Трамвай - Михаил Викторович Позняк
– Ребята, на Госпитальном мосту движение восстановили, там снова трамвай ходит!
Все обрадовались, кто-то зааплодировал даже. Кроме Кирилла, который подозрительно посмотрел на него и спросил, зачем тот так нехорошо шутит.
– Но я же там ехал позавчера! Трамвай повернул с Госпитальной площади направо к мосту, а потом выехал к Бауманской!
– Там такого маршрута не было никогда, – неуверенно произнес Юра, – С Госпитального вала направо 43-й поворачивал, но он потом налево уходил, к Волочаевской улице. А к Бауманской шел 50-й, но он к Госпитальной площади от Авиамоторной подъезжал. Что-то не так в твоем рассказе.
– А самое главное, что не так – это то, что никто там никаких путей не восстанавливал. Я утром мимо проезжал – как торчали из-под асфальта куски рельсов, так и торчат. Гонишь ты, Паша.
Потрясенный недоверием Паша кинулся было возражать, но быстро умолк, понимая с каждой фразой, как нелепо звучат его слова. А товарищи еще долго спорили, периодически призывая его подтвердить или опровергнуть тот или иной аргумент. А поскольку в злоупотреблении алкоголем или запрещенными веществами он до сих пор замечен не был, все сошлись на том, что он просто уснул и не заметил, как неизвестно откуда взявшийся ретротрамвай объехал по кругу весь район через Авиамоторную и Красноказарменную улицы, действительно переехал мост – только Лефортовский, а не Госпитальный, а там и свернул на Бауманскую. Правда, такого маршрута тоже отродясь не существовало, но кто их знает, хозяев этого раритетного вагона. В общем, как подвел итог злоязычный Кирилл: «Трамвай пришёл – да только не туда, зовут плясать – да только не меня».
Паша надулся, обиделся, и хотя поддразнивать его скоро перестали, в споры старался не лезть, чтобы ненароком не навести на эту тему. Зато он целый месяц рылся потом во всех газетах, пытаясь найти хоть что-то о восстановленном МТВ-82А, да так ничего и не нашел. И по сей день, идя вдоль трамвайных путей, оглядывался, не мелькнет ли где знакомый силуэт с изящно изогнутой над крышей дугой.
– Ну ладно, в следующий раз обсудим трамвайную историю Питера. Там все другое, вагоны другие, и вообще – ничуть не менее интересно было, – подвел итог Кирилл.
Все зашевелились. Юра вставил в замызганную «Электронику-302» кассету с любимыми песнями Общества:
«Ты утром ждешь его с нетерпеньем,
Ты ночью видишь трамвайные сны.
Эпоха трамвайного поколения,
Колёса стучат в ритме новой волны».
Эта песня «Биоконструктора» считалась их неформальным гимном, и Паша напевал ее иногда просто так, по случаю.
Кирилл оживленно беседовал с девушками. Незнакомый парень, оставшийся в одиночестве, подходил по очереди к образовавшимся группкам, пытаясь вступить в разговор. Рядом с Пашей плюхнулся Юра и пожал ему руку.
– Слышал, ты в Германию сваливаешь?
– Да кто это все выдумал-то? – недовольно буркнул Паша, – В Германию уезжает моя мама со своим новым мужем дядей Билли.
– А ты?
– На чёрта я им там сдался? Так и от семейного счастья ничего не останется. Я остаюсь тут, московскую квартиру караулить.
– Круто! Значит, тебе квартира остается? Можно замутить что-нибудь!
– Ну да…
Устроить вечеринку было неплохо, конечно. Но у него были совсем другие планы – предложить переехать к себе жить Ане. В конце концов, они уже взрослые, не школьники какие-нибудь. Вот, сегодня вечером они встретятся, и он ей скажет, что…
– Паш, ты меня не слышишь, что ли?
– Слышу, слышу. Вечеринка и всё такое. Давай, побежал я. И так из графика выбился.
Подхватив свою тяжелую сумку, Паша вышел на улицу.
Паша был «дистрибьютором». Ну, как – дистрибьютором… В общем-то, просто курьером. Небольшая фирма, в которой он работал, состояла из двух человек – самого Паши и его одноклассника Костика, который и владел основными средствами производства: несколькими видеомагнитофонами и компьютером в корпусе full tower. Техника, под руководством Костика, денно и нощно штамповала копии зарубежных блокбастеров, а Паша, как неутомимый муравей, развозил результаты их трудов по киоскам с видеопродукцией восточной части города. Все началось в один самый обычный день, когда Костик, запихивая кассету в видак, привезенный некогда отцом из загранкомандировки, задумчиво произнес:
– Паша, а почему кто-то другой штампует эти кассеты, даже не задумываясь об их качестве? Почему не мы? Что мешает нам заняться этим бизнесом?
Получилось не сразу, но взяв напрокат у одноклассника второй видак (Типа, Терминатора переписать…), они записали первые несколько кассет. Потом прослышавший об их деле одноклассник стал требовать деньги «за аренду техники», но они уже смогли поднатужиться и купить еще один видеомагнитофон. А там уже стало проще, тем более, что следивший за прогрессом Костик вовремя заинтересовался набиравшим силу форматом CD, а с недавних пор и совсем крутым DVD. Теперь все это уже крутилось в негласно арендованной полуподвальной комнатке, с которой начинался и заканчивался Пашин день. А Костик сидел там почти безвылазно, отлучаясь лишь за новыми фильмами.
Вот и сейчас Паша перебежал треугольник трамвайных путей Семеновской площади, приближаясь к очередному островку торговых палаток. Нужная ему находилась посередине, отличаясь некоторой вольностью обращения с русским языком в названиях товара. Кто там сегодня, Ашот или Карен? Ашот, вон его круглая голова с улыбкой до ушей из двери выглядывает.
– А, Паша – джан! Порнущку привез? Ха-ха-ха…
Эта фраза, которой он приветствовал Пашу всякий раз, не надоедала ему никогда. А может быть, он другой просто придумать не мог.
– На, принимай! – пожав плотную волосатую руку, Паша вытащил из сумки полагающуюся на эту точку стопку кассет и дисков.
– Щто привез? Хм… «Том и Джерри – Коматозники». Вах… «Адская дыра»… А, все-таки порнущка, да?
Ашот расхохотался, а потом, взяв Пашу за локоть, отвел его чуть в сторону.
– Слушай, тут про тебя люди спрашивали… Очень опасные люди… У тебя с «крышей» все хорошо, да?
Акцент из его речи вдруг полностью исчез.
– Все нормально, не течёт.
Паша постарался высвободиться из зажима и чуть отступил в сторону.
– Ну, я тебе сказал. Будь осторожен, да?
Ашот отсчитал ему деньги, ушел обратно в киоск, и его лицо приняло снова беззаботно-улыбчивое выражение.
«Да что за напасть такая, все же нормально было…»
На тот момент он еще не знал, насколько часто ему придется повторять эту фразу в ближайшие дни.
Аня, такая красивая, такая стройная в этом черно-красном плаще. При встречах с нею Паша никогда не снимал очки, любуясь ею, стараясь сохранить до следующего свидания малейшие черточки ее образа. Они учились вместе с первого класса, сперва дружили, а потом пришло первое настоящее чувство. Порой Паше казалось, что по какому-то удивительному везению ему посчастливилось найти ту свою единственную, которая понимает его с полуслова, которая живет тем же, что и
