Афанасий Фет - Соловей и роза
Осень
Как грустны сумрачные дниБеззвучной осени и хладной!Какой истомой безотраднойК нам в душу просятся они!
Но есть и дни, когда в кровиЗолотолиственных уборовГорящих осень ищет взоровИ знойных прихотей любви.
Молчит стыдливая печаль,Лишь вызывающее слышно,И, замирающей так пышно,Ей ничего уже не жаль.
«Учись у них – у дуба, у березы…»
Учись у них – у дуба, у березы.Кругом зима. Жестокая пора!Напрасные на них застыли слезы,И треснула, сжимаяся, кора.
Всё злей метель и с каждою минутойСердито рвет последние листы,И за сердце хватает холод лютый;Они стоят, молчат; молчи и ты!
Но верь весне. Ее промчится гений,Опять теплом и жизнию дыша.Для ясных дней, для новых откровенийПереболит скорбящая душа.
«Солнце садится, и ветер утихнул летучий…»
Солнце садится, и ветер утихнул летучий,Нет и следа тех огнями пронизанных туч;Вот на окраине дрогнул живой и нежгучий,Всю эту степь озаривший и гаснущий луч.
Солнца уж нет, нет и дня неустанныхстремлений,Только закат будет долго чуть зримо гореть;О, если б небо судило без тяжких томленийТак же и мне, оглянувшись на жизнь, умереть!
«Еще одно забывчивое слово…»
Еще одно забывчивое слово,Еще один случайный полувздох —И тосковать я сердцем стану снова,И буду я опять у этих ног.
Душа дрожит, готова вспыхнуть чище,Хотя давно угас весенний деньИ при луне на жизненном кладбищеСтрашна и ночь, и собственная тень.
«Кровию сердца пишу я к тебе эти строки…»
Кровию сердца пишу я к тебе эти строки,Видно, разлуки обоим несносны уроки,Видно, больному напрасно к свободестремиться,Видно, к давно прожитому нельзя воротиться,Видно, во всем, что питало горячку недуга,Легче и слаще вблизи упрекать нам друг друга.
«Дул север. Плакала трава…»
Дул север. Плакала траваИ ветви о недавнем зное,И роз, проснувшихся едва,Сжималось сердце молодое.
Стоял угрюм тенистый сад,Забыв о пеньи голосистом;Лишь соловьихи робких чадХрипливым подзывали свистом.
Прошла пора влюбленных грез,Зачем еще томиться тщетно?Но вдруг один любовник розЗапел так ярко, беззаветно.
Прощай, соловушко! – И яГотов на миг воскреснуть тоже,И песнь последняя твояВсех вешних песен мне дороже.
«Нет, я не изменил. До старости глубокой…»
Нет, я не изменил. До старости глубокойЯ тот же преданный, я раб твоей любви,И старый яд цепей, отрадный и жестокой,Еще горит в моей крови.
Хоть память и твердит, что между нас могила,Хоть каждый день бреду томительнок другой, —Не в силах верить я, чтоб ты меня забыла,Когда ты здесь, передо мной.
Мелькнет ли красота иная на мгновенье,Мне чудится, вот-вот, тебя я узнаю;И нежности былой я слышу дуновенье,И, содрогаясь, я пою.
«Светил нам день, будя огонь в крови…»
Светил нам день, будя огонь в крови…Прекрасная, восторгов ты искалаИ о своей несбыточной любвиМладенчески мне тайны поверяла.
Как мог, слепец, я не видать тогда,Что жизни ночь над нами лишь сгустится,Твоя душа, красы твоей звезда,Передо мной, умчавшись, загорится,
И, разлучась навеки, мы поймем,Что счастья взрыв мы промолчали обаИ что вздыхать обоим нам по нем,Хоть будем врознь стоять у двери гроба.
«Когда читала ты мучительные строки…»
Когда читала ты мучительные строки,Где сердца звучный пыл сиянье льет кругомИ страсти роковой вздымаются потоки, —Не вспомнила ль о чем?
Я верить не хочу! Когда в степи, как диво,В полночной темноте безвременно горя,Вдали перед тобой прозрачно и красивоВставала вдруг заря,
И в эту красоту невольно взор тянуло,В тот величавый блеск за темный весь предел, —Ужель ничто тебе в то время не шепнуло:Там человек сгорел!
«С солнцем склоняясь за темную землю…»
С солнцем склоняясь за темную землю,Взором весь пройденный путь я объемлю:Вижу, бесследно пустынная мглаДень погасила и ночь привела.
Странным лишь что-то мерцает узором:Горе минувшее тайным укоромВ сбивчивом ходе несбыточных грезТам миллионы рассыпало слез.
Стыдно и больно, что так непонятноСветятся эти туманные пятна,Словно неясно дошедшая весть…Всё бы, ах, всё бы с собою унесть!
«Прости! во мгле воспоминанья…»
Прости! во мгле воспоминаньяВсё вечер помню я один, —Тебя одну среди молчаньяИ твой пылающий камин.
Глядя в огонь, я забывался,Волшебный круг меня томил,И чем-то горьким отзывалсяИзбыток счастия и сил.
Что за раздумие у цели?Куда безумство завлекло?В какие дебри и метелиЯ уносил твое тепло?
Где ты? Ужель, ошеломленный,Кругом не видя ничего,Застывший, вьюгой убеленный,Стучусь у сердца твоего?..
«Устало всё кругом: устал и цвет небес…»
Устало всё кругом: устал и цвет небес,И ветер, и река, и месяц, что родился,И ночь, и в зелени потусклой спящий лес,И желтый тот листок, что наконец свалился.
Лепечет лишь фонтан средь дальней темноты,О жизни говоря незримой, но знакомой…О ночь осенняя, как всемогуща тыОтказом от борьбы и смертною истомой!
Угасшим звездам
Долго ль впивать мне мерцание ваше,Синего неба пытливые очи?Долго ли чуять, что выше и крашеВас ничего нет во храмине ночи?
Может быть, нет вас под теми огнями:Давняя вас погасила эпоха, —Так и по смерти лететь к вам стихами,К призракам звезд, буду призраком вздоха!
«Еще люблю, еще томлюсь…»
Еще люблю, еще томлюсьПеред всемирной красотоюИ ни за что не отрекусьОт ласк, ниспосланных тобою.
Покуда на груди земнойХотя с трудом дышать я буду,Весь трепет жизни молодойМне будет внятен отовсюду.
Покорны солнечным лучам,Так сходят корни в глубь могилыИ там у смерти ищут силыБежать навстречу вешним дням.
«На кресле отвалясь, гляжу на потолок…»
На кресле отвалясь, гляжу на потолок,Где, на задор воображенью,Над лампой тихою подвешенный кружокВертится призрачною тенью.
Зари осенней след в мерцаньи этом есть:Над кровлей, кажется, и садом,Не в силах улететь и не решаясь сесть,Грачи кружатся темным стадом…
Нет, то не крыльев шум, то кониу крыльца!Я слышу трепетные руки…Как бледность холодна прекрасного лица!Как шепот горестен разлуки!..
Молчу, потерянный, на дальний путь глядяИз-за темнеющего сада, —И кружится еще, приюта не найдя,Грачей встревоженное стадо.
«Не упрекай, что я смущаюсь…»
Не упрекай, что я смущаюсь,Что я минувшее принесИ пред тобою содрогаюсьПод дуновеньем прежних грез.
Те грезы – жизнь их осудила —То прах давнишних алтарей;Но их победным возмутилаДвиженьем ты стопы своей.
Уже мерцает свет, готовыйВсё озарить, всему помочь,И, согреваясь жизнью новой,Росою счастья плачет ночь.
«Ночь и я, мы оба дышим…»
Ночь и я, мы оба дышим,Цветом липы воздух пьян,И, безмолвные, мы слышим,Что, струёй своей колышим,Напевает нам фонтан.
– Я, и кровь, и мысль, и тело —Мы послушные рабы:До известного пределаВсе возносимся мы смелоПод давлением судьбы.
Мысль несется, сердце бьется,Мгле мерцаньем не помочь;К сердцу кровь опять вернется,В водоем мой луч прольется,И заря потушит ночь.
«Всё, что волшебно так манило…»
Всё, что волшебно так манило,Из-за чего весь век жилось,Со днями зимними остылоИ непробудно улеглось.
Нет ни надежд, ни сил для битвы —Лишь, посреди ничтожных смут,Как гордость дум, как храм молитвы,Страданья в прошлом восстают.
Весна
«Уж верба вся пушистая…»
Уж верба вся пушистаяРаскинулась кругом;Опять весна душистаяПовеяла крылом.
Станицей тучки носятся,Тепло озарены,И в душу снова просятсяПленительные сны.
Везде разнообразноюКартиной занят взгляд,Шумит толпою праздноюНарод, чему-то рад…
Какой-то тайной жаждоюМечта распалена —И над душою каждоюПроносится весна.
«На заре ты ее не буди…»
