Невозвратный билет - Маша Трауб
– У вас хорошая энергетика, цветы это чувствуют, – говорила Настя, обходя оранжерею.
– Конечно, я им стихи каждый день читаю, – рассмеялась я. – У меня крысы скоро диктанты начнут писать и выделять запятыми деепричастные обороты. В Вову я очень верю. Как начинаю рассказывать, он застывает и слушает.
Урок русского для одиннадцатиклассников, измученных репетиторами и тестами, стал для меня одним из лучших за всю педагогическую практику. Дети помогали мне сдать анализ ДНК – повозить палочкой во рту, заполнить данные. Все хохотали, делясь предположениями, что покажет тест, какие родственники у меня могут объявиться и что я с ними буду делать. А если окажутся родственники-иностранцы? Как я буду учить их русскому? В общем, прохохотали весь урок.
– А я паспорт не могу получить, – призналась я детям. – Госуслуги меня замучили. Даже анкету не могу заполнить.
Дети кинулись помогать. Дошли до данных родителей.
Пришлось признаться, что я ничего не знаю про отца, а про мать знаю, но не точно.
– Давайте телефон вашей мамы, – велел Петя.
Он позвонил, блестяще войдя в роль сотрудника МФЦ. Именно ему моя мама призналась, что в паспорте записан июль, а не июнь, как я думала. Кристина, собиравшаяся поступать на факультет информационных технологий, вбивала полученную информацию.
– Требуются данные вашего супруга, – продолжал играть роль Петя.
Кажется, моя мама тогда была не в себе, раз решила поддержать разговор и признаться в том, в чем мне никогда не признавалась. У Пети был не просто талант, а прирожденный дар. Все в классе замерли, слушая, как он получает данные. Слышался только стук клавиш – Кристина вбивала данные.
– Год рождения вашего супруга пятидесятый? Точно? – строго спрашивал Петя. – Что значит родился осенью? Сентябрь? Нет? Октябрь? Тогда остается ноябрь. А число? Как вы можете не помнить? Что значит придумать самому? Все данные подлежат проверке. Да, это новые требования. Про перепись населения слышали? Да, мы обязаны проверять каждую дату. Нет, штрафы не для нас, а для вас. Наши разговоры записываются, так что я не могу перепутать и услышать другое. А вот вы понесете наказание. Конечно, административное, в виде штрафа. Так тридцатое ноября или припомните точную дату? Двадцать седьмое? Хорошо. Да, мы занесли данные. Спасибо. Хорошего дня.
Тут я чуть не расхохоталась. Мои дети, то есть ученики, прекрасно знают, что мне ни в коем случае нельзя желать «хорошего дня», а если они присылают сочинение и в письме желают «доброго времени суток», я могу сразу влепить двойку, не читая работу. Но тут Петино пожелание оказалось как никогда уместно.
– Петя, ты гений, – сказала я, и весь класс разразился бурными аплодисментами. Мальчик раскланялся.
– Анна Ивановна, все готово, – тихо сказала Кристина. – Вас должны вызвать для проверки данных с оригиналами документов. Приглашение придет на почту. Ее я почистила. Удалила спам и совсем старые сообщения. Надо бы еще диск почистить. Да, и в следующем году вам нужно будет поменять загранпаспорт. Жилищный налог я оплатила. И на всякий случай поменяла вам пароль для входа – у вас слишком простой. Не волнуйтесь, новый я сохранила в системе.
– Кристина, как? – ахнула я. – Спасибо тебе огромное. А как ты налог оплатила? Я про него вообще забыла!
– Вот, вы банковскую карточку на столе оставили. Больше так не делайте, – пожала плечами Кристина.
Теперь уже я первая начала хлопать в ладоши, а класс меня поддержал. Петя театральным жестом подал руку Кристине, вывел ее к доске, и они уже вдвоем кланялись, будто стояли на сцене.
В тот момент я была счастлива. И почти забыла про желание искать биологического отца. Но вдруг позвонила мама. А это означало одно – не к добру. Моя спокойная жизнь закончилась.
– Нюсечка, как ты? Как Степа? У вас все хорошо? – пропела мама.
Ну все. Обращение «Нюсечка» не предвещало ничего хорошего. Я точно помню моменты, когда мама называла меня именно так.
Мне едва исполнилось шестнадцать, я получила паспорт – тогда его получали именно в шестнадцать, а не как сейчас, в четырнадцать. Мама приготовила праздничный ужин. Да, в те годы выдачу первого паспорта отмечали почти так же, как и получение свидетельства о браке. С меньшим размахом, но праздновали обязательно. Мама накромсала оливье и запекла в духовке отбивные под майонезом. Она всегда все продукты заливала щедрым слоем майонеза. Я его и в детстве терпеть не могла, а сейчас от одного вида начинает тошнить. Благо Степану все равно, под каким соусом и что есть. За столом, во время еды, он читает и не смотрит в тарелку. Это обидно, если честно. Я люблю, когда и тарелка красивая, и то, что на ней лежит, выглядит аппетитно, а не как пережеванная и выплюнутая субстанция. Поэтому предпочитаю свежие салаты из овощей. Никаких соусов, только оливковое масло.
Но мама явно старалась в тот день. Я заставила себя проглотить ложку салата и отрезать кусок мяса, для чего требовалось приложить усилия. Мама сообщила новость в тот момент, когда я пыталась прожевать кусок отбивной. Естественно, попался с жиром, от которого меня немедленно начинало тошнить.
– Я решила сделать тебе подарок, – торжественно объявила родительница.
– Может, не надо? – Я пыталась говорить внятно, но кусок мяса исключал такую возможность.
– Ты будешь жить отдельно! Самостоятельно! Представляешь? – Мама говорила восторженным тоном.
– Нет, не представляю, – ответила я честно. Мне казалось, что мы с мамой
