Судьбы - Владимир Иванович Шлома
После окончания восьми классов, сначала Петя, а потом и Витя уехали в Черновцы, где у них жили какие-то родственники, имеющие связи в местном техникуме, и поступили в этот техникум. Через два года эти родственники попросили родителей забрать Петю обратно, так как он связался с плохой компанией, не учился, а только пил и таскался по женщинам. Петю забрали домой, и он доучивался вместе со мной в десятом классе. Получилось, что начинали мы учиться в одном классе, в одном классе и заканчивали. После окончания школы Петя опять уехал в Черновцы, и больше мы с ним не виделись. Мой отец говорил, что Петя женился, и у него растет два сына. Один раз Петя приезжал в Вертиевку, говорил моему отцу, что он нигде не работает, так как у него два сына работают. Такое объяснение своей бездеятельности тогда мне показалось очень странным, а потом от одноклассников я узнал, что Петя не просто не работает, он бомжует.
А Витя закончил этот техникум и, в дальнейшем, жил и работал в Черновцах. Женился на моей однокласснице из Вертиевки, и у них родился сын. После окончания школы я только один раз виделся с Витей. Я уже уезжал после отпуска из Вертиевки, а Витя только приехал в Вертиевку на собственной автомашине, и встретились мы, когда я уже шел с чемоданом на автобус. Поговорили минут пять, и разошлись. Последнее время он работал главным инженером местного рынка в Черновцах, как я понимаю, должность очень хлебная, и не только. По словам его жены, Витю очень многие хотели угостить и рюмкой, а он не всегда отказывался. И так хилое здоровье не выдержало, и Витя умер в полном расцвете сил. Петя, не смотря на бомжевание, пережил его лет на десять.
Коля Грек
Коля Ювко, по кличке Грек, был моим соседом и жил в конце нашей улицы, в ста метрах от нашего дома. Мать Коли умерла, когда он был еще совсем маленьким. Жил он с бабушкой и отцом в очень маленькой хатке, которая по размеру была примерно в два раза меньше нашей. Бабушка у Коли была очень доброй, только она его и жалела. Михаил, отец Коли, был горьким пьяницей, который с бутылкой почти никогда не расставался, поэтому семья жила очень бедно. Коровы у них никогда не было, была коза и куры, да еще, кажется, был поросенок. Если у других ребят в жизни были какие-то светлые и темные полосы, то у Коли даже этого не было. Более-менее светлая полоса у Коли была, пока была жива бабушка, а потом наступила сплошная черная полоса. Возможно я не прав, и это мне только так кажется, может и у него в жизни были какие-то маленькие радости, но если они и были, то настолько маленькие, что я их не заметил.
Возле их хаты росли две высокие и толстые груши, плодами которых были очень маленькие круглые грушки, по размеру как райские яблочки, так называемые «гнылычки». При созревании мякоть в этих грушах делалась коричневой и очень вкусной, но они долго не лежали, через два-три дня они сгнивали. А в конце их огорода росла огромная береза. Весной отец Коли просверливал маленьким буравчиком дырочку в стволе этой березы, и собирал в трех литровую банку березовый сок. Чаще всего эта банка стояла переполненной и сок вытекал из нее на землю, поэтому никто не запрещал нам попить вкусного сока из этой банки. А еще как-то весной у Коли я впервые попробовал топинамбур, земляную грушу, как его здесь называли. Как я понял, это было самое вкусное лакомство, из тех, которые кушал Коля.
Нельзя сказать, что Коля был хилым ребенком, болел он не чаще других ребят, и только простудными заболеваниями. А вот с нервами у него явно были проблемы, да и с умом было не лучше. В первом классе он учился два года, никак не мог научиться читать. Силенок у него тоже было маловато, да и откуда им было взяться при таком питании. Но Коля был добрым мальчиком, добродушным и открытым, никому никаких пакостей не делал, хотя над ним нередко потешались, пользуясь его слабой сообразительностью. Курить он начал вместе со мной, еще с первого класса, а так по поведению к нему особых претензий не было. Бабушка Коли умерла, когда он был в четвертом классе. Его отцу одному было не прожить, и он женился второй раз. У Коли появилась мачеха Ольга и сводный брат Иван, а через некоторое время, родилась и сестра Валя. Мачеха к Коле относилась вполне нормально, по крайней мере она его никогда не наказывала. Отца его она также немного удерживала от чрезмерного употребления алкоголя. Поскольку семья увеличилась, и в маленькой хате всем было тесновато, ей удалось заставить мужа начать постройку нового дома. В постройке дома принимала участие вся улица, всем нашлось дело, кроме хозяина, который слонялся без дела с бутылкой самогона в руках и всем предлагал выпить. Тем не менее, дом построили. Домом построенное сооружение, конечно, сложновато было назвать, поскольку оно было построено из тонких кривых бревнышек, толщиной не более 10 см в диаметре, без всякой подгонки, с большими щелями между ними. Но когда стены заштукатурили, и всего этого безобразия уже не было видно, то вроде бы домик и ничего получился.
До пятого класса Коля в школе не хулиганил, а вот в пятом классе начал, как он говорил, «чудить», то есть на уроках, особенно у молодой учительницы по пению, смешил весь класс, срывая уроки. В итоге Коля получил массу двоек по предметам и четверку по поведению, в результате чего остался на второй год еще и в пятом классе. За проступки отец Колю ремнем редко наказывал, в основном его ставили в угол, голыми коленками на гречку. Наказание не из легких, возможно для него было бы лучше, если бы пару раз ремнем по жопе шлепнули. У зёрен гречихи (настоящих, а не покупной гречневой крупы)
