Два кусочка сахара - Катя Тева
Некоторые, правда, пытались оттащить в сторонку Джека Томсона, чтобы шепотом выяснить обстоятельства перестрелки у него, но Джек лишь кивал на листок и прикладывал указательный палец ко рту. Не то чтобы он сам боялся мамашу Жу, просто вся вина за произошедшее ночью лежала именно на нем.
Он знал, что рано или поздно Жульет выскажет ему все в лицо, но предпочитал поздно, а не рано.
Ближе к вечеру, когда кофейня под завязку набилась посетителями, с нетерпением ожидающими своего ужина, произошло новое, не менее интересное, событие.
Под ручку с Рут Лью явился Кевин Клейп. Оделся он абсолютно так же, как и для свидания с Мартой. Пока посетители отдирали от столов упавшие челюсти, Кевин галантно отодвинул стул и помог Рут сесть.
Только Лиза решила, что это второе свидание с Мартой, так как Рут она в глаза никогда не видела. Заметив знакомую пару, она поспешила доложить обстановку в зале миссис Банколе.
– Я же вам говорила, что у них все может получиться! – заявила она, вытирая мокрые руки о фартук.
Жульет напряглась. Неужели у Марты хватило совести переступить через страдающую сестру еще раз? Или же Рут дала им право на счастье? И то и другое просто не могло быть правдой. Кого-кого, а уж сестер Лью она знала не понаслышке.
– Пойду-ка взгляну собственными глазами, – сказала Жульет, – а ты последи за картошкой.
Но едва она выглянула с кухни, как тут же вернулась обратно.
– Доставай револьвер, я сама его прикончу, – заявила она Лизе, да так серьезно, что рука у той невольно потянулась к нижнему ящику. – Это Рут Лью, а не Марта! Либо Клейп сошел с ума, либо возомнил себя Дон Жуаном.
– В прошлый раз он был с этой же женщиной. – Лиза высунула голову в зал. – Я точно помню.
– Где же ты так хорошо научилась различать близнецов? Рут всегда носит шляпки с короткими полями, красит губы в вишневый цвет и в одежде предпочитает красные, розовые или коралловые оттенки. Марта же никогда не наденет шляпку – только платок или берет. И оттенки предпочитает другие – зеленый, синий, оранжевый.
– Может, одна одолжила наряд у другой? Они же сестры, – не унималась Лиза.
– Тогда и огромную родинку на подбородке Марта одолжила у Рут, потому что как раз сейчас эта самая родинка на лице у нашей гостьи.
Аргументов Лизе оказалось вполне достаточно, чтобы закрыть рот ладонью от ужаса.
– Ваш почтальон – самоубийца, – заключила она.
– Только слишком трусливый, раз решил переложить ответственность на кого-нибудь другого. – Мамаша Жу затянула фартук потуже. – Пойду сама их обслужу.
Поставив на поднос две порции лимонада, она решительным шагом направилась к столику в углу.
Рут не могла скрыть улыбку. Лицо ее сияло, глаза горели, а голос дрожал от волнения.
– Вот, мой дорогой, та самая женщина, благодаря которой наши сердца воссоединились, – пропела она, когда Жульет подошла.
– Рут, уж не ударилась ли ты случайно где-нибудь головой, раз считаешь меня причастной? – сердито спросила мамаша Жу. – Не могу припомнить, чтобы я вас благословляла.
– Ну как же? – Рут удивленно вскинула брови. – Тогда, на кладбище, не помнишь? Ты сказала, что Кевин в меня влюблен и мне нужно просто проявить инициативу. Ты оказалась права, моя дорогая Жульет!
Глаз у Кевина Клейпа задергался, и мамаша Жу догадалась, что инициатива была смешана с угрозами.
– Мне нужно отправить письмо Калебу, – Жульет обратилась к почтальону. – Но вот не знаю, правильно ли я наклеила марки. Ты не посмотришь? Конверт лежит в подсобке.
– Конечно! – Кевин вскочил с места, с грохотом отодвинув стул. – Я всего на минуточку, – он улыбнулся Рут и поспешил следом за уходящей Жульет.
Она закрыла дверь подсобки, как только они вошли внутрь, включила свет и сложила руки на груди.
– Что ты делаешь, несчастный? – говорила Жульет решительно, но тихо.
– Я попал в западню. – Кевин нашел старенький табурет и опустился на него. – У Рут крыша поехала.
– Я в курсе. Узнала об этом, когда отнимала у нее револьвер, из которого она планировала тебя пристрелить. Напомню тебе, что в оружейной лавке такого добра еще много осталось.
Кевин вытаращил глаза и открыл рот. Зашевелил губами, но так и не нашел нужных слов.
– Что же мне делать? – наконец вымолвил он. – Жульет, умоляю, спаси меня!
Он схватил ее за руку, которую мамаша Жу тут же одернула.
– Марта знает, что ты пригласил ее сестру на ужин? Мало ли, они все-таки родственницы.
– Я ее не приглашал! Она сама это сделала. Марта ничего не знает. – Он принялся растирать глаз, чтобы не выпустить навернувшуюся слезу.
– А отказать ты не пробовал? Иногда помогает. – Жульет схватила его за рукав рубашки, сдернула со стула и села на него сама.
– Рут сказала, что покончит с собой, если я не соглашусь!
– Скорее всего с тобой! – Жульет рассмеялась, но слишком зловеще, чтобы Кевин смог хоть немного расслабиться. – Ври, что хочешь, но от них обеих нужно отвязаться. Иначе на нашем кладбище появится новая могила, а на почте – объявление о поиске сотрудника.
– Но что мне придумать? – Он опустился на корточки, а потом и вовсе сел на пол.
– Скажи, что ты импотент. Я надеюсь, ни одна из них еще не успела проверить эту информацию?
Кевин отрицательно покачал головой.
– Или что ты серьезно болен, – продолжила Жульет. – И не хочешь обременять никого своим тяжелым положением.
– А если они, наоборот, захотят окружить меня заботой? – В голосе Клейпа промелькнула надежда. Хоть кто-то готов ему помочь.
– Тогда первый вариант. Такой ты ни Рут, ни Марте точно не нужен. – Она поднялась на ноги и открыла дверь. – У меня полно работы. Чтобы через десять минут вас обоих здесь не было. А уж об этом я сама позабочусь.
Кевин, нагруженный мыслями, побрел обратно к Рут, а Жульет вернулась на кухню, подозвала Лизу и кое-что шепнула ей на ухо.
Через несколько минут Лиза вышла в зал с подносом, на которой стояла еда и вторая порция напитков. Выставляя заказ на столик Рут и Кевина, она совершенно случайно уронила полный бокал с лимонадом прямо на брюки почтальона Клейпа, отчего ужин пришлось прервать, так и не начав.
Лиза извинялась, Рут ворчала, а Кевин радовался, как ребенок. Помахав на прощанье Джеку и Жульет, он вывел свою даму из кафе и отправился домой.
Как только колокольчики, оповещающие об их уходе, замолчали, в зале поднялся гул. Дик Спенсер
