Непонятный роман - Иван Валерьевич Шипнигов
– Вон она стоит. Пошли быстрее. Куда «не туда не туда» мы попали?
– Мы же должны были вместо Москвы приехать в Петушки. Ну, по законам жанра. А высадили нас почему-то в Орехове-Зуеве. Тут, конечно, мило, но…
– Да где тут мило?!
– А вот, смотри, напротив «Магнита» – сразу «Пятерочка». Я люблю, когда можно выбирать. Не когда нужно, а когда можно. Да и вообще тут уютно. Мы тут ездили к Сониной подруге Саше в гости на дачу. А она там с кучей детей живет, своих и не только. Их было человек, наверное, десять, они попросили мороженку, и я с ними пошел, и, как король мороженки, сказал в магазине: каждый выбирает свое. И они выбрали. Рублей на пятьсот выбрали. Но дети себя тоже чувствовали, как короли. Ведь все любят выбирать, даже мороженку, не говоря про серьезные вещи. Вот и машина твоя.
– Тихо. Отойди от нее. Открылась. Садись. Нет, подожди, не садись.
– Отрицательность.
– Какая отрицательность?
– Тут на магнитовских ящиках наклейки, и на них написано одно слово: отрицательность. Товароведческая какая-то фигня.
– Завелась! Садись! Жизнь налаживается, Иван!
– Ты не радуйся сильно, вдруг сглазишь.
– Ну что ты опять как бабушка деревенская?
– А зря ты так пренебрежительно к бабушкам деревенским. Они кое-что знают.
– Я бы тоже хотел кое-что знать… Через сколько мы будем дома? Без пробок, час с копейками. Но только почему все еще темно?
– В августе уже темно, спать можно нормально.
– Да, но не в обед.
– Мне нравится, когда темно. Вообще, зиму хочу.
– Какую зиму?
– Хорошую, как в этом году была, снежную.
– О боже. Все, погнали!
– А ты куда маршрут проложил?
– К себе домой. Тебя по дороге заброшу.
– А, ну, в принципе, все равно. Не приедем мы на этой машине к тебе домой через час с копейками.
– Хватит изображать деревенскую предсказательницу.
– Деревенская предсказательница у нас Соня. Только не деревенская, а городская.
– Спасибо за уточнение. Ну так что у тебя происходило такого, чего не могло произойти?
– Вообще-то у всех нас это происходит непрерывно с начала двадцатого.
– Это понятно. А у тебя лично?
– Соня предсказала карантин.
– Это прекрасно, но это я знаю, а ты обещал рассказать про себя.
– Я подхожу к этому. Мы познакомились в конце ноября девятнадцатого. Она тогда написала книжку про то, что всех заставили сидеть по домам.
– Я знаю про эту книжку. А, ты подходишь к этому…
– Да. И вот в марте двадцатого всех заставили сидеть по домам. А у меня были неприятные соседи. Ну как неприятные, обычные. Но они в феврале хотели снять квартиру, которую я снимал, но им не дали, и они обиделись.
– Откуда ты знаешь?
– Так хозяева квартиры и сказали.
– Оок.
– Да. И когда началась вся эта, как ты говоришь, эпопея, соседи как-то встретили меня словами: «Знаешь, нам кажется, у тебя ковид». Я фыркнул что-то отрицательное и забыл – подумал, люди напуганы, ведут себя странно. Это я тогда еще не знал, что они хотели мою квартиру снять. Забыл до вечера, потому что вечером ко мне пришла полиция.
– Ооок.
– Да. Я тогда испугался и не открыл, потому что… Ну потому что если полиция приезжает, когда кто-то звонит и говорит, что ему кажется, что кто-то заболел гриппом – чего вообще можно ждать? А на следующий день звонил участковый и просил прийти к ним в отделение. Потому что у них незакрытый вызов, и я со своей стороны должен дать объяснение, если я не хочу, чтобы ко мне снова приехали. А я не хотел.
– А идти ты хотел?
– Соня сказала: иди. А я тогда уже что-то там у себя начал понимать про Соню. И пошел. Не то чтобы весело и легко, но пошел. И написал объяснительную, где попросил успокоить соседей, если они снова будут вызывать ко мне полицию из-за того, что им кажется, что у меня грипп. Отдал ее равнодушному сотруднику, который не глядя положил ее куда-то и даже не поблагодарил. И не попрощался.
– Ты или он?
– Что?
– Не попрощался.
– Никто не прощался. И не благодарил.
– И все?
– Нет. Потом они вызвали скорую, когда мы уже были с Соней, и приехали хорошие девушки. Их мы тоже попросили успокоить соседей, на что они сказали, что у них нет таких препаратов. Точнее, есть, но нет полномочий их применять, и за них потом сложно будет отчитываться. Этих же девушек мы потом еще раз увидели, в октябре, но это надо отдельно рассказывать. Запомни, потом расскажу. Препараты у них все-таки есть. Еще была какая-то шутка, которую я забыл, что-то типа… Можно ли заниматься сексом во время ковида, или что-то… передать во время секса, не помню, но хорошие девушки из скорой сказали «Не маленькие, разберетесь», и это долго было нашим домашним мемом. А потом еще раз приезжала полиция, уже по жалобе на якобы шум. Никакого шума, конечно, не было, мы с Соней пили чай в пижамных штанах с динозавриками. Полиция вежливо заглянула и ушла. А соседи после этого пропали.
– Вот это история. А куда пропали?
– Не знаю. Точнее, у меня есть теория, но она такая, шаткая, как все мои теории.
– Полиция забрала?!
– Да ну куда забрала, живут где-то на даче, наверное. Теория моя в том, что Соня – фея справедливости.
– Ооок.
– И сколько мы потом сдавали эти тесты, они все были отрицательные.
– Светает вроде наконец-то. Видишь на горизонте?
– Да, но мы же едем на запад, в Москву, а светать должно на востоке.
– Да пусть уже хоть где-то светает. Может, в твоем стиле, светает там, где не может светать. Про вторую скорую ты хотел рассказать, в октябре которая.
– Это был мой последний пшик.
– Последний пшик, круто звучит.
– Выглядит только не очень.
14:12 Предложение
– Так как вы поженились?
– Когда это все началось, тогда и поженились. Соня потом сформулировала, что тогда, весной двадцать второго, многие сделали то, что давно собирались сделать, но, как обычно, всё не могли собраться. Кто-то уехал. Кто-то развелся. А мы, наоборот, поженились. И купили участки.
– А уезжать вы не думали?
– Думали, но только в самые первые дни. Но потом поняли, что, во-первых, Соне многих людей придется вывозить вместе с собой, и даже израильское гостеприимство может не справиться. А во-вторых, нам и тут нормально. Ну, насколько может быть нормально после известных событий,
