Четыре месяца темноты - Павел Владимирович Волчик
Огромный ветхий шкаф был выпотрошен и разобран на части, его содержимое кучками хлама высилось на полу и на партах. На месте старого стоял новенький – оставалось только навесить дверцы.
Среди всей этой неразберихи ходил Монгол, постукивая отвёрткой и что-то напевая себе под нос.
– А! Молодой учитель пришёл очень вовремя! Старик как раз думал, что ему делать со всей этой учебной рухлядью.
– Понятия не имею… – признался Озеров. – Вас что, в одиночку заставили здесь разбираться?
– Никто не может заставить Монгола, но его всегда можно попросить. Когда его попросили разобрать шкаф, старик сказал, что возьмёт в помощники Кирилла Петровича. Но они испугались, что на молодого учителя ещё что-нибудь упадет. Кажется, вам теперь не доверяют…
Монгол хитро посмотрел на Озерова и обнажил ряд крепких зубов, затем из его груди вырвался хрипловатый смех, настолько заразительный и душевный, что Кирилл не смог удержаться и рассмеялся вместе с ним.
– Я не очень хорошо вижу, но руки и ноги у меня на месте, времени полно, поэтому я помогу вам. А всё, что останется, со мной разберут дети.
Кирилл шагнул к одной из куч и принялся выуживать оттуда хоть сколько-нибудь ценные пособия.
Монгол стоял недалеко от него и регулировал дверные петли. Появление собеседника явно обрадовало его:
– Скоро начнётся весна, а с ней очень быстро закончится учебный год. Кирилл Петрович и не заметит, как пережил с нами зиму.
– Этой зимы я никогда не забуду, – сказал, ухмыльнувшись, Озеров.
– Хорошо, когда новый человек приходит к ученикам. Его сердце ещё горит желанием помочь им.
Кирилл мельком взглянул на Монгола, одним глазом, как мог: он давно заметил, что рядом со стариком крутится Илья Кротов. «Значит, старик обо всём знает. Ну, или почти обо всём».
– Скажу вам честно. Я совсем не уверен, что могу помочь детям. С каждым происшествием я всё больше запутываюсь, кто прав, кто виноват.
– Прав тот, кто вынужден защищаться. Не прав тот, кто кладёт отраву в печенье. – Старик сказал это так, словно это ничего не значило для него. Он даже не повернулся, просто продолжал отвёрткой закручивать винт.
По спине у Кирилла пробежал холодок.
– Вы что-то знаете об отравленном печенье? То есть это не выдумки?
– Выдумки… Кто-то верит в них, для кого-то они целая жизнь. Что, если я скажу Кириллу Петровичу, будто имею очень хороший нюх и могу по запаху отличить ядовитое растение от неядовитого. Знает ли молодой учитель, что именно старик убирается в классах и мог найти остатки раздавленного печенья? Что, если он скормил крошки помойной крысе, а та околела?
Молодой человек недоумённо вперил взгляд в крепкую спину Монгола.
– Вы правда проверяли? Значит, дети положили в тесто настоящий яд?
– Настоящий или ненастоящий? Правда или неправда? Видишь, Кирилл Петрович, как много вопросов. И ни один ответ ничего тебе не даст. Может быть, яд потерял свои смертельные свойства, когда его вместе с тестом засунули в печь, может, даже Монгол не способен по запаху определить, что съедобно, а что нет, может, крыса умерла от холода, может, дети сочинили всю эту историю, а глупый старик повторил?
Ошарашенный Озеров сел на пустую парту.
– Значит, мы снова не узнаем, что произошло на самом деле…
Старик перестал работать, опустил руки и чуть повернулся, так что Кирилл видел его смеющиеся морщинки на бронзовой коже возле правого глаза.
– Монгол попросит молодого учителя об одной мелочи. Поверить старику без всяких доказательств. Родители этих детей не послушают уборщика, не послушают и учителя, но Кирилл Петрович должен знать правду. Для себя. Пускай он не спрашивает, откуда у Монгола такие сведения, старик различает правду по детским голосам. Не наказывай больше серую мышку, Любу, но будь осторожен с теми, кто её преследовал. Вот вопрос, на который нужно искать ответ: почему девочки, у которых есть всё – и семья, и дом, и хорошие игрушки, и успехи в школе, готовы ради шутки убить человека?
Озеров поднялся, взгляд его был рассеянным.
– Как мне не ошибиться с ними? Я больше не хочу ошибаться.
Старик рассмеялся:
– Рано или поздно молодой учитель ошибётся, это неизбежно. Но он никогда не должен думать, что дети глупы только потому, что живут на свете недавно. Как говорила моя жена: «Никогда не говори ребёнку, что он плачет из-за ерунды. Что для тебя ерунда, для него – целая планета».
– Вы были женаты?
Монгол кивнул и продолжал:
– Пока в молодом учителе горит пламя, никто, кроме него, не потушит его. Монгол много видел и много пережил. Он знал мальчика, который родился без рук, но не было никого во дворе, кто играл бы в футбол лучше его. Монгол знал девочку, слепую от рождения, – когда она играла на скрипке, весь зал затихал. Монгол знал другого мальчика, который ничего не видел, но, повзрослев, сам смог лечить людей одними руками, расслабляя им мышцы и вправляя кости. Слабости делали их сильней. Дети никогда не перестанут удивлять старика, поэтому он живёт среди них.
Кирилл шагнул к нему и заглянул прямо в лицо.
– Кто? Кто назвал вас Монголом?
– Старик сам назвал себя так.
– Но почему?
– Что молодой учитель знает о Монголии?
– Очень мало.
– Вот почему.
Дверь в кабинет скрипнула, и мужчины обернулись.
– Кирилл…
Молодой человек испытал приятный трепет, когда услышал знакомый голос.
Лицо Агаты выражало досаду и смущение.
– Я не знаю, к кому обратиться… Дети на школьном дворе ловят птицу со сломанным крылом… Боюсь, они могут ей навредить… Ты ещё плохо видишь,
