Шоссе Линкольна - Амор Тоулз
В общем, Морген был такой городок, где если случается что-нибудь необычное, то собираются зрители. И вот, обхожу я здание суда и вижу, полукругом собрались граждане, прямо в подтверждение моих слов. За двадцать шагов вижу типичный срез местного электората. Рабочие с ферм в шляпах, вдовы с сумками, парни в рабочих брюках. И спешит туда же мать с коляской и малышом у ног.
Я бросил остаток мороженого в мусор и подошел посмотреть поближе. И кого я вижу в центре сцены? Эммета Уотсона — вот кого, и его донимает какой-то молодой гужеед, со своими гужеедскими обидами.
Люди вокруг как будто взволнованы, по крайней мере, на свой аграрный лад. Не кричат, не улыбаются, но рады, что поспели к интересному. Неделями будет о чем посудачить в парикмахерской и в дамском салоне.
Эммет же выглядел замечательно. Стоял не моргая, опустив руки, не особо радуясь, что он здесь, но и уйти не торопился. А вот задира нервничал. То подступит, то отступит, рубашка мокра от пота, хотя привел с собой двух корешей.
— Джейк, я не хочу неприятностей, — говорил Эммет. — Я хочу сесть в машину и уехать.
— Я не могу тебе позволить, — ответил Джейк, но похоже было, что только этого он и хочет сейчас.
Тут один из приспешников — высокий в ковбойской шляпе — решил встрять.
— Похоже, у Джейка к тебе одно незаконченное дело, Уотсон.
Я этого ковбоя прежде не видел, но по тому, как у него была сдвинута шляпа и по улыбке на его лице я сразу понял, кто он такой. Такие затевают сотни драк, а сами стоят в сторонке.
И что же сделал Эммет? Завелся после слов ковбоя? Велел ему заткнуться и не лезть в чужие дела? Он даже не потрудился ответить. Только повернулся к Джейку и сказал:
— Если у нас незаконченное дело, давай закончим.
А?!
Если у нас незаконченное дело, давай закончим.
Ты можешь всю жизнь дожидаться, когда надо будет сказать такую фразу, а когда понадобится — спасуешь. Такая уравновешенность дается не воспитанием, не практикой. Ты либо родился с этим, либо нет. И чаще — нет.
Но дальше самое интересное.
Оказывается, Снайдер — брат того парня, которого Эммет вывел из строя в пятьдесят втором году. Это я понял из того, что он городил: якобы Джимми ударили исподтишка — как будто Эммет Уотсон может унизиться до того, чтобы ударить человека, который этого не ждал.
Когда подзуживание не подействовало, мистер Честный Боец посмотрел вдаль, словно задумавшись, а затем без предупреждения ударил Эммета в лицо. Эммет невольно ступил вправо, потряс головой, выпрямился и занял прежнее место.
«Ну, началось», — подумали все зрители. Ясно было, что Эммет может сделать из того котлету, хотя он фунтов на десять легче и дюйма на два ниже ростом. Но, к огорчению публики, он не ответил. Просто стоял на прежнем месте.
И это Джейка завело. Он сделался красным, как рак, и закричал Эммету, чтобы тот поднял кулаки. Эммет поднял — более или менее, — и Джейк опять его ударил. На этот раз — в зубы. Эммет попятился, но не упал. По губе текла кровь, он утвердился на ногах и подошел за новой порцией.
А ковбой, лениво прислонившийся к машине Эммета, крикнул: «Пропиши ему, Джейк», — как будто Джейк собирался преподать Эммету урок. Но ковбой все не так понял. Это Эммет преподавал урок.
Алан Лэдд в «Шейне».
Фрэнк Синатра в «Отныне и вовеки веков».
Ли Марвин в «Диком».
Знаете, что у этих троих общего? Всех троих избили. Не дали, там, в нос или под дых. А избили. Когда звенит в ушах, из глаз течет и во рту вкус крови. Лэдда отделали ребята Райкера в салуне Графтона. Синатру — в тюрьме садист Фатсо. А с Марвином расправился Марлон Брандо на улице американского городка вроде этого, и честные граждане так же собрались там посмотреть.
Готовность вытерпеть побои: вот когда ты понимаешь, что перед тобой основательный человек. Который не ошивается в сторонке, чтобы подлить бензина в чей-то костер, и не уходит домой целеньким и невредимым. Он стоит впереди и в центре, бесстрашный, готовый отстаивать свое, пока может стоять.
Да, урок преподавал Эммет. И не только Джейку. Он преподавал его всему этому поганому городишке.
А они не понимали, на что смотрят. По их лицам видно было, что смысл урока пролетает мимо их мозгов.
Джейк уже начал дрожать, наверное, думал, что продолжать это долго не сможет. Так что на этот раз постарался закончить одним ударом. Прицел и гнев соединив, он сшиб Эммета с ног.
Публика тихонько охнула, как будто выдохнула с облегчением, а ковбой заржал довольно, как будто это он нанес удар. Но Эммет стал подниматься.
Жаль, у меня не было фотоаппарата. Мог бы снять их и отправить фото в «Лайф». На обложку бы поместили.
Поверьте, это было красиво. Но для Джейка — уже чересчур. Чуть ли не плача, он шагнул вперед и закричал Эммету, чтобы тот не вставал. Чтобы не вставал, ради бога.
Не знаю, услышал ли его Эммет — наверное, в голове стоял звон. Услышал или не услышал, значения не имело. Он все равно собирался сделать то же самое. Ступая немного неуверенно, он снова приблизился к Джейку, выпрямился во весь рост и поднял кулаки. Но тут, видно, кровь отлила от головы, он пошатнулся и упал.
Видеть Эммета на коленях было неприятно, но меня это не обеспокоило. Ему просто нужна была минута, чтобы прийти в себя и подставиться. Это было ясно как божий день. Но он не успел — представление испортил шериф.
— Хватит, — сказал он, проталкиваясь между зрителями. — Хватит.
По приказу шерифа помощник стал разгонять зрителей — он махал рукой и каждому говорил, что пора двигаться. Но ковбоя разгонять не пришлось. Он сам себя разогнал. Как только на сцене появились власти, он надвинул шляпу на лоб и живенько зашагал мимо здания суда, словно направляясь в хозяйственный магазин за банкой краски.
Я пошел следом.
Дойдя до дальнего фасада, он пересек президентскую улицу и пошел по древесной. Так он
