Одноразовая Аня - Николай Иванович Хрипков
Ничего не происходило. Он встречал ее. Пусть не каждый день, но несколько раз в неделю. Здоровалась с ним, как здоровалась со всеми, ничем и никак не выделяя его. Однажды он встретил ее на машине, остановился и предложил подвезти. Она шла домой. Отказалась. Он не сомневался, что она сядет и тогда снова закрутится. Неужели она всё позабыла? Такого быть не могло. Не он же ее склонил к этому. Она! Даже хотел выйти, когда она отказалась. Сказать что-нибудь такое, чтобы она непременно села. Поговорить с ней. Напомнить о той морозной ночи и о том, что он хочет продолжения. Ничего не сказал. А вскоре с удивлением обнаружил, что думает только о ней. И днем, и ночью, когда ему не спится. Жена еще больше отдалилась от него. Он вдруг увидел, что она сильно постарела в последние годы, растолстела.
Когда он идет, когда он едет в машине, он думает об Ане. Кажется, он вообще ни о чем другом уже думать не мог. И всё ждал вожделенного момента. Но шли дни, ничего не происходило.
А что Аня? Да ничего! Для нее он просто не существовал. Как будто ничего между ними не было! Она уже и не думала о нем. И если вспоминала ту ночь, то без всякого трепета.
Не было той морозной ночи, когда она к нему забралась в кабину и под ними мягко постанывали кресла и машина слегка покачивалась на рессорах. Она не вспомнила его ни разу. Не улыбнулась мысленно или наяву. Жизнь текла по наезженной колее.
Будто она выпила чашечку кофе или прихлопнула комара. Или что же? Любовь всегда бывает одна, меняются только ее объекты. Есть такая донжуанская шутка. Помнить об этом? Переживать это? Нет! Он хотел повторения и продолжения. Он теперь только этим жил. Если женщина сама тебе отдается, сама тебя соблазняет, значит, она влюбилась.
Не была Аня распутной. Не была озабоченной. Не могла терпеть порнографии. Когда муж смотрел порнушку, она уходила в спальню и смотрела там телевизор. И засыпала. Но ничего мужу не говорила. Хотя не одобряла того, что он смотрит порнушки. Аня была такая. Какая такая? А вот такая! И ничего не могла с собой поделать.
Аня потеряла девственность, когда ей было пятнадцать лет и заканчивала она восьмой класс. Первым ее мужчиной, действительно, был мужчина, а не ровесник, не мальчик. В городе у нее жила замужняя сестра Люда, к которой она время от времени ездила в гости.
Мужчина был женат. У него было двое детей. Оба ходили в садик. Про жену он ничего не говорил. Выпили. И он ночью перебрался к ней на кровать. Перед тем, как лечь, снял брюки. Деловито, без единого слова раздел ее. Аня спала одетой, как завалилась пьяной на кровать, так и лежала. Закрыл ее рот своим ртом. Она даже пикнуть не успела, как он уже закончил и тяжело дышал. Отдышавшись, сел на кровать. Натянул трусы, которые болтались у него на коленях. Нашарил и надел брюки. Она слышала, как он прошебуршал плащом и ушел, тихо прикрыв за собой дверь. Больше она его не видела. Он был старше ее на десять лет. Наверно, напугался. Всё-таки малолетка. А если побегут в милицию, нары ему обеспечены на годы вперед.
Ждала она его, ждала и верила, что это любовь. Он непременно бросит семью и вернется к ней. Так проходили дни и недели, а возлюбленный на горизонте не появлялся. Возвращаясь домой, она каждый раз заходила с замирающим сердцем, веря, что он уже сидит у них в доме и просит у матери ее руки. А на столе стоит пышный букет роз. Розы так и не появились. Зато она с ужасом осознала, что залетела. Рожать? Но ей еще два года учиться. Скрывать опасно. Время уходит. Да и всё равно откроется. Призналась. Мать ее побила, обозвала самыми обидными словами. Сделала первый аборт. После этого она стала считать себя опытной женщиной и на одноклассниц смотрела свысока. Им еще в куколки играть. Она же со взрослым мужчиной уже занималась этим. Ударник из местного ансамбля был у нее следующий. Тогда всякие ВИА вошли в моду и кое-как трендевшие на гитарах псевдомузыканты были местными звездами. Она заканчивала школу. Он потанцевал с нею, а потом пошел провожать. И под кустами в полной темноте овладел ею. Пыхтел он так, как будто махал кувалдой. Пот с него обильно лился на нее. Теперь Аня знала, как не забеременеть после этого. Хотя мог бы пользоваться презервативом. Но разве они думают об этом. Им лишь бы побыстрее и свое. А там трава не расти!
В следующую субботу она снова пошла на дискотеку. Не сидеть же дома, как старой бабке? Опять ударник танцевал с нею. Руки по-хозяйски держал на ягодицах и прижимал ее к себе. Наверно, это его возбуждало, и он не сомневался, что последует продолжение. Это было неприятно. Так и будет ее каждую субботу валандать под кустами на холодной земле и заливать своим липким потом. Противно! Ушла с дискотеки. Ударник потом бегал, спрашивал у подруг, где она. Они пожимали плечами. Ушла, мол, ничего не сказала. Домой, наверно, пошла. Откуда нам знать? Когда он на очередной дискотеке подошел пригласить ее, она фыркнула и отвернулась. Ему это не понравилось. Он взял ее за руку и потянул к себе. Требовательно заглядывал ей в глаза. Он ее считал своей собственностью. А как собственность может отказать хозяину?
— Чо ты? — удивился он. — Идем давай! Ну, чо ты упертая такая? Чо обиделась чо ли?
— Да пошел ты! — тихо, но решительно проговорила Аня, отцепляя его руку от своей.
Он обиделся. Девчонки сами должны бегать за ним табуном. А это еще вздумала ломаться. Когда она с подругой шла с дискотеки, он догнал их. Какое-то время шел рядом. Тяжело дышал и молчал. Видно, спорт не был его увлечением. А вот пиво и сигареты — да! Подруга поглядывала то на Аню, то на него, не зная, как ей поступить. А потом он сказал подруге:
— Ты это… иди вперед! Мы тебя догоним! Нам побазарить нужно. Иди — не бзди! Догоним! Не видишь чо ли, чо нам побазирить край нужно. Ну, шагай давай, блин! Упертая!
— Может, ты
