Бахыш Бабаев - Тутанхамон
Небхепрура подхлестнул коня, отчего тот заржал, встав на дыбы, затем стремительно рванулся вперед. Пришпорив свою лошадь, сирийский царь поскакал навстречу.
Первый удар Тутанхамон пришелся на подставленный щит сирийца. Не теряя времени и не давая египтянину опомниться, он нанес сокрушающий ответный удар, от которого Тутанхамон еле успел увернуться. Снова разъехавшись, оба во всех опор помчались друг на друга.
Сирийский царь выставил копье, которое неминуемо должно было поразить на скаку либо седока, либо лошадь. Тутманхамон сделал то же самое, но, приблизившись, довольно резко взял в сторону. Сирийский царь, не встретив сопротивления, чуть не вывалился из седла. Тутанхамон благополучно ускакал прочь.
Громогласный гул одобрительных возгласов прокатился по рядам египетских дружин. Ловкость и смекалка фараона приятно удивил их.
Сириец злобно заскрежетал зубами и выхватил в бешенстве меч. Тутанхамон, окрыленный поддержкой своих, смело бросился в атаку.
Завязался жестокий бой. Удары мечей высекли искры, которые хорошо были видны в наступивших сумерках. В каждый размах сириец словно вкладывал самого себя, наносил мощные удары, от которых только и защищался Тутанхамон. Враг не давал юному фараону опомниться и перейти в наступление. Очень скоро Небхепрура понял - надо изматывать. Сириец свирепел на глазах. Так может выйти из себя игрок, проигрывающий слабому сопернику.
Небхепрура вдруг почувствовал, что у него онемели пальцы. В висках гулко отдавались удары. От напряжения заныла голова. Внезапно сирийский царь взял в сторону, и Тутанхамон, не встретив преграды, упал на землю, не выпуская из руки меча. Видимо, не ожидавший такого оборота событий, сириец удивленно уставился на упавшего с коня фараона, позабыв воспользоваться этим падением. Тутанхамон не стал обращать внимания на ушибленное колено, ловко вскочил и хотел было бросится к коню. Растерявшийся на мгновение сириец сразу же пришел в себя и поднял руку с копьем в надежде раз и навсегда пригвоздить неприятеля к земле. Пеший фараон покорно замер, но в последний момент легко отвел мечом острие копья. Сириец не удержался и рухнул на землю, прямо к ногам Небхепруры. Последний, не мешкая, всадил в упавшего меч.
Восторженные крики в честь победителя сотрясали воздух. Эйн, который равнодушно наблюдал за единоборством, отчего-то обрадовался тоже. Маи заплакал от умиления.
Сирийцы уныло повернули назад и вскоре при свете вспыхнувших факелов у крепостных стен египтяне увидели только что вывешенный белый флаг.
Крепость Чару, ворота Сирии, была взята.
Только подойдя гораздо ближе, можно было определить, что крепостные ворота Чару были обиты массивным листовым золотом, которое ярко сверкало под лучами утреннего солнца. Невольно зажмурившись от великолепия, египтяне пришли в неописуемый восторг. Они вошли в крепость и к полудню достигли города Кадеша, расположившегося на живописном берегу быстрой реки Оронт. Здесь решено было сделать привал и вызвать правителя Кадеша для переговоров о налогообложении.
Египтяне разбили лагерь на побережье, возвели шатры, разожгли костры. Маи всюду и неотлучно следовал за Небхепрурой, рассказывая ему об обычаях и традициях сирийского народа, его способностях и недостатках. Эйе не переставал удивляться всему увиденному здесь, в Сирии. Его поражали манеры и амбиции этого народа, который, как ему показалось, ведет себя гордо, с достоинством, независимо. Удивляла также чистота, царившая на улицах города, строгость местных женщин, осведомленных уже о падении Сирии. Всюду ощущались роскошь и изобилие. Нередко он видел золоченые входные двери дворов, принадлежавших, вероятно, знатным горожанам Кадеша.
Внезапно он и сопровождавшая его свита остановилась. Перед ними величественно возвышался красивый храм, купол которого был покрыт золотом. Рамы в многочисленных окнах храма также были инкрустированы этим благородным металлом. Потоптавшись немного, они спешились и вошли в него.
Толстый, благообразный, небольшого роста жрец, почтительно и с достоинством наклонив голову в знак приветствия, торжественно и молча провел их в центральное помещение храма. Эйе и его люди ахнули при виде столь богатого убранства этого помещения.
Пол его был покрыт гладким белым алебастром. Словно его только что вычистили. Крутые стены в полумраке поблескивали золотым отливом и высвечивали в центре огромную золотую статую человека-быка с распростертыми крыльями - сирийского бога, которому здесь поклонялись. Глаза статуи были инкрустированы лазуритом и казались живыми. Здесь, очевидно, не нужны были факелы - блестящий белый пол освещал и в сумерках. Не в силах что-либо выговорить, Эйе только развел руками, восхищаясь увиденным. Даже самый дорогой храм у нас в Фивах выглядит жалким и убогим по сравнению с этим, подумал он и жестом пригласил свиту следовать за ним. Они вышли из храма и направились в лагерь.
Тутанхамон отдыхал. Слуга доложил - у фараона внезапно разболелась голова, и он лег спать, даже не пообедав. Эйе отправился к Маи, подсчитывающему потери.
- Ты даже не можешь себе представить, чем мы овладели, - жадно блестя глазами, выпалил он, входя в шатер.
Маи недовольно поднял голову.
- А, это ты, Эйе... Садись, садись.
Эйе с удовольствием плюхнулся на подушку.
- Кругом золото, одно только золото. Мы взяли золотой город.
Маи снисходительно улыбнулся.
- А ты не знал, что Сирия добывает золото? Имеет свои месторождения.
- Не знал, ну конечно не знал, - радовался Эйе. Мысль о возврате Египта в былую золотую эпоху до реформы Эхнатона приятно кружила ему голову, не давая сосредоточиться на чем-то конкретном.
Маи тронул его за рукав. Эйе моментально слетел с небес и глянул на Маи. Тот показался ему расстроенным.
- Что-нибудь случилось? - встревожился Эйе.
Маи грустно опустил голову.
- Фараон приболел. Головная боль, тошнота. Не мог даже есть.
Эйе притворно вздохнул и безнадежно развел руками.
- Простуда в это время года неизбежна. Днем жарко, вечерами холодно. Даже не знаешь, как одеться. Думаю, ничего страшного. Отлежится и пройдет.
- Пусть сжалится Амон, - почти взмолился Маи.
Эйе прикусил губу. Вот оно что. Действие порошка не замедлило сказаться. Покойный царь был прав. Несколько дней, и Тутанхамона не станет. Не станет этого мальчика Небхепруры, всюду оскорблявшего его, Эйе. Унижающего его, Эйе. О, Амон, подумал про себя верховный жрец, помоги мне и Египту, которым не может управлять этот молодой фараон. После смерти Небхепруры я должен взять власть в свои руки. Должен избавить расшатавшуюся от свободолюбия страну. А выйдет ли она замуж за меня? - вспомнил Эйе про Анхеспаамон и тяжело вздохнул.
По неписаному, но ставшему традицией закону, престолонаследие в Египте шло по женской линии. Фараон не имел права завещать трон своему сыну. Только дочери, точнее, зятю, женившемуся на его дочери. И именно во имя будущего страны фараон обязан был иметь дочь. Если же она не рождалась царицей, владыке Египта разрешалась женитьба на женщине не знатного происхождения.
Эйе прекрасно понимал, что после кончины Небхепруры Анхеспаамон не скоро придет в себя. Молодые подвержены бурным страстям - и в радости и в горе. Кроме того, пятнадцатилетняя царица слишком благоразумно воспитана и не посмеет возразить старшему во имя главной политической цели - поддержки могущества Египта. Не беда, что я старик, а она слишком молода. В политике возможны все меры для достижения поставленной перед собой цели. Кроме меня просто некому, меня с детства знают Анхеспаамон и Меритамон, две царевны. Доверяют мне, как родному отцу. Отец? - мысленно улыбнулся Эйе и предвкушении заерзал на подушке.
Анхеспаамон как две капли воды была похожа на свою мать, божественную царицу Нефертити.
Итак, Упнефекр, который только что женился на Меритамон, отпадает, так как боги Египта не приемлют молодых фараонов. Первое свидетельство тому Сменхкар, вторым - по милости всевышнего - будет Небхепрура. Анхеспаамон я должен убедить в необходимости моего назначения, подумал Эйе.
- Что ты умолк? - спросил Маи, складывая глиняные и пока ещё не выжженные таблички с письменами. - О чем думаешь?
- О фараоне, - задумчиво ответил Эйе и взглянул на Маи.
Сдержанные, уравновешенный советник фараона всегда раздражал Эйе своими медлительными манерами и неприятными маленькими глазами. Слишком долго засиделся он во дворце, подумал Эйе.
- Однако, до сих пор нет известий от повелителя этого города.
Эйе удивился.
- Почему?
- Не знаю. Небхепрура вызвал его. И как видишь, его пока нет. Меня это настораживает.
- Надо усилить охрану, - встревожился Эйе. - И разбудить Небхепруру. Он встал, но в это время в шатер заглянул сам фараон. При виде его Маи приподнялся и почтительно склонил голову.
