Судьбы - Владимир Иванович Шлома
В очередной мой приезд домой узнал, что Мишу вызывали на товарищеский суд. Заявление в суд подал один из старых трактористов, за то, что Миша его избил. В это как-то не верилось. Чтобы сверх спокойный Миша кого-то избил? Да этого быть не могло. Но Валя подтвердила, что могло, хотя и не совсем избил. Оказывается, этот тракторист что-то от Миши хотел, чего-то от него требовал, хватая Мишу за грудки. Миша его от себя оттолкнул, тот еще больше разозлился, и сказал что-то плохое о покойных Мишиных родителях. Миша развернулся и врезал ему кулаком в челюсть, да так, что даже руке стало больно. А Миша уже был не тот худенький подросток, что прежде, в нем уже было за сто килограммов веса. На суде Миша сидел спокойно, вяло отвечая на вопросы, а пострадавший тракторист все время петушился и опять наскакивал на Мишу, стараясь его ударить, видимо надеясь, что при свидетелях Миша ему не ответит. Миша от него только отмахивался. Когда Мишу попросили изложить свою версию произошедшего, он сказал: «Ну он тогда на меня все время наскакивал, вот как сейчас, я его дважды и оттолкнул, второй раз он упал. Все.» В итоге суд пострадавшему не поверил и встал на сторону Миши, претензии были признаны необоснованными.
А Миша поднакопил денег, и купил себе автомашину, подержанный «Москвич». Добросовестно отучился на курсах водителей и сдал на водительские права, хотя у него был какой-то родственник в Нежинском ГАИ, который предлагал ему, как опытному трактористу, так права выписать. Теперь и мне было облегчение, не нужно было на пять часов раньше выезжать последним рейсовым автобусом на Нежин, при отъезде из отпуска, Миша, несмотря на позднюю ночь, привозил меня на вокзал прямо к поезду. Во время одной из таких поездок Миша и задержал преступника. Посадив меня в поезд, он возвращался к своей машине, когда на стоянке, рядом с его машиной припарковалась еще одна. Хозяин этой машины закрыл ее, и зашел в вокзал. Пока Миша шел к своей машине, к вновь припаркованной машине подошел другой человек, открыл ее, и сел за руль. Миша понял, что это угон. Он подбежал к этой машине, заломил угонщику руку за спину, и стал кричать людям, чтобы позвали милицию, машину угоняют. Минут десять удерживал угонщика до прихода милиции.
– А ты не боялся, что он может быть не один, – спрашивал я его потом.
– Да я как-то об этом не подумал, – сказал он. – Просто мужика стало жалко. Сейчас выйдет, а машины нет. А может он всю жизнь трудился, чтобы купить эту машину.
Витя закончил техникум и приехал в местное лесничество лесником. По этому поводу Миша купил ему мотоцикл, и предложил достать через родственника права, но Витя на такие права не согласился.
–Мне не нужны такие права, – сказал он.
– Почему? – удивился отец.
– Потому, что потом ты не будешь давать мне ездить на этом мотоцикле, – обосновал он свой отказ, – и будешь говорить, что у меня права купленные.
В этом он конечно же был прав, с законными правами легче разговаривать и с отцом, и с гаишниками. Как-то, когда я был в гостях у Миши, к нам присоединился Коля Потапенко, который к этому времени уже не был трактористом, а работал вместе с Витей лесником. Он и начал учить Витю, как нужно правильно вести себя на работе.
– Ты не торопись выполнять указания начальников, – учил он. – Сказали тебе, как вот недавно, что-то там начертить.
– Сетевые графики, – подсказал Витя.
– Вот дали тебе сетевые графики начертить, – продолжал Николай, – а ты им и скажи, что тебе нужно сначала с дядей Николаем посоветоваться, все будут видеть, как ты уважительно к старшим относишься.
–Коля, а ты про сетевые графики, вообще, что-нибудь слышал? – встрял я в разговор. – Что ты можешь ему в этом вопросе посоветовать? Или просто хочешь за счет Вити свой авторитет приподнять в глазах начальства? Это наверно про тебя говорят: «Хоч и дурный, так хитрый».
Коля на меня обиделся и лже-наставничество прекратилось. На трезвую голову я бы как ни будь помягче сказал, но поскольку мы уже изрядно выпили, то сказал так, как думал.
Время шло, Витя женился и привел в дом молодую жену, а вскоре и у них сын родился. Витю повысили в должности, он стал лесничим. Но видать белая полоса в жизни не может очень долго продолжаться. Молодые не стали ладить между собой, невестка ушла к маме, оставив ребенка на воспитание бабушке Вале, а Витя стал приходить домой выпивши.
Как-то в очередной мой приезд в отпуск, Миша мне сказал, что у трех его товарищей, с которыми он работал на Прорабстве, случились инсульты, говорили, что в одном из карьеров, из которых они тогда возили песок, он был радиоактивным. Они все были живы, но ходили и разговаривали с трудом. Если все это правда, то звоночек был неприятный. А через некоторое время родители мне написали, что у Миши тоже инсульт. Зимой он телегой, запряженной лошадью, поехал в лес за дровами. Там у него и отнялась рука и нога. Чудом ему удалось залезть на телегу и ударить кнутом по лошади. Зная дорогу лошадь самостоятельно пришла в конюшню. Миша к тому времени уже совсем отключился. В больнице его удалось спасти, но правая рука не работала, и речь полностью не восстановилась. Когда я его навестил, он уже немного восстановился, мог ходить по двору и самостоятельно кушать левой рукой. С речью было хуже, иногда я понимал его сразу, а иногда ему приходилось повторять несколько раз, чтобы я его понял.
– Я не хочу так жить. – говорил он. – Разве это жизнь? Умереть бы скорее.
– А вот твои товарищи так живут, – говорили ему мы с Валей, – и даже в магазин иногда ходят.
Но его это не убеждало, жить он так не хотел, и за свою жизнь совсем не боролся. В очередном письме родители мне сообщили, что Мишу похоронили. А Витя на этой почве стал пить еще больше, да и все знакомые теперь его хотели угостить, поскольку он уже был большим начальником. Закончилось это тем, что Витю сняли с должности лесничего, и перевели опять в лесники.
Петя и Витя Осипенко
Петя и Витя мои школьные товарищи. Они жили на соседней улице, но наши огороды соприкасались, и мы ходили друг к другу не по улице, а через огороды. Их родители, Сергей и Александра, Шура, как ее все звали, были моложе моих, их отец не воевал. Сергей был среднего
