Тепло человеческое - Серж Жонкур
Тогда трое Робеспьеров заговорили с Грегом про пенсию. Притом что слово это внушало ему ужас, пенсия – это для других, когда ему перевалило за полтинник, его стал мучить страх, что ведь настанет день, когда он больше не сможет так вкалывать, а он себе этого даже представить не мог. Чтобы все успокоились, он решил, пусть и без особой охоты, выдать гостям подарок пошикарнее.
– Короче, на мои обеды больше не рассчитывайте, но пока держите: вот вам корица, гвоздика, десять бутылок «Кот-де-Рона» – добавите апельсин, нарезанный кружочками, получится отличный глинтвейн.
– Грег, но на улице не так уж холодно!
– Ладно, тогда делайте сангрию.
Саид, Эрик и Альбан вышли из «Диво» с почти полным удовлетворением, прямо как профсоюзная делегация с переговоров: глинтвейн, если подумать, даже лучше супа, в любом случае гораздо проще. Грег, в свою очередь, смотрел, как они засовывают здоровенную кастрюлю и бутылки в багажник Альбанова «ситроена» и спрашивал себя: действительно ли ему пришла в голову хорошая мысль – спровадить их с пятнадцатилитровой кастрюлей и прорвой алкоголя; получалось, он вроде как выдал им самогонный аппарат для возгонки самых дурацких идей. Он заранее считал, что поступил неправильно, поскольку наиболее оживленное обсуждение вызвал вопрос касательно глинтвейна или сангрии. Кто знает, может, он только что дал им в руки заряженную винтовку.
Изначально экран в торце зала поставили, чтобы смотреть футбол. Потом Грег стал включать телевизор в середине дня ради новостей. В результате в эту субботу он мог наблюдать за продвижением «желтых жилетов» по всей Франции, и это немного напоминало регби: сам больше не играешь, но все равно следишь за счетом.
В этот день на канале «БФМ» рассказали только про Лион, Париж и Тулузу, громкость была убавлена до минимума, и в «Диво» наблюдалось приятное оживление. Под тепловым зонтом еще оставалось три свободных столика, а так и на веранде, и в зале все было занято. Грег молча восхищался достижениями своего сына, который явно вошел во вкус работы официанта – по крайней мере, успевал все сделать вовремя, на глазах у Грега как минимум трижды обменялся шутками с гостями, и Грег про себя счел это знаком, что, может, юноша наконец-то нашел свое поприще.
Единственное, что отравляло ему прекрасный день, – поток машин на бульваре, все эти заторы и гудки. Надо сказать, что с тех пор, как открыли объезд, пробок на их улице больше не бывало. Грег будто бы перенесся на восемь лет назад, когда весь центр постоянно стоял. Он подумал про Альбана, Саида и Эрика. Если они преуспели в своем начинании и предприняли все необходимое, чтобы придать новый импульс своему движению, тогда, наверное, затор начинается еще на трассе – доказательство того, что им все-таки удалось перекрыть перекресток, или того, что все они налакались глинтвейна.
Он вышел на улицу, чтобы оценить плотность движения: хвост начинался еще за бульваром, такого он никогда не видел. Инстинктивно вернулся в зал проверить – может, «Си-ньюз» что-то рассказывают про Родез, но нет, операторы сосредоточились на Лионе, где обстановка, похоже, накалялась, и отчасти на Тулузе, где тоже здорово шумели. Кевин управится, если он его оставит одного на четверть часа.
– Можно я на десять минут возьму твой скутер?
– Эй, ты что, решил меня тут бросить с полной посадкой?
– Нужно доехать до перекрестка, глянуть, не начудили ли они там чего.
– Да ладно, пап, расслабься.
– Ключи давай.
Грег предусмотрительно объехал пробку, попетлял по мелким улицам, спустился к железной дороге, пересек ее по виадуку и зигзагами добрался до границы города, где находилась торговая зона. На выезде с паркинга снова попал в затор – машины почти не двигались. Вдали виднелся большой круговой перекресток с пятью съездами, тоже полностью забитый. Как и ожидалось, «желтые жилеты» заняли его середину, но было их всего человек двадцать – такой малочисленный отряд не мог вызвать подобной блокады. Приблизившись, Грег заметил, что они вовсю размахивают руками, плавно поднимают их и опускают вниз, будто пытаясь кого-то успокоить. Он поставил скутер рядом с продуктовой палаткой; на свечной горелке булькал глинтвейн, наполняя воздух запахами корицы и гвоздики. В первый момент ему захотелось забыть о том, что он дал им еще и кардамона, но тут он вспомнил, что приехал проверить, не хлебнули ли они лишнего, однако кастрюля оказалась полна. Грег снял шлем – вокруг так и верещали автомобильные гудки – и вслушался в лозунг, который дружно скандировали сконфуженные «желтые жилеты»: «Это не мы! Это не мы!», хотя коллеги их явно добрались до пункта оплаты на трассе. «Мы тут ни при чем, там авария на трассе, два грузовика опрокинулись, это не мы! Это не мы!»
Грег пробился сквозь автомобильную магму к Саиду и Эрику – они, как всегда, выглядели недовольными, у Альбана же вид был совсем расстроенный – он сидел на своем складном стульчике, лицо распялено в улыбке Джокера, а возмущение его вызвало то, что его заградительный барьер на трассе снес опрокинувшийся грузовик, из которого выскочила сотня свиней. Они разбежались во все стороны – жандармам пришлось заблокировать движение, чтобы избежать повторной аварии. Нужно переловить животных, прежде чем подъедет кран, чтобы поставить грузовик обратно на колеса.
Альбан сидел, будто загипнотизированный этой гигантской пробкой, – руки сложены на коленях, глаза пустые; увидев Грега, он обратился к нему:
– Ну прямо мечта, да?
– Ты о чем?
– Борьба идет уже семидесятые выходные, но такого еще не было… полная блокада, пробка мечты, никогда еще столько народу не собиралось, только никто даже и не поглядит на наши плакаты, вот в чем загвоздка.
После этого он вдруг поднялся. Внезапно взбодрившись, поправил маску, перевел телефон в режим видеосъемки и вручил его Грегу.
– Сними меня!
– Ты что, сам, что ли, не можешь?
– Встань вон там, за машинами, чтобы всех было
