Бахыш Бабаев - Тутанхамон
- Позаботься о ней, если меня не станет. - Фараон снова повернулся к Маи.
- Что ты, правитель? О чем ты говоришь? Тебе ещё жить и жить.
Небхепрура снова прикрыл веки.
- Знаешь, Маи, я был бы счастлив более, если бы родился обыкновенным простолюдином. И жил бы, наверное, дольше. Странно, но я чувствую, как зовут меня Эхнатон и Сменхкар. И боги зовут меня.
Маи испуганно дотронулся до оголенных пяток молодого фараона и содрогнулся. Они были очень холодны. Лицо Небхепруры белело на глазах. Маи понял, что теряет юного правителя.
- На помощь! Сюда! На помощь!!! - истошно завопил он, обезумев от страшной догадки и мечась по просторному помещению. - На помощь, - крикнул он и, в бессилии что-либо предпринять, горько заплакал.
На крики сбежались все придворные и, увидев умирающего фараона, враз заголосили. Женщины рвали на себе волосы, до крови царапали лицо. Расталкивая всех, к мужу пробралась Анхеспаамон. Она на секунду остановилась перед ним. Увидев жену, Тутанхамон приподнял голову и попытался что-то сказать. Однако речь не получилась, и он только простер к ней руки. Анхеспаамон судорожно вцепилась в них. Несколько секунд муж и жена смотрели друг другу в глаза. Увидев лицо страдающей жены, Тутанхамон успокоился. Какое счастье иметь такую красиву и любящую жену. Мягкая улыбка в последний раз заиграла на его губах и, сделав попытку встать, он вдруг неожиданно откинулся назад.
Небхепруры, одного из самых молодых фараонов Египта, не стало.
Анхеспаамон страшно закричала и бросилась на труп мужа. Мужчины и женщины, находившиеся здесь, заголосили громче. Душераздирающие крики и плач сопровождались проклятиями богам, принявшим преждевременно Небхепруру в свое лоно.
В царские покои проворно проник лекарь с маленьким глиняным сосудом с настойкой из специальных трав. Только пробравшись к фараону, он понял, что больше не нужен ему. С сожалением оглядев скончавшегося, он так же тихо и незаметно исчез.
Откуда-то, запыхавшись, появился Эйе в сопровождении только что прибывшего Упнефера. Остановился перед ложем и долго глядел на прекрасные, благородные черты лица умершего фараона. Слезы жалости к этой молодой, загубленной им жизни непроизвольно выступили на его глазах. Воздав последние почести умершему фараону, верховный жрец покинул это страшное место. На смену сентиментальному Эйе вышел расчетливый верховный жрец.
Придя в себя, могущественный второй человек Египта сразу же хладнокровно приступил к разработке дальнейших действий. Первым делом он вызвал главного заместителя египетского войска и поручил ему усилить охрану Фив. Затем укрепил свою личную охрану. Потом последовал специальный секретный приказ, требующий до поры умалчивать о смерти фараона.
Снова в дверях появился чернокожий слуга с немым вопросом в глазах.
- Кто? - коротко спросил Эйе.
- Упнефер.
- Пусть войдет.
Упнефер, не поклонившись верховному жрецу, решительно шагнул к нему.
- Я пришел просить благословения, - глядя прямо в глаза Эйе, сказал он.
- В чем же, сын мой?
- Моя жена, царевна Меритамон, предлагает занять трон мне.
- Но у нас есть свод законов, согласно которым фараона определит овдовевшая царица.
- Фараоном должен стать я, - раздраженно сказал Упнефер и схватился за ручку кинжала.
Такой поворот событий никак не входил в планы верховного жреца. Желая остудить его, он довольно вежливо пригласил Упнефера садиться. Тот сел, несколько успокоившись.
Эйе начал издалека.
- Лично я ничего против тебя не имею. Ты мне нравился всегда и, если помнишь, нас с тобой связывает общая тайна.
Упнефер вспыхнул, но промолчал. Он хорошо помнил эту тайну, связанную с рабыней Истерим. И вряд ли Меритамон, узнавшая об этих гнусностях мужа, решилась бы выдвигать его на пост правителя Египта.
- Волей Амона получилось так, что мы с тобой стали друзьями. Настоящими друзьями, которым не нравился один-единственный человек. Стоит ли нам теперь портить отношения? Я повторяю ещё раз - я очень люблю тебя и вовсе не против твоего желания. Но, с одной стороны буква закона, а с другой... - Он внимательно посмотрел на Упнефера.
- А с другой? - нетерпеливо спросил Упнефер.
- Не хотел, но так и быть, скажу. С другой стороны, боги Египта против твоего правления.
- Боги? - изумился Упнефер. - Почему же?
- Сменхкар, потом Небхепрура. Оба были молоды. Один правил два с половиной года, другой - пять с лишним лет. Если ты займешь престол, боги начнут отсчитывать твои дни. И успокоятся, как ты сам уже понял, после третьей жертвы. Теперь думай сам. Если надумаешь, я попрошу царицу Анхеспаамон сделать исключение для свода закона.
Давая понять, что разговор окончен, Эйе встал и подошел к окну. Упнефер, однако, продолжал сидеть.
- Так кто же все-таки займет трон? - спросил он Эйе.
Эйе равнодушно пожал плечами.
- Согласно нашим законам, вдова фараона должна незамедлительно выйти замуж и провозгласить мужа фараоном. Следующий пункт закона гласит о том, сто если она не желает выйти замуж, то имеет право назвать фараоном кого-нибудь из близких родственников. Все, как видишь, в её власти. Я лишь исполнитель. Кстати, я должен тебя поздравить. По моей просьбе покойный Небхепрура назначил тебя наместником Сирии.
- Правда? - Упнефер даже подскочил от радости. Эйе сразу понял, что перед ним открыт путь к трону, который минуту назад преграждал этот недалекий юнец.
Эйе неторопливо подошел к шкафу, заполненному глиняными табличками, и, найдя нужную, протянул Упнеферу. Тот жадно схватил её, пробежал глазами.
- И печать Небхепруры... И даже выжжена, - восхищенно проговорил он, не отрываясь от приказа.
- Мир праху его! - горестно воскликнул Эйе.
- Мир праху его! - не менее притворно повторил Упнефер.
- Не теряй времени, сын мой. Отправляйся в Сирию и приступай к своим обязанностям. Это очень богатая страна.
- Слушаю и повинуюсь, мой господин.
- Да, кстати. Собери как можно больше золота ко дню похорон Небхепруры. Как бы та не было, но Сирию взял он. Следовательно, похороны должны быть царские и даже лучше. Народ его любил, и мы должны считаться с этим. - Я понял, мой господин. Я могу идти?
- Иди. Да хранит тебя Амон.
После его ухода Эйе велел вызвать парасхитов(. Приняв их и сделав соответствующие указания, Эйе послал за каменотесами и золотых дел мастерами. Первым явился золотых дел мастер, давно славившийся своим искусством. Эйе не знал его имени, но хорошо помнил лицо.
- Вот что, мастер, - жестко приказал он. - Даю тебе десять дней на скульптурное изображение покойного фараона. Материала, то есть чистого золота, добытого Небхепрурой в походе на Сирию, не жалей. Все, чего он достиг в этой жизни, должен унести с собой. Золотое изображение фараона должно в точности соответствовать лицу покойного. Даже за небольшое отступление я жестоко накажу тебя. Иди.
Мастер молча поклонился и вышел. Вошел слуга и доложил о прибытии каменотесов.
- Только одного, главного, - раздраженно объявил Эйе.
Когда вошел мужчина средних лет с богатырскими плечами и тяжелой заросшей головой, верховный жрец явно занервничал. Помыть, одеть его - и перед ним не устоит даже Нефертити, завистливо подумал он, неприязненно кивая в знак приветствия.
- Сколько тебе надо времени на сооружение большой подземной усыпальницы?
Каменотес вежливо поклонился.
- Срок определяешь ты, господин. Мое дело повиноваться.
Ответ понравился Эйе, но он не подал виду.
- У тебя в запасе тридцать девять дней. Успеешь?
Мастер снова поклонился.
- Должен, мой господин.
- Небхепрура не успел приступить к возведению своей пирамиды. Поэтому мы его похороним в земле. Через десять дней к тебе примкнут золотых дел мастера. Стены усыпальницы будут из золота, потолок из алебастра. Главный вход в неё должен быть надежно защищен от грабителей и воров. Ты хорошо все понял?
- Да, мой господин.
- Можешь идти.
На следующий день Эйе нашел царицу Анхемпаамон в саду, где она любила проводить время с мужем. Приблизившись к ней, жрец заметил, что она не плачет. Но приглядевшись повнимательней, понял - слезы выплаканы все. Она сидела одна, без служанок, которые обычно всюду сопровождали её.
- Пусть минуют Египет черные дни, - пылко сказал он. - И тебя, мря царица.
- Они уже настали, Эйе, настали, - в горестном раздумье ответила она. - Вот сижу и думаю, может, и мне за ним?
В этих словах было столько невыразимой печали, что Эйе искренне посочувствовал ей.
- Не подобает царице рассуждать так, - растроганно сказал он. - Царице великого Египта, славу и богатство которого приумножил любимый нами Небхепрура. Душа его вознеслась и присоединилась к богам, откуда он наблюдает за нами.
Анхеспаамон при имени мужа закрыла лицо руками и беззвучно зарыдала. Эйе выждал и, когда царица успокоилась, продолжал:
- Все жрецы фиванских храмов требуют от нас нового фараона Египта, солгал он. - Тебе, царица, надлежит назвать его имя.
