Клетка для бабочки - Анна Морозова
На следующий день серая машина Игоря появилась в товариществе ближе к полудню: пока Антон собрал вещи, пока заехали в магазин… На свой участок решили не заходить, чтобы не тратить время: Игорю нужно было обязательно застать на работе коллегу. Он позвонил в калитку.
– Пап, да ты езжай, – уговаривал отца Антон. – Что я, сам сумки не перетаскаю? А, идут.
Игорь внимательно посмотрел на высокого, худого парня, открывшего им калитку.
– Здравствуй. Никита? Ребят, вы уж и правда сами тут. Время совсем поджимает. И пробки.
Он помог вытащить вещи, крепче, чем обычно, обнял сына, кивнул парню и уехал.
Они стояли над грудой пакетов и оранжевой сумкой из «Глобуса» и смотрели вслед машине. Но вот она скрылась за поворотом, и Антон взглянул на парня. Тот улыбнулся:
– Ты Антон? Тоха, значит, да? Мне Михаил Владимирович сегодня утром про тебя сказал. Только я спросонья ничего не понял особо. А это твой папа, да? Вы похожи так! Взгляд прям один в один.
– Ага, все говорят. Слушай, а ты не простудишься? Без куртки выскочил.
– Да ладно, сейчас перетащим по-быстрому. Ого, тяжелый какой! Не порвался бы! Неужели учебники?
– Угадал. Чем же еще заниматься на Новый год?
– Такая же фигня, – засмеялся Никита, повесив на плечо легкую оранжевую сумку и схватив увесистый пакет. – Физика-математика небось?
– Ты как догадался? – удивился Антон. Ему сразу понравился этот темноволосый парень с выразительными руками, которые сейчас крепко, но осторожно несли его учебники.
– Ну, так у кого чего болит…
Они быстро перетащили вещи на веранду и закрыли калитку.
– Михаил Владимирович сказал, тебя в комнату Полины. Ты знаешь, где это?
– А ты нет? – удивился Антон.
– Так меня позавчера только привезли! Я здесь вроде помощника по хозяйству. И еще заложник!
Антон почувствовал в его последних словах гордость своим статусом и тоже проникся.
– Круто! Я даже не знал, что дядя Миша берет заложников! Ну да, сейчас помощь нужна с козами, поэтому, наверное… Но звучит офигенски.
– А ты же его племянник, да? Ты на все каникулы приехал?
– У нас вообще-то участок на линии вдоль поля, но у родителей пока дела в Москве, – кивнул Антон.
– А тебя уже десантировали, – улыбнулся Никита. – Ну что, с началом каникул! Слушай, это дело нужно отпраздновать! Давай вещи поднимем, и я тебе горячий шоколад сварю! Я умею! Видел тут какао на полке. А то ты грустный какой-то, вроде как и не рад. Вас так рано отпустили! А до какого, до одиннадцатого?
– Да понимаешь… Мы еще учимся вообще-то до двадцать девятого. Просто вчера… мой самый лучший друг… погиб в аварии, – совсем тихо закончил он.
Ребята молча стояли на прохладной веранде. Никита чуть дотронулся до его руки.
– Мне очень жаль, правда. Это очень хреново. Как его зовут… звали?
– Матвей… Слушай, ты весь замерз! Пойдем вещи поднимем. Сейчас всю Полинкину комнату займут! Ну ничего, я потом к себе перетащу. Просто там нужно сначала дорожки почистить. Ну, чтоб дойти до крыльца хотя бы.
– Здорово, что ты пока здесь поживешь! А хочешь, я тебя буду отвлекать физикой?
– Не хочу, – улыбнулся Антон. – Но надо, блин.
Художник с улыбкой рассматривал фотографии с прошлого Нового года: оживленную, раскрасневшуюся Полину с переливающейся перламутром гирляндой на плечах, Антона с Рексом, на черной голове которого так контрастно выделялся обруч с тигровыми ушами, Мишу с прильнувшей к нему Верой, улыбающуюся бабу Машу в парадном зеленом платье. Вспомнил свою болтовню с Полиной по скайпу первого января 2022 года. Она сказала, что успела загадать кучу желаний, но самые главные – поступить и повзрослеть. «Да поступишь, куда ты денешься. А взрослеть тебе рано еще. И вообще, ты и так достаточно взрослая», – успокоил он ее тогда. Ему нравилось с ней болтать. «Да прям взрослая. Разгильдяйка та еще. И меня здесь все балуют, ужас просто!» – со смехом отозвалась тогда девушка. Уже почти год прошел с того разговора. Улыбаясь, Алексей продолжил перечитывать переписку с Настей.
«Дорогой мой художник и просто замечательный человек!» Он усмехнулся: все почему-то считают его замечательным человеком. «Еще раз тебя поздравляю с наступившим Новым годом и, хотя и с опозданием, делаю обещанный репортаж. Новый год мы встретили просто чудесно! Я боялась, что устану, но нет: и гулять дважды ходила, и помогала со столом, хотя меня и шугали, чтобы не устала (Миша все-таки уговорил встречать у него). А какой был салют! Антон договорился с Полинкой, что они наденут тигровые кигуруми, но таких умников оказалось куча, разных возрастов и расцветок. Да-да, были и белые тигры, и красные, и даже розовые, фиолетовые и зеленые! Рекс все-таки увязался за нами и носился вместе с ними. Перед салютом они устроили какой-то дикий хоровод вокруг воткнутых в снег ракетниц, а потом по команде с визгом и криками разбежались. Из тигров остался только Антон: ему разрешили поджечь одну ракетницу. Такой гордый был! После салюта мы вернулись на участок, и они начали ползать поперек сугробов и мяукать. Даже несолидно для тигров. Дымок спрятался на дорожке и внезапно запрыгнул на сугроб – решил поохотиться на один из хвостов, но все-таки испугался, вздыбил шерсть и ускакал. Я давно так не смеялась. И знаешь – у меня такое чувство, что теперь все будет хорошо. Глупо, да?»
Алексей дочитал письмо и подумал: «Ну да, глупо, конечно. Мы все тогда думали, что ковид – это самое плохое, что произошло с миром. Наивные люди».
Дальше было несколько фотографий и приглашение на выходные в гости на дачу, но ему было совсем некогда, хотя и тянуло съездить пообщаться, погулять вдоль поля, заглянуть через калитку на свои сугробы и заметенный почти по окна домик. Следующее письмо было в феврале: «Делали УЗИ: ДЕВОЧКА!!! Ая и не сомневалась почему-то. Наталья Игоревна Перфильева, вот. Сказали, что теперь все в целом в порядке. Как же я мечтаю скататься на дачу! Но Игорь одну меня там оставлять не хочет, а в выходные потихоньку ремонтирует кухню. Видишь, какая у нас столешница красивая? А ты там как? Встретиться бы как-нибудь все-таки».
Увиделись они только в апреле, на дне рождения председателя. Настя, несмотря на большой живот и изменившуюся походку, двигалась вполне бодро. Черты лица потеряли определенность и несколько расплылись, но приобрели какую-то мягкость. «А ты знаешь, что теперь светишься изнутри? Это я тебе как художник говорю», – заметил он тогда. Настя засмеялась: «Я счастлива, прикинь? Хоть и тяжко уже
