Всегда найдётся тот, кто разобьёт шары - Риша Киник
Начал он с рассказа о своих двух сёстрах. Старшая сестра, Карла, выучилась на врача в Неаполе и там же осталась жить. Карла долго была одна и вышла замуж, когда ей минуло сорок два года. Притом вышла замуж за мужчину моложе её на пятнадцать лет. Надо было видеть удивлённые глаза жениха, когда при регистрации брака в документах невесты он нечаянно узрел её истинный возраст! Но умудрённая жизненным опытом Карла умела находить общий язык с мужчинами, и ей не составило большого труда погасить пожар недовольства в душе новоиспечённого мужа Фабио. Да таким образом, что он уже никогда более не огорчался по поводу возраста любимой жены.
Через год после свадьбы Карла родила замечательного мальчугана. Отец семейства был на седьмом небе от счастья и почти всё свободное время проводил с сынишкой, что и не удивительно: ведь абсолютное большинство итальянских родителей без ума от своих детей, безмерно их обожают, балуют и частенько захваливают.
К величайшему сожалению, счастливая жизнь супругов оказалась недолгой: после восьми лет совместной жизни Карла заболела и скончалась от рака, оставив Фабио одного с малолетним сыном.
Другая сестра, София, также постоянно проживала в Неаполе, где долгие годы учительствовала в одной из средних школ. София вышла замуж рано, по большой и взаимной любви; с мужем они счастливо прожили в браке 54 года до самой его смерти от острого лейкоза, родили и воспитали четырёх девочек. Среди дочерей особой активностью выделялась младшая дочь, Морселла, о которой ещё пойдёт речь ниже.
Дочери выросли, вышли замуж, нарожали детишек. София ощущала себя счастливой женой, мамой, бабушкой и прабабушкой, благополучно дожила до восьмидесяти двух лет и тихо скончалась у себя дома в кругу многочисленной родни.
Юля из всего сказанного ей Антонио поняла, что в настоящее время живы и здравствуют один его племянник и четыре племянницы. В свою очередь каждый из них имеет семью, супругов и детей. Племянников Юлия уже знала, теперь ей предстояло поближе познакомиться с семьёй каждого из них.
Юлия удивила родных Антонио прежде всего своим гостеприимством и радушием. Она душевно привечала каждого заглянувшего в дом родственника, устраивала чаепития, угощала разными вкусностями, не жалела времени на общение. Особенное впечатление на родственников произвело, как Юлия готовит разнообразную выпечку и пироги. Они специально приходили попробовать беляши, чебуреки, пирожки с разнообразными начинками, а также ставший для них безусловным хитом пирог, почему-то называемый русскими странным словом «курник».
Но это было ещё не всё: родственники имели возможность убедиться в том, как хорошо Юлия шьёт, как ловко она управляется со швейной машинкой. Они достойно оценили золотые руки Юлии: отныне племянницы всегда обращались только к ней, когда надо было что-нибудь ушить из одежды, укоротить по длине или же подогнать по фигуре.
В дополнение ко всем перечисленным достоинствам Юлии нельзя забывать и о том, что благодаря неустанным стараниям Антонио она хорошо овладела итальянским языком и потому не испытывала трудностей в общении. Помимо этого, россиянка выгодно отличалась от многих разговорчивых итальянских женщин тем, что умела слушать собеседницу. Да-да, Юлии с избытком хватало терпения на то, чтобы выслушивать до конца выдаваемые темпераментными собеседницами-итальянками бесконечные тирады, щедро разбавляемые эмоциональными междометиями.
Ладно бы только выслушать, так ведь ещё и требовалось поддерживать разговор, а в случае, если тебя просят об этом, – постараться дать ещё разумный совет, опираясь на свой немалый жизненный опыт, полученный в суровых условиях российской действительности.
Одним словом, пазлы сложились: Юлия органично влилась в итальянскую семью Антонио и стала для них своей.
Глава 7
Живущую по соседству синьору Франческу с лёгкой руки Антонио окружающие величают Чиччей. На вопрос, почему именно так и не иначе, Тото лишь загадочно улыбается и неизменно отмалчивается. И остаётся лишь гадать: прозвал он так синьору под воздействием чар схожей с ней знаменитой фигуристки Чиччи или находясь под неизгладимым впечатлением от пышных форм уважаемой соседки. Дело в том, что итальянцы чиччами в шутку называют пухленьких барышень либо так ласково именуют вкусную часть мяса с жировыми прослойками. Есть подозрение, что при подборе прозвища благочестивой Франческе разом брались в расчёт оба названных аспекта.
Чичча проживает на одной лестничной площадке с Антонио и Юлией – в квартире, располагающейся напротив. Она первая из итальянок, с кем Юля познакомилась после своего приезда в страну. Приветливость и доброжелательность старушки располагали к себе, поэтому россиянка легко и быстро сошлась с ней. С годами дружба только крепла; не проходило ни дня, чтобы Юля с Чиччей не встретились и не пообщались друг с другом.
Чичча с соседями в настолько тёплых отношениях, что иногда по вечерам приглашает их к себе. Несмотря на необъятность форм и болезнь ног, в свои восемьдесят три года Чичча невероятно подвижная дама. Порой, пропустив рюмку-другую лимончелло, она принимается танцевать с воображаемым партнёром не то танго, не то фокстрот, а возможно, и то и другое вместе. Чичча павой выплывает в центр гостиной и, задорно оглядев присутствующих, с необычайным усердием берётся исполнить пару-тройку чрезвычайно изящных, по её мнению, танцевальных па. Потом, грациозно взмахивая руками, принимается нарезать круги по гостиной, временами резко поворачивая в стороны голову с томно взмахивающими ресницами и отчаянно изображая женщину, сгорающую в муках безответной любви.
Не довольствуясь танцами, Чичча с невероятной прытью усаживается за старенькое пианино и, будучи истинной неаполитанкой, затягивает всемирно известную песню своего земляка «О Sole Mio». По квартире россыпью начинают разливаться звуки по-старушечьи дребезжащего, но не лишённого приятности голоса, старательно выводящего: «Как прекрасно утро, когда солнце всходит. Как безмятежен воздух после бури!» Исполнив с душой означенные сентенции, Чичча спешит наглядно продемонстрировать, как именно тот самый благостный воздух, что после бури, надобно в себя вдыхать и как им впоследствии следует неспешно наслаждаться.
Далее, получив заслуженную порцию аплодисментов и находясь на пике творческого подъёма, Чичча, ни секунды не колеблясь, замахивается на «Вечернюю серенаду» самого Шуберта. Близоруко щурясь сквозь очки с толстыми линзами, Чичча впивается взором в ноты и речитативом заводит: «Минувших дней очарованье, зачем опять воскресло ты? Кто разбудил воспоминанье и замолчавшие мечты?»
Внезапно Чичча прерывает аккомпанемент и, обращаясь к мужчинам, прокурорским тоном вопрошает: «Скажите мне, господа, а нет ли случаем среди вас того самого героя? Ну того самого, кто будит воспоминания и замолчавшие мечты?!» Господа присутствующие невольно ёжатся под её пронзительным взглядом, отводят глаза в сторону, и
