Место клизмы изменить нельзя. Рассказы морского доктора - Михаил Сорин
Дверь с грохотом отворилась:
– Какого? – Заревел было оторванный от священнодействия старпом, но, увидев перепуганную физиономию вестового матроса и вникнув в интонацию его голоса, спросил: – кто? сколько их? цель прибытия?
– Тащ, крысы, «джопан». – лицо матроса исходило красными пятнами.
– Что, кабель трассу?
– Да нет, Тащ, сало.
– А причём тут Япония? – Вмешался в разговор, неискушённый в новом сленге помощник, – сало, что ли японское? так я получал, по накладным вроде наше.
– Какое к хренам японское? – Повернулся к нему Сергей Петрович, – он говорит, что крысы наше сало сожрали и нам теперь нечем шестой слой намазывать. А ты – «джопан», Япония, да это они так задницу называют, лингвисты фиговы. Знаю я этих крыс.
– А ты, – повернулся он к матросу, – лови их хоть всю ночь, иначе, сам понимаешь…
– «Джопан», тащ, – продолжил его мысль матрос и исчез.
– Тогда намазываем тушёнкой, – неожиданно совершенно спокойно продолжил старпом, – тушёнка, если не импортная, тоже свой колоритный вкус имеет.
– А то, – согласился «помоха».
«Вротбургер» был готов. Он выглядел очень импозантно, а размеры вызывали смешанное чувство восхищения и вкусового восторга. Влюблённый в своё произведение лейтенант Володя, ощущал себя самим Андреем Макаревичем из популярной телепрограммы «Смак», он суетился вокруг стола, ожидая признания от восхищенной публики. Публикой было его непосредственный начальник, что было тоже не маловажно.
– Приступим, – произнес киношно-известную фразу старпом. Он наполнил рюмки и, проглотив одним махом свою порцию, взял «Вротбургер» в руки. Теперь предстояла задача сделать первый откус. Не смотря на большие габариты самого Сергея Петровича, рот его никак не раскрывался на ширину шестислойного монстра, а помощник, медленно трезвея, с ужасом наблюдал, как его творение с большим трудом проталкивается в пасть» старпома.
А ведь доктор наш на сходе – запоздало мелькнуло в мозгу и в это время раздался хруст, «помоха» увидел, как из широко раскрытого рта старпома медленно вываливается чудо кулинарного искусства, а нижняя челюсть почему-то напоминала выскочивший во время шторма рундук. Бедный Петрович силился убрать её на место, слезы градом катились из глаз, но все усилия были напрасны – челюсть заклинило насмерть.
В это время в каюту кто-то робко постучал, дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель робко просунулась рука с зажатым в ней хвостом дохло болтающейся крысы, а затем показалась сияющая улыбкой голова вестового:
– Во, тащ, поймал, а вы не верили, – но тут он увидел перекошенное лицо командира и остолбенело спросил, – тащ, что это с вами, джопан?
– А, ё – ы – ы – ы, – заревел в ответ несчастный старпом, матрос пулей выскочил из каюты.
– Сергей Петрович, товарищ капитан-лейтенант, не волнуйтесь, сейчас что-нибудь придумаем, я «скорую вызову, потерпите минуту, – лепетал помощник. Он уже не чувствовал себя Андреем Макаревичем.
Когда приехала «Скорая помощь», бедный старпом истёк слюнями и лицо его от непроизвольно и постоянно катящихся слез, было, одуревши – благостным. В госпитале дежурный хирург, накрутив на большие пальцы рук полотенце, дабы не быть случайно укушенным во время манипуляции, в несколько секунд вправил челюсть. Сергею Петровичу вернулся дар речи, и он рассыпался в благодарностях. А мед персонал, узнав, о причине, приведшей к столь пикантной травме, давился от хохота. «Помоха», а это он рассказал о предшествующих событиях, опять чувствовал себя героем.
«Скорая помощь» увозила пострадавшего, но уже спасенного старпома в гавань, и он шёпотом проговаривал вернувшейся на своё штатное место челюстью, все приходящие на ум слова и выражения, явно не литературного характера, в адрес «Вротбургера» и кулинарного изобретателя молодого помощника по снабжению лейтенанта Володи.
Консультация
I
Случай, о котором я вам хочу рассказать, произошел во второй половине девяностых годов.
В стране смута соревновалась с демократией. Западные страны, не уставая, праздновали победы над «коммунистической заразой» и уже практически обращали внимания на нас, как на серьезного противника, но в то же время беззаботно вкладывали инвестиции в растущие, как грибы, «ООО» и «МММ», не предполагая, какого монстра они подкармливают себе на голову. А наш первый всенародно избранный российский президент, периодически впадая то в маразм, то в кому, и иногда приходя в сознание, подписывал указы, тасовал членов правительства, плясал на площади, воевал на Кавказе, короче говоря, правил государством. Задружился, а затем забратался другом Колей и по-человечески сочувствовал Блину, то бишь, Биллу Клинтону, осуждая не умеющую хранить строгую мужскую тайну Монику Левински. А однажды, в период очередного просветления в голове, вспомнил о существовании Флота Российского и призвав государственных мужей, коварно поинтересовался:
– Как там наши корабли?
Государственные мужи, зная непредсказуемость характера Хозяина, тем более в период просветления в его уме, сказали со всей прямотой и решительностью:
– Хорошо, т. е. в том смысле, что Флот стоит под парами и только ждет указания свыше, дабы тут же начать бороздить просторы морей и океанов, как это было раньше. А бездействует он пока, так как врагов и вероятных противников у нас уже практически нет, все вокруг братья и сестры, и в настоящий момент, если и нужен Флот, так только для того, чтобы наносить друг другу дружеские визиты.
Но у президента ясность ума в этот период времени явно прогрессировала. Вероятно, кто-то, отвечающий за его здоровье, забыл или пропустил время кормления подопечного очередной порцией «гербалайфа» или какой другой пищевой добавкой, коих распространилось у нас стране великое множество. И люди, как наркоманы (и не без основания), платили сумасшедшие деньги, чтобы за несколько дней похудеть, помолодеть, сексуально возродиться, а в итоге толстели еще больше, мозги заплывали какой-то мутью, а секс оставался только в воспоминаниях и на видеокассетах.
Так вот, президент требовал доказательств дееспособности Флота.
– Где наши эсминцы, где авианосцы? – Капризничал он, – немедля показать миру, на что мы способны, пусть все увидят и узнают, понимаешь, что мы все еще можем, а иначе…
Окружение знало, чем может закончиться это «иначе». Президент очнулся. После недолгих дебатов «вспомнили» про тяжелый авианесущий крейсер, который медленно замерзал на рейде крупного северного порта. И имя крейсер носил одного знаменитого в свое время морского полководца, о котором сначала забыли, а потом внезапно вспомнили и даже назвали корабль. Воистину все подчиняется кармической судьбе своих имен, даже корабли.
Через несколько месяцев авиагиганта вытолкали в море, посадили на него отряд морской авиации. А он, тяжело отдуваясь своими паровыми котлами, двинулся в Средиземное море.
II
Флагманский штурман походного штаба сторожевого корабля от Балтийского флота Олег Скворцов бы молодым человеком высокого роста – 2 м 10 см, о чем в медицинской книжке была даже сделана специальная запись, видимо, чтобы в лейтенантские годы не было инцидентов по поводу положенного дополнительного питания. Олег обладал тонким чувство юмора. Мой рост составлял «метр с кепкой», и иногда, чтобы побеседовать, а больше для разрядки обстановки, я становился на стул, и мы с совершенно серьезными физиономиями предавались дискуссиям. Народ, вокруг, конечно, угорал от смеха.
Наш СКР, назначенный в отряд кораблей северян, головным которого был пресловутый авианесущий крейсер, 30 декабря пересек Гибралтарский пролив и вошел в Средиземное море. Стояла влажно-липкая тропическая жара. Личный состав, свободный от вахт, мучительно рассматривал берега, чтобы узреть знаменитые Геркулесовы Столбы, которые, как гласило предание, пытались помешать Ясону пройти узкость на паруснике, носившем название «Арго», а почтовому голубю, посланному с письмом, прищемили хвост. Но все было напрасно, столбов, как таковых, мы не увидели, и нашему проходу никто не мешал. Средиземное море переливалось изумрудом волн, высвечивалось из глубины чем-то таинственным и необъяснимым. Стали появляться стайки летучих рыб, которые, словно сказочные птицы, порхали над водой.
Два месяца пролетели в тренировках, учениях, демонстрации сил и средств вероятному противнику. А они, вероятные противники, шастали вокруг нас на яхтах, нагло демонстрировали нам своих супостатских женщин в немыслимых купальниках, а то и вовсе без них, и наша истосковавшаяся по домашнему
