равно не уйти, а в России наш "Новый Порядок" -- притча во языцех и предмет самых жарких дискуссий. Есть люди готовые принять "Нацизм" всей душой, весьма много скептиков, встречаются и такие, что шарахаются от него, как черт от ладана.
На мой взгляд в "Neue Ordnung" - много важного для Империи, но и много другого. Воистину: "Что русскому -- здорово, то немцу -- смерть". Это же, с точностью до наоборот показало правление Павла.
Ведь политика Павла и была русским "Новым Порядком", исказившимся в русской действительности до своего отрицания... Но обо всем - по порядку.
