Европад - Любовь Зиновьевна Аксенова
ГЛАВА 11
МЫ КАТИМСЯ В НИКУДА
Снова попытались переключить программы. Те же бандитские разборки, черный нал, мошенники, убийства. Будто люди с нормальными делами, заботами, отношениями перестали существовать. Реклама о жратве, женских крылышках. Противно. Не хочется смотреть. Гриша достал CD-диск, поставил Гершвина. Вспомнилось детство. «Когда это было? Очень давно».
— Мы катимся в никуда. Нет, не так. В какой-то песне поется: «Мы как птицы. Садимся на разные ветки и засыпаем в метро». Вылетаем на своих станциях, вползаем в гнезда-квартиры, мирно щебечем с потомством. Не видим: везде расставлены сети.
— Опять ты за свое? Молодые смеются. Старикам ничего не оставляют. Они ютятся на обочине и плачут: «Впереди — катастрофа». Алекс называет ее главный признак — снижение интереса к образованию. «C» est le commencement de la fin» (начало конца), — сказал Талейран о наполеоновских «Ста днях». Здесь то же самое. Билл Гейтс не кончил школу. Если только дензнаки решают все, зачем ходить в университет? Образование? В пределах таблицы умножения. Впрочем, ее уже заменил калькулятор. Научись читать-писать, как пятиклассник, и вперед. В Берлине каждый шестой сейчас бросает школу, каждый четвертый — университет. Иные сидят в институтах по десять лет.
— Силу и энергию молодых занимает погоня за деньгами.
— Я сам видел, как торгуют берлинские турки: от младых ногтей. Десятилетние мальчишки трудятся рядом с отцами. Думаешь, они не могли бы жить на социальное пособие и учиться в школе? Значит, не хотят. Недавно проводился выборочный опрос немецких учеников, тестирование учащихся Европы. Германия заняла двадцатое место по математике и естественным наукам, двадцать первое — по языку. В стране Шиллера и Гёте каждый пятый подросток не умеет читать-писать. На уроках дети ходят по классу, смеются, не выполняют домашних заданий. Даже в Баварии, где качество обучения считается самым высоким в Германии, только каждый шестой смог справиться с заданием по математике, соответствующим его классу. Проверяли свыше тридцати тысяч школьников. Учителя не лучше. Половина не могла сказать, из каких компонентов состоит воздух и в каком городе заседает Европарламент.
— Образование во всем мире катится вниз. Только девятнадцать процентов американских студентов знают, что советником президента США по национальной безопасности является Кондолиза Райс, сотни тысяч уверены, что премьер-министр Израиля — Ясир Арафат.
— Ну и что? В Израиле всего пять миллионов жителей. Как в Петербурге. Многие ли скажут, кто губернатор?
— Больше половины не помнят имя госсекретаря США. Во время опроса один студент заявил, что министр обороны Штатов — Тони Блэр. Что говорить о Данте, Гёте, Пушкине? О них даже не слышали. Неграмотное будущее давно стоит на пороге Америки. Теперь оно открывает двери Европы. Скоро придет в Россию. На том же тестировании, о котором ты говоришь, российские школьники по математике оказались на двадцать втором месте, по естествознанию — на двадцать шестом, по владению родным языком — на двадцать седьмом. Это при Советах образование считалось нужным и престижным. Иные времена — иные песни.
— Рыба гниет с головы. Коррупция в высших эшелонах власти рождает мироощущение: «И я могу, — значит, хочу быть таким». От политиков разложение спускается в массы. Что такое «коррупционер»? Вор в особо крупных размерах.
— С одной добавкой: «Ах, у меня иммунитет, не делайте мне больно!»
— И со второй: «Хочу и дальше воровать!»
— Конечно. Давай откроем форточку. Накурили, дышать нечем!
— Я читал, что жители швейцарского кантона Женева проводят референдум о введении налога на богатство. Его будут платить все, у кого больше полутора миллионов швейцарских франков. Будут возвращать обществу толику того, что у него украли. Пишут, что таких около четырех с половиной тысяч в одной Женеве.
— Разве о них речь? Сверхбогатые — это сверх. Если они и живут в Женеве, не по полтора миллиона имеют.
ГЛАВА 12
ПИСЬМА С ТОГО СВЕТА
В заботах о клиентах и мировой революции минул день. Пришло воскресенье.
Гриша позвонил с самого утра:
— Приезжай. Дело есть.
Дмитрий не удержался от вопроса:
— Хорошее или плохое?
— Даже очень.
— Что «очень»?
— Первое.
— Жди меня с ящиком.
— Потом. Успеется. Мне еще на работу. Давай по-быстрому.
Снова повезло: подвернулась тэшка. Вот и знакомая дверь. Не успела открыться, увидел Дмитрий конверт. Адресован ему.
— Я же тебе говорил. Мои люди атом из центра земли достанут.
Дмитрий вскрыл письмо. На чистом листе бумаги стояло: «Митя, действуй! 200912». Написано на компьютере. Без даты и подписи. Стиль Алекса, обращение по имени, которым старший брат называл Дмитрия в детстве. Цифры — ключ к пину, открывающему сейф Алекса в Лихтенштейне. Сообщение составлено так, что понятно только им двоим.
Дмитрий взглянул на часы. «Сегодня 16 сентября. Тайное число 200912. Может, речь идет не только о пине? 20 сентября в 12 часов? Будет звонок? Ждать осталось недолго. Почему полиция считает брата погибшим? Посмотрим. С сейфом все ясно. Надо ехать в Лихтенштейн. Там наверняка есть инструкция от Алекса. Или подождать четыре дня? До двадцатого не дергаться? Лучше услышать голос Алекса. Мало ли что? Элементарный шантаж — начнут следить за мной,
