Мальчик из контейнера - Виталий Кирпиченко
Коля и Сашка с этой встречи, несмотря на разницу во взглядах на профессию летчика и на жизнь вообще, сошлись и были часто друг подле друга.
Вечером, возвращаясь после кино, куда они ходили с Гришей, Кира вынула из почтового ящика письмо и припустила бегом, через ступеньку, домой.
— Мама! — закричала она от порога, — от Коли письмо!
Валентина Ивановна побледнела. Казалось, с чего бы бледнеть: письмо ждали давно, ждали всяких сообщений, и хороших, и не очень — дело-то непростое, поступить в летное училище. Вышли в коридор и Лиза с Толей, прибежала Васюта с распущенной косой.
— Читай! — вдохнув-выдохнув, распорядилась Валентина Ивановна.
— О, какое длиннющее! — воскликнула Кира, вскрыв конверт.
— Читай, что у него там? — торопила Валентина Ивановна.
— «Здравствуйте, дорогие мама, Кира, Лиза, Толя, Васюта! Сразу сообщаю, что я поступил в училище, вчера принимали Присягу, теперь я настоящий солдат…
— Как — солдат? — не понял Толя. — Он же курсант?
— Да это так он, — махнула рукой Лиза. — Что теперь он, как и все военнослужащие, имеет права и обязанности.
— Читай дальше, — кивнула Валентина Ивановна.
— …теперь имею право ходить в караул и вообще иметь оружие. Мне здесь все нравится. Кормят хорошо. За столиком нас четверо, обслуживают официантки. Занимаемся в хорошо оборудованных аудиториях, преподают предметы полковники и подполковники. К полетам приступим через год, сначала будем летать на Л-29, это тот же реактивный самолет, но учебный. На нем можно и воевать. Учиться не тяжело, я все хорошо усваиваю. Ребята все хорошие. Дружу с сыном генерала. Генерал тоже летчик, но сейчас он на пенсии, хотя по возрасту и не пенсионер. Живут они в Минске. В феврале, после сессии, будет отпуск. Приеду, тогда все подробно расскажу. Как вы живете? Как здоровье у мамы? Ей не надо беспокоиться понапрасну. Все будет хорошо. Наверное, денег у вас маловато, сейчас все так дорого. И я не могу пока вам ничем помочь. Вот окончу училище, тогда, конечно, будет нам легче. Толе, если он не передумал поступать в училище, надо проверить свое здоровье, и если есть какие-то отклонения, то избавиться от них. Тут у нас один курсант перед поступлением за год сделал операцию, грыжа у него была. Больше всего отсеивают по здоровью. Есть еще один экзамен по профпригодности. Тоже могут зарубить.
— Как зарубить? Кого зарубить? — тут уж не поняла Валентина Ивановна.
— Это жаргон у них такой! — махнула рукой Лиза.
— Я тебе привезу задания по этому предмету, потренируешься. Надо набрать на вторую категорию, не меньше. Лучше всего первая, но это сложно. А третья и четвертая — не проходят. Сдают физподготовку. Некоторые не проходят. Мало таких, но есть. Подтянуться надо десять раз, подъем с переворотом, уголок. Пробежать три километра не больше 14 минут, сто метров за 15 секунд. Еще барокамера. Скажу тебе, вещь не очень приятная. У кого насморк или нос не в порядке, тот не выдерживает. Поднимают на 5000 метров, а потом опускают. Это как в самолете при взлете и посадке. Не пропускают, у кого были сотрясения или сильные травмы головы.
Пишу вам на самоподготовке, другого времени не бывает. Гоняют нас как сусликов, все рассчитано по минутам. Подъем в шесть, отбой в десять. Занятия целый день. Ходим в наряд. Здесь теплее, чем у нас. Толе надо сейчас уже готовиться к поступлению. Важные предметы: математика, физика, русский язык. На математике и физике построено воздухоплавание, а русским надо хорошо владеть, чтобы не быть безграмотным.
Вот пока так. Пишите. Обо мне не беспокойтесь. Целую вас всех. До свидания!»
— Ну, все понял? — устремила свой взгляд на сына Лиза. — Оказывается, не так это просто — стать летчиком, как ты считаешь! Надо хорошо потрудиться! Лень-матушку по боку и за книги! Понял? Или не будем связываться с этой авиацией? Лучше сидеть и слушать музыку, да?
— Почему ты решила, что я не занимаюсь? — огрызнулся сын.
— Да не я так решила, а твои преподаватели. Весь дневник в трепаках, вроде заниматься тебе не дают дома изверги-родители.
— Подумаешь, три тройки за четверть. У других больше и ничего.
— Вот и будешь среди других болтаться, как не пойми что в проруби! — От возмущения щеки Лизы покрылись красно-белыми пятнами. — Нормальные дети берут пример с хороших детей, а ненормальные сами пример для таких же идиотов!
Вмешалась Валентина Ивановна.
— Ладно, хватит тут распаляться и сводить счеты, — сказала она спокойным ровным голосом. — Понятно, что везде надо приложить усилие, чтобы добиться успеха. Каждый человек — кузнец своего счастья. Коля — ответственный мальчик, получил по заслугам. Его никто не заставлял, он сам сидел ночами над учебниками — вот и результат.
— Коля… мальчик! Везунчик твой Коля-мальчик! Сколько ты с ним возилась, не получилось бы, что плюнет на тебя твой мальчик, когда оперится. Может, еще и предъявит тебе кучу обвинений! — вырвалось негодование дочери.
— Что ты несешь какую-то несуразицу! В чем он может меня упрекнуть?
— Хотя бы в том, что не было у него модняцких джинсов, мотоцикл ты ему не купила, магнитола не японская.
— Он одевался не хуже других, питался как мы все, по дому делал все сам без напоминаний и просьб. Не понимаю, почему он должен упрекать меня в чем-то?
— Погоди, еще не вечер, узнаешь! Только потом не удивляйся.
— Кира, — повернулась Валентина Ивановна к Кире, — я что-то не так делаю? Я вас плохо воспитываю? Требую невозможное?
Выражение лица у Валентины Ивановны было горестным, как у человека, который вдруг узнал горькую правду, и она повергла его в шок.
— Что ты, мамочка! — обняла Кира Валентину Ивановну за плечи, которые опустились беспомощно. — Все хорошо у нас! Мы с Колей часто говорили, как нам здорово повезло, что мы с тобой живем. Мы даже поклялись никогда не оставлять тебя. Вдруг что-то случится, мы не бросим тебя, не сдадим ни в какое даже самое престижное заведение. Успокойся!
Валентина Ивановна не могла говорить, горло ей перехватил спазм. В голове вихрилось: «Они клялись… не оставлять меня. А я их иногда журила… Может, не всегда была так нежна, как родная мать… Я больше их жалела, чем любила».
— Мамочке есть с кем остаться! — по слогам отчеканила Лиза и закрылась в своей комнате.
Валентина Ивановна крепко прижала к груди Киру.
— Как можно простое усложнить до невозможного, — вымолвила она. — Ты-то хоть не будь такой!
Кира тут же позвонила Адель.
— Коля поступил в училище! — радостно выкрикнула она в трубку. — Письмо сейчас получили.
