Неслучайные люди - Маша Трауб
– И вы в это верили? – рассмеялся Леха.
– По молодости во все веришь. И в суженого, и в брак на всю жизнь, – пожала плечами Ирина Михайловна. – Вон посмотри на Катюху. Она так влюблена в нашего зама, что тоже начинаешь поневоле верить в любовь – одну-единственную и до конца жизни, которую нельзя предать. Я вот думаю, наш замглавного это понимает? Что Катюха для него как не три, а сразу шесть машин с одинаковыми номерами?
– Да ладно вам. Катюха – молодая, красивая. Замглавного женат. Ну поваландаются еще пару месяцев – и все. Он не уйдет от жены или она встретит другого принца.
– Не, там другое. Там чувства настоящие. Если наш зам Катюху упустит, вся его жизнь под откос пойдет. Я много таких служебных романов повидала и тут точно тебе говорю – любовь настоящая. По судьбе.
– Ой, Ирина Михайловна, вы сейчас как наш Колян: не то пророчица, не то гадалка, – отмахнулся со смешком Леха.
– Я знаю, что говорю, – немного обиженно заметила Ирина Михайловна. – Только у нашего зама с математикой плохо – он явно не считал цифры на билетах. Поэтому и не видит счастья перед своим носом.
Но никто – даже Ирина Михайловна – не знал историю газеты лучше Коляна, никто не мог рассказать ее так ярко, никто не помнил все адюльтеры, как он, и никто не мог бы достовернее поведать, что случилось в том или ином году. Новички с Коляном не считались, а все, кто давно работал в редакции, с ним раскланивались. Спрашивали, как самочувствие.
– Его нет, – сказала запыхавшаяся Рита.
– Как это – нет? Колян всегда там, – ахнула Ирина Михайловна.
– Вещи его на месте, как всегда, в углу лежат, а его самого нет, – ответила Рита.
– А ужин? Главный ему лично ужин относил. Еда была? – уточнила Ирина Михайловна.
– Не знаю, не посмотрела, – призналась Рита.
– Молодежь, ну вы вообще. Даже этому вас надо учить! – возмутилась Ирина Михайловна и побежала на улицу.
Позже она сидела с Лехой в кабинете главного редактора и пила кофе. Леха ел сразу два бутерброда, сложенные один на другой. Они столкнулись на улице. Колян исчез, будто след простыл. Как и Серега. Трупа не было, тела тоже. Если он и вышел в окно, то точно дошел до другой улицы или переулка.
– И что нам делать? – спросил главный, которого пришлось разбудить. – Полицию вызываем?
– И кого ищем? Серегу или Коляна? Коляна точно искать никто не будет, Серегу – да, он же наша звезда, известный журналист. Шумиха поднимется, – ответила Ирина Михайловна.
– Шумихи нам точно сейчас не нужно, – сказал главный редактор. – Ирина Михайловна, можно с вами поговорить? Наедине? Так сказать, личный вопрос.
Главный бухгалтер подошла к главному.
– Я не знаю, что делать. Честно, – признался главный. – Что вы посоветуете?
– А можно я плов доем? – спросил Леха, дожевав бутерброд.
– Да, конечно, Алексей, – ответил главный. – Там еще в контейнере, кажется, салат.
Жена главного редактора готовила ему еду и складывала в контейнеры. К ним прилагались приборы – вилка, нож. Не десертные, а чуть большего размера. И когда главный однажды вместе с остатками еды выбросил вилку, такую же искали по всем магазинам, чтобы его жена не расстраивалась. Она готовила прекрасно, невозможно вкусно. Но главный отчаянно пытался похудеть, о чем не сообщал жене, чтобы та не заподозрила ничего плохого, то есть наличие любовницы, ради которой муж вдруг решил вернуть былую форму. Он приглашал корреспондентов, обозревателей и предлагал обед. Это вроде как считалось высшим проявлением симпатии. Корреспонденты подъедали контейнеры подчистую. Главный смотрел, как они едят, и радовался. Жена главного тоже радовалась. Пока однажды на какой-то встрече один сотрудник не сделал ей комплимент – мол, так вкусно, с ума сойти. И если бы не ее обеды, точно бы ноги протянул. Так жена главного поняла, что кормит редакцию, а не собственного мужа. А кто кормит его – неизвестно. Точнее, многим было известно – кормит, то есть не едой, а духовной пищей – Дарья, тогда еще корреспондент отдела культуры, быстро ставшая обозревателем. Ее не волновал гастрит главного и другие заболевания. Ее волновало собственное будущее. Она же доложила о связи жене, надеясь, что та сама начнет действовать – сообщит, куда следует, подаст на развод, подорвет репутацию мужа. Но та молчала, будто воды в рот набрала. Муж по-прежнему отправлялся домой, где ему были вроде как рады.
Дарья не понимала, что происходит. И тогда пошла дальше. Обратилась в высшие инстанции, написала донос, что жена потворствует разложению нравов, распутному образу жизни своего супруга. Дальше следовало перечисление служебных романов, на которые главный редактор закрывал глаза, то есть разрешал, даже содействовал, если разобраться. Не увольнял, не устраивал собраний с повесткой о моральном облике того или иного сотрудника. Да что говорить – заместитель главного редактора имеет связь со стажеркой. Открытую. О чем знают все в редакции, но тоже покрывают. Кто конкретно покрывает? Пожалуйста – список сотрудников. Разберитесь. Первый в списке, конечно, главный редактор и Михаил Александрович. Да, безусловно, заслуженный журналист, можно сказать, классик, но тоже наверняка не без греха. Так что стоит разобраться, взять на карандаш. Где свидетели? Будут, не сомневайтесь.
Да, никогда не знаешь, когда все вдруг взорвется. Или вдруг вселенная решит все выяснить за один день, чтобы уже избавиться от проблемы. И насылает на людей сразу все. Так, чтобы поняли, какого спокойствия лишились и молили о его возвращении.
– Дарья твоя не уймется, – твердила главбух главному редактору, пользуясь тем, что знала того еще корреспондентом, хотя при людях всегда обращалась к нему на «вы» и по имени-отчеству, как и он к ней. – Ну почему вы, мужики, выбираете себе таких любовниц? Мозг вообще отказывает? Где эта доносчица и где твоя жена? Ты, вообще, чем думал? Хотя не надо, не отвечай. Ну ты ее как-то припугни, что ли. Чтобы она перестала всем кровь пить. Хочет тебе мстить, так я ж не против, что ты таким идиотом оказался. При чем здесь остальные? На всех в редакции доносы строчит или ты не в курсе? Зачем тебе эта хабалка
