Devil ex machina - Марьяна Куприянова
«Любое событие, – рассказывала сестра, – более-менее выбивающееся из привычной рутины, воспринимается как целое приключение. А если появляются новые люди, это вообще невиданный ажиотаж. Но все же обычно там весьма уныло, и куча твоего свободного времени уплывает непонятно куда, как грязная сточная вода. Там такая атмосфера, что ни на чем нельзя сосредоточиться, даже на собственных мыслях».
Она всегда была поразительно точна в своих описаниях. Может, сама жизнь там довела Фаину до ручки? Странно, что она не рассказала ему о диабете. Хотя нет, в этом как раз ничего странного нет. Сестра всегда была скрытной и не любила говорить о себе. Странно как раз другое. Неужели та история с парнем, что достает ее, может оказаться выдумкой? Могла ли Фаина придумать ее и выложить брату как истинную причину ночного побега из общежития?
Стала бы она без особого повода идти пешком, без обуви, почти через весь город? Ведь что-то случилось тогда, нечто серьезное вынудило ее так поступить. Или некто. Тогда она плела что-то о паранойе, о том, что все сложно, и она не уверена, стоит ли рассказывать это брату, останется ли он в безопасности. Радовалась, что ей удалось оттуда сбежать (словно ее долго там удерживали силой), а еще Миша видел капли высохшей крови на ее одежде. Чужой крови. И кто-то звонил ей несколько дней спустя… поговорить о… как же его звали? Как его звали? Ведь его имя звучало несколько раз. Не вспомнить. Никак.
Одно Миша помнил со всей отчетливостью: Фаина была до смерти запугана. В такое состояние сам себя не погрузишь, придумав что-нибудь. Значит, что-то произошло. Так почему же ее соседи, ее самый близкий друг ничего не знают об этом? Она с этим подонком держала отношения в тайне? Или это были выдуманные Фаиной отношения? Или выдуманный человек?..
У Миши голова закипала от таких размышлений, и в то же время он понимал, что Фаина, должно быть, ежедневно ощущала подобное и как-то жила с этим. Наверняка с ней произошло нечто ужасное, катализировавшее процесс. Отчасти он винил в этом себя – напрасно тогда отпустил ее обратно, ничего толком не выяснив, поверил на слово, сделав скидку на ее стандартные странности, а не стоило! Напрасно ничего не рассказал родителям. Возможно, если бы действия с его стороны были более рациональны, всего этого могло не произойти.
Но одна вещь не могла не радовать Мишу – сестра быстро поправлялась, он мог видеться и общаться с нею каждый день после занятий. А самое главное: что бы с ней ни случилось до приступа, сейчас она не способна об этом вспомнить. Он втайне надеялся, что это навсегда так и останется для нее слепым пятном, и для всех остальных тоже. Некоторые вещи лучше не знать.
Фаина так и не вспомнила, из-за чего (или кого) тогда сбежала. Значит ли это, что истинная причина побега скрыта, а брат знал выдуманную версию? Ведь до этого момента Фаина вспоминала все случаи, о которых ей рассказывали, если они реально происходили в прошлом. Отбросив эти мысли, Миша сосредоточился на настоящем. Даже если она лгала ему, какое это теперь имеет значение? У любой лжи есть причина.
Когда время посещения кончилось, брату пришлось уйти. Сегодня он был ее единственным гостем, и они вдоволь наговорились за несколько часов. Сейчас Фаина с печалью в сердце провожала его до регистратуры на своем этаже – дальше ей было нельзя.
– Когда тебя уже выпишут, не говорят?
– По идее, сегодня должны сообщить.
– Но ты ведь чувствуешь себя лучше?
– Гораздо. И показатели в норме. Надеюсь, скоро я отсюда выйду. Хочу на улицу. Погулять по городу.
– Слушай… родители хотят забрать тебя домой.
– Что?
– Но я тебе этого не говорил.
– Но зачем?! Не понимаю. Ведь я не инвалид, я могу о себе позаботиться, я…
– Я знаю это, не нервничай.
– Нет, но я же вспомнила вас всех, и много чего еще, вспомню и остальное. Как ходить и дышать, есть и спать – тоже помню. За мной не надо ухаживать или присматривать. Сиделка мне не нужна. Можно подумать, я первый человек в мире, который был в коме и терял память. Постепенно жизнь наладится, станет, как прежде.
– А ты помнишь, как оно было – прежде?
Фаина осеклась и задумалась.
– Не особо. Но я обязательно вспомню, – заявила она с оптимистичной улыбкой.
Мише стало не по себе от этой улыбки, на лице сестры казавшейся неестественной и вызывающей диссонанс, но вида он не подал. «Она не станет прежней, – подумалось ему с холодком на спине, – это уже не Фаина».
– Ты не переживай, я тебя просто предупредил об их планах, чтобы ты могла встретить их предложение морально подготовленной. Мать очень за тебя переживает, места себе не находит. Считает, что они обязаны тебя забрать, хотя бы на первое время. Она винит себя в том, что допустила подобное, и… Просто хочет, чтобы ты была в безопасности. Я не на их стороне, я просто объясняю их позицию, потому что мне она ясна.
– Ответь мне на один вопрос, Миш. Я нормально ладила с мамой до того, как… все случилось?
Этот вопрос застиг его врасплох настолько, что брат решил не обманывать.
– Не совсем.
– Я так и думала.
– Почему? Не сказать, что ты в целом с кем-то особенно ладила.
Но Фаина пропустила эту ремарку мимо ушей.
– Она смотрит на меня с такой тревогой, будто боится, что вот-вот я все вспомню и со скандалом прогоню ее.
– Ну, не настолько все было плохо.
– Она словно бы ждет от меня подвоха. Мы редко общались?
– Так и есть.
– Из-за меня?
– Да, верно. Из-за тебя. Тебе так было комфортнее. Со мной ты контактировала чаще. Помогала материально. Ты начинаешь что-то вспоминать самостоятельно?
– Нет. Скорее, догадываться по поведению окружающих.
– Что ж, я рад это слышать. Ты всегда была проницательна и тонко чувствовала людей. Хорошо, что это в тебе осталось. Полезное качество.
– Правда? – удивилась она, скрестив руки на груди и опершись о стойку регистрации. Это был явный жест к продолжению беседы, и администратор посмотрела на них с неодобрением, ведь время визитов закончилось семь минут назад, если верить крупным электронным часам над дверью, ведущей из отделения в холл.
– Правда. Ты чувствительный человек, неплохо разбирающийся в людях. Порой ты не можешь объяснить своей иррациональной неприязни, но пока что не ошибалась. Если изначально считала кого-то дерьмом, то так оно вскоре и оказывалось. Ты избегала подобных индивидуумов, не пускала их в свою жизнь. Я часто полагался на твое чутье.
– Избегала, – задумчиво повторила она, глядя словно бы сквозь брата. –
