Река течет через город. Американский рейс - Антти Туури
Тимо и Тайсто спросили про Тима, и я рассказал про ответвление рода, доставшееся мне тут в наследство от деда. Это их рассмешило. Они стали рассказывать, что за мужики мои братья в Похьянмаа, считали, что дед посеял одинаковые семена по обоим берегам океана.
Суутари принялся объяснять про адскую работу, которую он только что закончил в Эллиот-Лейке, и про трудности, которые были в этом деле. Он утверждал, что работа не была бы выполнена в срок без его находчивости и хорошего глазомера, заказчик не понимал своей выгоды, и Суутари на месте все перепланировал заново, более экономичным для себя образом, так что работа была закончена быстрее, чем предполагалось. Это его заслуга, что забойщики с уранового рудника опять получили возможность на три недели ранее приступить к добыче вещества, которое дороже золота, и на банкете по случаю завершения подряда его благодарил и жал ему руку сам генеральный директор концерна, прилетевший специально для этого из Торонто на собственном реактивном самолете.
И все другие высокие господа из горной компании благодарили Суутари и пожимали ему руку.
Сын Суутари не был разговорчив. Им всем принесли пива, и они прихлебывали его. Я спросил про Отто. Тимо рассказал, что он привел автопоезд обратно во Флориду один, хотя и устал до умопомрачения, проведя за баранкой трое суток совершенно без сна. Тайсто сказал, что Отто был во Флориде до того обессилевшим, что после Джексонвилля вроде бы даже не дотрагивался до руля. Конец дороги начисто выпал из его памяти.
Я спросил, чем нагрузили Отто на обратный путь. Тимо уверял, что Отто привез из Монреаля мясо, я подозревал, что там было и нечто другое. Тимо вытащил из бокового кармана свернутые вместе купюры, отсчитал двадцать стодолларовых бумажек и положил на стол передо мной. Он спросил, достаточно ли этого за сидение в автопоезде. Я сунул купюры в карман, сказал, что этого хватит, если мне не придется расплачиваться за работу на него по дополнительным счетам или долгой безработицей. Тимо сказал, что никто не станет лаять мне вслед, если я сам своими разговорами не навлеку на себя такой лай.
Тим стал тревожиться за наш обед. Тимо попросил, чтобы я пришел повидаться с ними во второй половине дня, он хотел еще поговорить со мной. Я спросил, какие еще разговоры могут быть между нами, он не хотел говорить об этом тут. Договорились, что я приду под вечер к «Террасе», поскольку это место Тимо, похоже, знал, и Суутари тоже подтвердил, что туда они дорогу найдут. Суутари требовал, чтобы мы не засиживались там долго, выпили чашку или две, а потом пошли бы к нему домой париться в сауне и ужинать, ему стоит лишь позвонить по телефону, чтобы устроить так, что дома будет все в наилучшем порядке и можно будет принять толстосумов из Финляндии.
Я расплатился за пиво, хотя Тимо и предложил, чтобы наш заказ приписали к его счету. Мы вышли из подвала на стоянку и сели в машину. Пока ехали, я рассказал Тиму про Тайсто, как мы вместе приехали из Финляндии во Флориду и что было тому причиной, рассказал и о Тимо, как он с братьями удрал из Похьянмаа и сколько денег теперь было у них в обороте и на банковских счетах в Штатах. Тим покачал головой, считал, что парням еще доведется увидеть тут небо в клеточку. Он спросил, за что мне дали сейчас в кабаке столь большую сумму, я сказал, что лучше ему об этом не знать. Тим больше не расспрашивал, сказал, что знал Суутари еще тогда, когда тот работал на шахте, Суутари был плохим шахтером и лентяем.
Приехали домой к Тиму. Там нас уже ждал обед. Жена Тима сказала, что сын поел и ушел. Тим рассказал ей, где мы были и как чувствует себя Мартта, и про Суутари, который пришел со знакомыми в «Фрод», когда мы там приводили себя в чувство пивом после долгой проповеди, прочитанной нам Марттой о мужчинах из рода Хакала.
Тим рассказал, что нас пригласили на вечер в «Террасе» и в сауну, и на ужин к Суутари. Похоже, жену Тима это не огорчило.
Она спросила, потребуется ли нам шофер на вечер, и была согласна возить нас по городу, но Тим пообещал быть весь вечер в таком строгом порядке, что езда на машине не доставит нам никаких трудностей.
8
После обеда я позвонил в Вааса, брат сказал, что Кайсу уже уехала. Я спросил, как она себя чувствовала и какое у нее было настроение, но он считал, что обо всем этом мне лучше спросить у самой Кайсу. Позвонил домой, но там никто не ответил. Мне надоело звонить, и я сказал Тиму, что дома вроде бы прекрасно обходятся без меня. Хотел заплатить за переговоры, но Тим замахал руками: уж если обанкротимся, то все вместе.
Мы отправились в «Террасу». Жена Тимо посмеивалась, когда мы уезжали, и пыталась предугадать, в каком состоянии и в каком часу ночи мы вернемся. Тим велел ей подтвердить, что он всегда непременно возвращался оттуда домой, хотя и не в тот же день. Это она мне и подтвердила.
Парни уже сидели в кабаке, поджидая нас, было видно, что они уже успели угоститься, но еще не были в сильном подпитии. Суутари крикнул, чтобы и нам подали пива, когда мы подсели к их столу. Он сказал, что сауна уже греется, а жена послана в нижний город за деликатесами. В его доме, мол, не скаредничают, когда нет на то причины, к тому же Тимо для него важный деловой компаньон, с которым надо поддерживать хорошие отношения.
Тайсто рассказал еще, как Отто, вернувшись во Флориду, привел автопоезд прямо в Оушен Грин и
