Все для вас - Ким Хоён
«Весь мир идет прахом, люди сидят без денег, а он нацепил себе бейджик с именем Хун Камбо и радуется! Такому оптимизму можно даже позавидовать. Или он гений какой-нибудь? Хотя ему явно за сорок, а работает продавцом…»
– Хун Камбо, ты кто, вообще, такой? – спросил гость, расплатившись.
– Я? Работаю тут в ночные смены.
– Да я не об этом. Нормальная-то у тебя работа ведь есть? Дневная. Сам откуда? И почему на бейджике написано «Хун Камбо»?
– Ну, это, всегда перебивался подработками. Раньше вот на стройке трудился. А днем я сплю: после ночной смены приходится отдыхать еще дольше обычного. Живу в Намчхан-доне, недалеко от рынка Тондэмун… Что вы там еще спрашивали? Почему Хун Камбо? Да это мое прозвище с детства. Так-то зовут меня Кынбэ, Хван Кынбэ. Ха-ха!
– Что тут смешного? Почему ты вообще такой спокойный? Какие-то средства борьбы с вирусом знаешь? Или из обеспеченной семьи?
– Не знаю я никаких средств. Да и семьи у меня нет. Тревог тоже никаких, поэтому и спокойный.
– Нет тревог? А что, если лишишься работы? Или в аварию попадешь? Или заболеешь? Как оплачивать лечение будешь? Может, у тебя страховка хорошая или сбережения есть?
Хван Кынбэ сглотнул слюну и снова расплылся в улыбке.
– Зачем вам мои тревоги? Вам и своих хватает.
– Провидец, что ли? Откуда знаешь, чего у меня хватает, а чего нет?
– Вы каждый день, сгорбившись, сидите в одиночестве за уличным столиком. Но вам стоило бы поменьше тревожиться, если нет веских причин: говорят, тревоги – это яд. С вашим лишним весом и возрастом вы и так лицом напоминаете ядовитую жабу.
– «Я-ядовитую жабу»?
– Не обижайтесь только. Помните жабу со старой этикетки сочжу «Чинро»? Милая такая. А просто и нужно-то выкачать из нее яд.
– Да что ты несешь?
– Я всего лишь отвечал на ваш вопрос… Извините, если обидел. Ну все, пора вам прятаться в свою нору.
– Какую еще нору?
– Я про уличный столик. Говорят, каждому мужчине нужна нора. Вы заметили, что в американских фильмах главный герой часто оборудует себе подвал или гараж и прячется там, когда ему тяжело и надо побыть одному?
– Не заметил. Я редко смотрю кино.
– Мне показалось, вам так приглянулся тот уличный столик именно потому, что у вас много переживаний, вот вы и приходите каждый день в «свою нору». Ха-ха!
– Ну да, нору.
– Да, так что бросайте беспокоиться и идите залечивать раны, – сказал Кынбэ и, взяв корзину, направился на улицу.
Чхве, сам того не осознавая, последовал за ним и занял место за столиком. В какой-то момент ему и вправду показалось, что он не то что земляная жаба, а самый настоящий пещерный человек.
Словно в дань тем древним временам, Чхве откупорил бутылку зубами, а затем, попросив у Кынбэ стакан, налил туда сочжу с пивом и мигом осушил. Пену с усов он вытер прямо так, ладонью. Превратившись в дикаря, Чхве внезапно почувствовал, что все тревоги отступили. Казалось, теперь его обременяли только шорты и футболка, и ему захотелось поскорее их снять и уснуть голым.
Сделав еще глоток, Чхве внезапно почувствовал странный запах. Оказалось, под столом горела зеленая спираль от комаров. От всего этого он ощутил себя как на кемпинге посреди леса. Видимо, странный продавец услышал, как он жалуется на комаров, и заранее позаботился о нем. Чхве внезапно подумалось, что этот тип не так уж плох, как ему показалось на первый взгляд.
Когда пиво закончилось, сочжу оставалось еще на пару бокалов. Обычно он куда удачнее подбирает пропорции, но сегодня от жажды ему хотелось больше пива. Встав из-за столика, Чхве зашел внутрь магазина и взял еще одну бутылку. Продавец возле кассы к этому моменту задремал – его похрапывание было слышно даже через маску.
«Удивительно невозмутимый персонаж! Сам говорил, что спит днем, а получается, что и по вечерам на работе тоже».
Чхве вернулся за столик, решив рассчитаться за пиво позже.
Глядя, как бокал наполняется пузырьками, мужчина вспомнил слова жены о том, что он ведет себя как упрямый старый хрыч и не хочет никого слушать. По правде говоря, Чхве был вполне согласен с таким определением. Его обижало лишь, с каким презрением она произнесла это. Печально, что честность и упорство, с которыми он занимался своим делом на протяжении тридцати лет, жена воспринимала как бесполезную чепуху.
Она раз за разом требовала изменить что-нибудь, объясняя свою настойчивость тем, что продажи падают. И что же? Его опыт и принципы, которыми он руководствовался все эти годы, ничего для нее не значат?
И дети туда же: обижаются, что отец резок и упрям, хотя он всегда вкалывал ради семьи, достойно растил их, обеспечивая всем необходимым. Вот только жене почему-то не нравилось, когда он ругал их и заставлял трудиться. Чхве ведь и сам, учась в университете, брался за любую подработку. Да и сейчас все их сверстники тоже стараются обеспечивать себя сами, а он предлагает детям делать то же самое, но на благо семейного бизнеса – что в этом плохого? Да, пусть здесь сыновьям будут платить меньше, так ведь, в конце концов, он все еще дает им карманные деньги!
Это же семейное дело, как-никак. Ему одному не вытянуть все на своих плечах. Когда дела шли в гору, он нанимал сотрудников, чтобы лишний раз не заставлять жену и сыновей выходить на работу, однако в последние несколько лет посетителей стало сильно меньше. Так разве не должны они сплотиться, чтобы выстоять под ударом пандемии? Именно поэтому слова жены о том, что он понапрасну заставляет их работать, так задели его.
«Эх!..»
Тяжело вздохнув, Чхве вылил остатки сочжу в стакан. В этот момент из-за стеклянных дверей появился Хун Камбо, держа в руках наполненную пивом кружку в форме тюльпана. Он сразу сел напротив, на место, которое обычно пустовало, и снял маску. Увидев его пухлые щеки и большой рот, Чхве подумал, что он и вправду напоминает гонконгского актера.
– Наконец-то смог к вам присоединиться. Ха-ха! – сказал Кынбэ, подняв кружку.
– А разве тебе можно пить на работе?
– Так это ведь не пиво!
– Как не пиво?! Я же сам видел, как ты спал за кассой.
– Я не спал и видел, как вы взяли пиво.
– Да ты просто увидел пустые бутылки. Чего ты вообще
