Судьбы - Владимир Иванович Шлома

оставались большие красивые лужайки. Болото превратили в несколько прекрасных озер. А посередине участка вручную насыпали горы, до тридцати метров в высоту, чтобы все было как в Швейцарии. Мы в основном ходили по горам и возле прудов. До обеда так находились, что ноги отказывались нас носить. Когда сели обедать, то оказалось, что никакой столовой и магазинов на территории парка нет, все еду взяли с собой. Вернее, почти все. Говорили, что перед поездкой, предупреждали, чтобы еду с собой брали, но мы с Колей, и еще один парень нашего возраста об этом не слышали. Магазины были только в деревне, до которой было километра три, и идти нужно было пешком. Деваться было некуда, пришлось идти. Деревенский магазин изобилием продуктов не отличался, вино и водка, булка и хлеб, консервы и плавленый сырок, конфеты и печенье. Логично было бы взять хлеб и консервы, но у нас не было ножа, чтобы их открыть, не было его и у продавщицы. Брать плавленые сырки как-то несерьезно, ими не наешься. И тут я заметил на полке какой-то салат в пол-литровых стеклянных банках. Решили взять бутылку вина, булку и салат. Вернулись обратно в дендропарк и расположились на траве живописной поляны. Кое как с помощью найденного в траве камня открыли банку с салатом. Содержимое банки оказалось не салатом, а сырой заправкой для борща, о чем и сообщалось мелким шрифтом на этикетке. Кушать это было невозможно, поэтому выпили бутылку вина и заели булкой, вот и весь наш обед получился.

После окончания восьмого класса Коля с грехом пополам выучился на тракториста и пришел работать в колхоз. Ему дали небольшой колесный трактор, типа того, на котором мы когда-то тренировались ездить в плодосовхозе. Все складывалось как нельзя лучше. Поскольку Коля уже был явно лишним в маленьком доме отца, он поселился в старенькой хате, стоявшей недалеко от окраины села. Как он там оказался, я точно не знаю, скорее всего эту ничейную хату ему колхоз выделил, поскольку денег на ее покупку у него не было, и отец в этом вопросе ему тоже помочь не мог, у того тоже никогда денег не было. Жить в хате одному, это конечно не лучший вариант, поэтому Коля женился. Через некоторое время и дочь родилась, но прожили они вместе с женой недолго, когда девочке было полгода, жена собрала свои вещи, забрала дочь, и навсегда оставила Колю. В армию Колю не взяли, медкомиссию он не прошел и ему выдали «белый билет». А на работе Коля довел свой трактор до такого состояния, что на него без слез невозможно было смотреть, и Коле настоятельно порекомендовали его помыть. Чтобы не таскать для этого воду ведром, Коля решил загнать трактор в пруд, и там его помыть. Но поскольку он в тот день, а, впрочем, как и в любой другой, был не совсем трезвым, остановить трактор вовремя у него не получилось. Коля из кабины выпрыгнул, а трактор уехал на середину пруда, где и заглох. Трактор вытащили, но, поскольку он весь побывал в воде, его нужно было перебрать и везде заменить смазку, то есть, выполнить ту же работу, которую в свое время проделал Миша Костенецкий. Но Коле такое было не под силу, он свой трактор даже разобрать не смог. Коля сходил к председателю и попросил для себя новый трактор, но ему показали кукиш с маслом. Или этот восстанавливай, или иди разнорабочим, сказали ему. Так Коля и стал разнорабочим. Мы с ним теперь встречались очень редко. Как-то встретились на том же пруду, где он утопил свой трактор. Я приехал туда половить карасиков, а Коля их там уже ловил, с десяток карасиков у него в пакете уже были. Я наверно приехал на рыбалку поздновато, так как поклевок больше ни у Коли, ни у меня не было. Когда собрались уходить домой, Коля предложил мне забрать его карасиков. Я его поблагодарил, но отказался, так как слышал, что он живет очень бедно, только этими карасиками он и питается. С его стороны это конечно же был поступок достойный уважения, он готов был отдать товарищу последнее, что у него было.

После этого мы с Колей долгое время не виделись. В один из моих приездов домой, уже после смерти моей матери, отец рассказал мне свой сон, который ему недавно приснился. А приснилось ему, что он едет в поезде, один во всем вагоне, и не понимает, куда он едет, и где ему выходить. Вышел на какой-то станции в чистом поле, а вокруг ни души, и куда идти не знает. И вдруг знакомый голос сзади, поворачивается, а там стоит Коля Грек.

– Дядьку Иван, и Вы здесь? – спросил он отца.

– Да вот только приехал, – ответил отец, – не знаю, куда дальше идти.

– Пойдемте со мной, я знаю. Я уже два дня здесь. – сообщил Коля.

Через несколько дней после этого отец сказал мне, что видел Колю, и тот его спрашивал, не собирается ли отец помирать, на что отец и сказал ему, что еще не собирается так как Коля должен раньше умереть, он такой сон видел.

– Я помру после тебя, – сказал он ему. – То ли через два года, то ли через два месяца, а может и через два дня, но обязательно позже. Я так видел во сне.

Коля действительно умер раньше отца. Вечером после работы он пошел к себе на огород за табаком, который он сам для себя выращивал, там ему стало плохо, и он упал на тропинке между картошкой. Соседи нашли его там только через два дня. Вот такая незавидная судьба у этого моего школьного товарища.

Володя и Саша Ювко

Володя и Саша, это троюродные братья Коли Грека, оба крепкие ребята. Володя наш с Колей одногодок, а Саша года на три или четыре моложе. Жили они на соседней улице, метрах в трехстах от хаты Коли Грека, в крепкой обеспеченной семье. Их мать работала в колхозе, а отец где-то на железной дороге. Даже дед с бабкой у них еще были живы, дед даже работал сторожем в тракторной бригаде. В доме все вопросы решала мать, женщина с волевым и твердым характером, хотя она это особенно и не афишировала, со стороны могло показаться, что главным там отец. Но после того, как мать говорила «нет», с ней уже больше никто не спорил.

Ребята были вполне самостоятельными, гуляли там, где хотели, особого контроля за ними не было. Володя очень гордился тем, что первый раз в первый класс он пришел