Атлас. История Па Солта - Люсинда Райли
Криг впервые отвернулся от меня и посмотрел на воду залива.
– Когда я подошел к дому, то сразу понял – что-то стряслось, потому что дверь была распахнута. Я прокрался внутрь как можно тише, не зная, кто может оказаться внутри. Но там был только ты. – Он повернулся и посмотрел мне в глаза. – Ты помнишь, что тогда сказал мне, Атлас?
Я с трудом сглотнул.
– «Мне жаль», – прошептал я.
– Не думаю, что ты сожалел о содеянном. Думаю, ты жалел, что тебя застигли с поличным.
– Ты сразу же набросился на меня, Криг. Я хорошо помню, как ты вырывал икону у меня из рук. Ты был очень силен.
– Но ты уцепился за нее…
– …И ты повалил меня на пол.
Криг облизнулся при этом воспоминании.
– Ворот твоей рубашки разодрался, и тогда я увидел кожаный кошелек. Мать всегда носила его на шее. Тогда я понял, что ты сделал, убийца и вор!
– Разница в том, Криг, что ты знал о содержимом кошелька, а я нет.
– Это ты так говоришь, Атлас. Да, я знал об алмазе. И я слышал, как моя мать говорила о нем в более определенном смысле, чем твои россказни. Это был мой шанс на выезд. Мой спасательный круг, мой билет на свободу. А ты отобрал его у меня… ты все отнял.
Криг медленно покачал головой.
– Тогда я полез в карман и замахал письмом у тебя перед лицом. А ты постарался задушить меня этой бумагой.
– У меня почти получилось.
– Да, если бы я не схватился за икону…
– И не напал на меня.
– И не защитил себя. Иначе я бы давно умер.
Криг ощетинился, как подросток.
– Скоро мы это исправим, Атлас.
– Мы знаем, что случилось потом. Пока ты шатался по комнате, я выбежал на мороз. Но я уже был одет для долгого пути. – Я пожал плечами. – Правда, тогда я не знал, насколько долгим он будет…
– Когда я пришел в себя, то выбежал за дверь.
– Я помню твои слова, с тех пор они не покидали меня.
– «Я найду тебя, Атлас Танит, где бы ты ни прятался, – повторил Криг. – И я убью тебя».
Я кивнул.
– Я бежал так долго, как только мог, чтобы оказаться как можно дальше от тебя. В конце концов я упал без сил в старом амбаре. – Воспоминания были настолько яркими, что я заново переживал каждый болезненный момент. – Я был вне себя от страха, Криг. У меня никого не осталось. Поэтому я решил сделать единственное, что пришло мне в голову: попробовать найти своего отца.
Криг погладил подбородок.
– Я рассчитывал на это. Хотя надеялся, что сибирская зима приберет тебя… но ты выжил. Понятия не имею, каким образом. – Он вопросительно взглянул на меня.
– Я тоже не знаю, Криг. Мое путешествие по России заняло полтора года. Я знал, что Швейцария лежит к западу от Тобольска, и шел, шел, шел туда.
– Откуда ты знал, куда идти?
Я указал на небо.
– Звезды. Мой отец научил меня ориентироваться по ним.
Криг недовольно фыркнул.
– Все это очень мило, но как ты спасался от голода и холода?
Я прикрыл глаза.
– Я верил, что звезды оберегают меня. Каждый раз, когда у меня больше не было сил, я находил пустую избушку или какой-нибудь добрый человек решал сжалиться надо мной. Но, увы, я был вынужден совершать такие дела, которыми нельзя гордиться.
– Ты крал?
Я кивнул.
– Да, я крал. Я лгал. Я обманывал людей. Но я выжил.
Криг окинул меня пристальным взглядом.
– Едва ли можно поверить, что восьмилетний мальчик смог пережить полтора года скитаний в российской глуши.
Я развел руками, и Криг машинально вскинул руку с пистолетом.
– Мне довелось пережить такие моменты, которые убедили меня, что физическая сторона нашего бытия – лишь часть общего. Не могу объяснить, как это получилось, но я выжил.
Криг хмыкнул, недовольный моим ответом.
– В итоге я умудрился обойти Швейцарию стороной. Мой путь завершился под кустом в парижском саду, где я свалился без сил.
Криг продолжал гнуть свое:
– Итак, ты пытался отыскать своего отца, чтобы отдать ему алмаз. Твой папаша знал об этом камне и велел тебе украсть его! Вы все обговорили заранее.
– Не буду винить тебя, Криг, но ты глух к голосу рассудка. Клянусь жизнью моих дочерей, я ничего не знал об алмазе, пока не оказался в угольном сарае и не заглянул в кошелек, полученный от твоей матери. И даже тогда я подумал, что это оникс или другой полудрагоценный камень, потому что твоя мать намазала его черной сапожной ваксой и обваляла в клее, которым пользовалась для резьбы по кости. Только когда он прилип к моим пальцам и я почистил его ветошью, я увидел скрытое внутри. Вот оно.
Я медленно расстегнул две верхние пуговицы рубашки и снял с шеи потертый кожаный кошелек.
– Что это?
– А как ты думаешь, Криг? Лучше бы ты дал мне шанс вернуть его восемьдесят лет назад, но ты решил убить меня, а я не хотел умирать. Ни тогда, ни потом, когда ты настигал меня, и мне снова приходилось бежать, спасая свою жизнь. В Лейпциге, где ты поджег дом, в котором я жил, или в лондонском книжном магазине… Тем не менее я берег алмаз все эти годы. Я надеялся, что если дело дойдет до крайности, то я смогу вернуть его тебе в обмен на жизнь и безопасность моих дочерей.
Криг взял кошелек и попытался развязать ремешки одной рукой, но это оказалось невозможно.
– Нет надобности держать меня под прицелом, Криг. Мне восемьдесят девять лет, и я не смогу убежать, даже если захочу. Вспомни, что я добровольно явился сюда.
Криг немного подумал и аккуратно положил оружие на стол. Потом развязал кошель и достал содержимое. Он внимательно осмотрел алмаз и начал обчищать сапожную ваксу об колено своих брюк. Потом он поднял камень на свет, и тот заиграл ослепительными бликами под лучами средиземноморского солнца.
Криг выглядел не на шутку озадаченным.
– Почему ты не продал его?
– Он не мой, чтобы его продавать.
– Значит, ты признаешь, что украл его!
– Нет. Я признаю, что временно присвоил его в силу непреодолимых обстоятельств.
Криг выдержал паузу, и я впервые заметил, как по его загорелому лицу пробежала тень сомнения.
– Итак, ты сохранил алмаз. Но ты никогда не вернешь мою мать.
– Нет, брат, я не могу этого сделать. Но скажи, пожалуйста, зачем мне было ее убивать, если не ради алмаза? Она была всем, что мы имели.
