Прикосновение к Николь - Максим Эдуардович Шарапов
Начитавшись всякой эзотерической литературы, Нина стала всерьез подозревать свою младшую сестру в энергетическом вампиризме. Ей казалось, что Вика получает от мужчин не только физиологическое удовольствие, но и заряжается их энергией, которая позволяет выглядеть привлекательней. Постепенно Нина решила, что сестра пьет соки не только из мужиков. За одним из семейных ужинов вечно обиженная, закомплексованная Нина выкрикнула в лицо Вике, что считает ее мерзкой вампиршей.
– Мы все – твои энергетические доноры! – орала Нина. – Ты расцветаешь, выкачивая наши последние силы. Посмотри на мать! Из-за тебя она делает себе уже третью пластику!
Мама разрыдалась и выбежала из-за стола. Отец попытался свести нелепый скандал к шутливому перемирию, но взглянув в искаженное злостью лицо старшей дочери, растерянно промолчал.
А Вика расхохоталась! Назвала сестру экзальтированной дурой. Взяла столовую ложку, зачерпнула клубничного варенья и стала медленно облизывать. Оскорбленная Нина поперхнулась и объявила сестре бойкот.
В квартире загустела атмосфера вражды. Родители пытались помирить сестер, приглашали в дом интересных гостей. Потом возникла даже идея купить для Нины уютную студию на Васильевском острове, но все их замыслы разбивались о набыченное упрямство старшей дочери. Она не хотела ни мириться, ни уезжать, считая любой компромисс позорной капитуляцией.
Некоторые забывают обиды, как зажившие царапины. Неприятные, но не смертельные. Нина все нанесенные ей оскорбления копила. Это была ее драгоценная коллекция, экспонаты которой, хранящиеся в памяти, она ежедневно протирала свежими идеями мщения и получала от этого мазохистское наслаждение. Поэтому с годами обиды не стирались, а, наоборот, множились. И даже если Нину никто не обижал, она постоянно раздражалась от любых мелочей. К тридцати пяти ее бесило почти все! И в отпуске это едкое чувство тоже не имело передышки.
Катя бесила Нину своей наглостью и сексуальной распущенностью. Михаил – ехидными подколками. Николь – попытками навязаться в подружки. Бесили дурацкие иностранцы! Этьен – заносчивой привлекательностью, Реми – заумными рассуждениями, Аличе – шоколадным загаром. Кислотно раздражала толстуха Валентина, сумевшая, несмотря на свои растекшиеся формы, привлечь кривоногого Робера. Моя милая Лю-лю!
Тьфу, какая пошлость! Наивная провинциальная тупица, она не понимает, что француз ее обязательно бросит! Злили Нину слишком теплое море и водоросли. Мерзкие морские ежи, из-за которых приходилось купаться в резиновых тапках. Убогий номер в отеле, суетливые дети в столовой.
Нина разглядела, как ее знакомцы попадали с банана и поплыли к берегу. Копившееся годами внешнее раздражение выворачивалось наизнанку. Нина начинала сама себя бесить. Она не могла напитаться чужой энергией, не могла выплеснуть собственную и все больше давилась горькой желчью своих разочарований. Негативная энергетика, отражаясь от других людей, возвращалась к ней слезами, обидами, ненавистью.
Эксперимент с погружением в незнакомый социум провалился. Завтра же она купит билет на прямой рейс до Питера! И улетит домой из ближайшей европейской столицы, чтобы не трястись обратно в этом вонючем автобусе с плебеями и шлюхами! И плевать на их дешевые шмотки, которые могут спереть мигранты. Она в сторожихи не нанималась.
Нина положила в пляжную сумку полотенце, запасной купальник, солнечные очки. Включила смартфон и стерла контакты Кати и Валентины, вычеркнула их из своей жизни.
По дороге к отелю, на светофоре, рядом с ней притормозила пожилая «Шкода», в которой сидели два загорелых парня. Один из них, глядя на Нину, присвистнул и сказал на плохом английском фразу, которую Нина расслышала как «сексуальная девчонка».
– Хотите прокатиться по побережью с двумя итальянцами? – водитель наклонился к открытому с противоположной стороны окну.
Нина бывала в Италии и понимала, что перед ней не выходцы с Апеннинского полуострова, а турки или арабы. Но ей вдруг стало совершенно безразлично.
– А вином девушку угостите? – спросила она.
– Конечно! – приятель водителя выскочил из машины. – И вино, и текила! Все что захочет королева наших сердец! – парень театрально открыл заднюю дверцу.
– Уговорили! – улыбнулась Нина и села в «Шкоду».
Михаил с Робером выбрали небольшое кафе, прятавшее свои квадратные столики в тени двух зеленых зонтов. Они попросили официантов составить вместе три стола и заказали закуски под жару и пиво. Пока на кухне раскладывали на тарелки чипсы, палочки сушеной рыбы, соленые крендельки, готовили легкие салаты и жарили колбаски, Михаил купил себе кружку пенного алкоголя. Робер уже звонил Лю-лю:
– Можно идти, передай там всем. Закуски мы заказали, а пиво каждый выберет сам, – Робер с завистью смотрел, как Михаил охлаждает себя изнутри. – Куда идти? Вдоль берега, а там увидите. Нет, мой гусенок, мимо меня ты никак не пройдешь!
Михаил стоял возле барной стойки и ощущал ладонью еще полную глубину холодного рельефного стекла. Странно, почему гусенок? На гусенка она совсем не похожа.
– Говорят, у русских принято биться кружками! Да? – улыбающийся Робер держал пивную кружку на вытянутой руке.
– Биться можно, но лучше чокаться, – Михаил легонько стукнул кружку француза своей.
– Чокнуца! – обрадовался француз.
– И чокнуться когда-нибудь тоже реально, – усмехнулся Михаил.
– Что? – переспросил Робер.
– Да это я так, – Михаил не смог бы объяснить на английском непереводимую игру русских слов. – За отдых!
Они выпили пива. Официант расставлял на столах тарелки.
– Слушай, – спросил Робер, – а ты давно знаешь Лю-лю?
– Всего несколько дней. Не дольше, чем Катю.
– Так мы с тобой молодцы! – рассмеялся француз. – Давай за нас!
– Давай!
Они опять отпили пива, и Робер пристально посмотрел в глаза Михаилу:
– А Николь?
Михаил взгляд не отвел, но молча покачал головой.
– Ну и правильно, – согласился Робер. – Это совсем не мое дело.
Первыми пришли Этьен, Реми и Аличе.
– И где наше пиво? – Этьен уселся за стол.
– Выбирайте, – Робер показал на меню.
– Так, – Этьен потер руки, – сейчас возьмем самое дорогое!
– Жарко! – Валентина придвинула стул и села рядом с Робером. – Пить хочу, умираю!
– Умираешь?! – заволновался Робер.
– Не торопись, мой лягушонок! – засмеялась Валя. – Я тебя еще потискаю, – она ухватила француза за небритую щеку и растянула его лицо в улыбку.
– А где же Нина? – спросил Михаил.
– Не знаю. Мы пришли, вещи валяются. Никого нет. – Валя пожала плечами. – Перегрелась, наверное, и ушла в номер. У нее такое бывает.
К столикам подходили Николь и Катя, которые на ходу что-то обсуждали.
– Кать, – говорила Николь, – давай наших позлим?
– А как?
– Ты сядешь рядом с Этьеном, а я с Мишей. Пусть подергаются.
– Точно! – обрадовалась Катя. – Проучим моего дурака. А Этьен не обидится?
– Ничего, ему тоже поревновать полезно. Только делаем вид, что ничего особенного не происходит. Договорились?
Этьен отодвинул соседний стул и взглядом пригласил Николь сесть, но та прошла мимо, бросила пляжную сумку
