Смерть приходит с помидором - Светлана Аркадьевна Лаврова
– Там до фига винтов! И пластин!
– Ольга Андреевна простерилизовала 14 винтов и 2 пластины.
– А мне надо 32 винта и 4 пластины. Всегда же все стерилизуется.
– А она по чуть-чуть стерилизует.
– Ну отправьте на стерилизацию снова. И пластины. Краниотом-то есть?
– Краниотом в двойке. Нам не дадут.
– А как я пластины сверлить буду?
– А как вы договаривались вчера с Кириллом Александровичем, кто краниотом берет?
– Я никак не договаривался. Он свою операцию делает, я свою.
– Он говорит, ему на всю операцию надо.
– Ну сверло вставляйте. Сверлить все равно надо.
– Варвара Вадимовна, подвиньтесь, мы микроскоп поставим.
Двигают микроскоп.
– Ну вот, вроде все на месте.
– И даже не очень тесно.
– Я поставила электроды, накрывайтесь.
– Я тут ваш аппарат накрою, хорошо, Варвара Вадимовна?
– Да, конечно. Если мне будет надо, я подлезу под простынку. Глеб, представляешь, меня позвали в Москву доклад делать на конференции по интраоперационному мониторингу. Я отказалась, написала, что не хочу позориться, у меня старый аппарат. Так попросили рассказать хотя бы про историю мониторинга в Екатеринбурге. Ну уж я и расскажу. И про то, как сейчас работаем, тоже расскажу.
– А толку?
– Ну хоть душу отведу. Шестой микроскоп на две операционные они покупают, а мне ИОМ никак! Понятно же почему. Фу, как пишет погано. Наводка техническая.
– Скальпель. Да не этот! Круглый.
– Ирина, надо какой-то круглый скальпель. Покажи Алексею Олеговичу, я не понимаю какой.
– Да-да, вот этот. И пинцет.
– Глеб, заглубись немножко.
– Наташа, давай фентанил добавим еще. Фентанил 0,1 и мидазолам.
– Полей. Ток. Ультразвук. Не нажимай.
– Варвара, нажми на стрелку. До конца.
– Ток. Ток.
– Ирина, закажи молоток.
– Не надо молоток.
– Я думала, надо молоток.
– Вы все время не то думаете. Это начинает раздражать.
– В торакалке вчера такая операция была! Они раньше такой не делали. Я зашел, так давление то 200 на 100, то 40 на 0. Сатурация то 82, это еще для них хорошо, то 60. Я стою и думаю (я, завотделением реанимации и анестезиологии, кандидат наук!): «Слава богу, что не я на наркозе!» Страшная вещь торакалка.
– Торакалка – это торакальное отделение, там рак легких оперируют. Жуткое место.
– Ток убавить. И микроскоп.
– Девочки, в первую.
– Ирина, микроскоп.
– Газы идут? Севоран?
– Не надо мне газы, газы М-ответ изничтожат напрочь.
– Воды дай. Полей. И скальпель.
– Какой?
– Вытянутый. Пинцет.
– Иглодержатель какой – побольше, поменьше? Я три нуля открыла.
– Побольше.
– Возьмите.
– Это ребро?
– Дай подошью.
– Вы будете подшивать или на зажим?
– Еще раз? Подшиваем?
– Да-да.
– Еще ниточку? Одной мало будет?
– А потом чем шить будем?
– Пятеркой.
– Ирина, пять нулей и полипропилен одну. Это что? Три? И мне надо контейнер, чтобы ты отнесла.
– Тряпку какую-нибудь положи. Неплетеный ватник. Неплетеный, я сказал!
– Сколько сантиметров?
– Сантиметр. Это лимфома. Если лимфома, она на лекарства лучше реагирует, чем на операцию. Сейчас сзади удалим, и все. Покороче дай. В коробочке. Зеленый.
– А их нет, ни зеленого, ни синего.
– Опухолевый нож. Опухолевый но-о-ож!!
– Да, я слышала, как ни странно. Я уже забыла, как нервничают, а вы меня снова научили.
– Ну да, я же нервный хирург. У меня профессия такая – нейрохирург, нервенный хирург. Микропинцет. Опухолевый нож. Варвара Вадимовна, у вас идет мониторинг?
– Нет, у меня нет М-ответов. Релаксанты еще не ушли.
– Ножницы. Воды в шприце. Микропинцет.
– У вас в руках.
– Еще один! Цапку мне дай маленькую. Шприц.
– Начал появляться М-ответ с мышц кисти.
– Хорошо. А то я уже думал, что там.
– Нет, это не ваше было. Это наркоз. Работайте спокойно.
– Цапку. Барнет.
– Как дела?
– Удаляем. Опухолевый нож. Воды в шприце. Дай мне нож и срочную гистологию возьми.
– Ирина, у меня срочка. Зайди в первую.
– Ножницы. Опухолевый нож. Я сейчас у корешка С8. Варвара Вадимовна, вы что-нибудь видите?
– Я ничего не вижу. Я сегодня вообще ничего не вижу. Отвратительно идет мониторинг.
– 0,4 фентанила.
– Ток. Воды полей. Мягкотканый ультразвук.
– Систему, что ли, открывать? В этой нельзя отработать?
– Нет.
– У меня на мониторе черт-те что. Наташа, больной вот-вот проснется. Вспышки не соответствуют локализации манипуляций хирурга.
– Не проснется. Давление в норме, не шевелится, спит.
– Проснется через несколько минут.
– Не проснется. Вы же не анестезиолог, Варвара Вадимовна.
Проходит семь-восемь минут, больной зашевелился.
– Шевелится! Что будем делать, Варвара Вадимовна? Релаксанты?
– Нет, Наташа. Обойдемся пока без релаксантов, увеличьте скорость введения пропофола. Я, между прочим, действительно не анестезиолог. Это вам положено решать.
– Увеличила. Заснул.
– Да уж. Варвара Вадимовна, вы пророк. За десять минут предсказать пробуждение пациента по миографии – такого я не видел.
– Я сама такого не видела вообще-то. Сейчас постимулируем. М-ответы худо-бедно идут, а корешки вообще не реагируют.
– Нам коагулятор нужен.
– Начали уже обработку. Скоро пришлют. Меняем ультразвук.
– Опухолевый нож. Гистология плановая. Дождемся срочной гистологии. Я думаю, лимфома.
Ждем в молчании. Принесли гистологию.
– Астроцитома.
– Эх… а я думала, удалять уже не будем.
– Микро. Еще пинцет дай. Не похоже на астроцитому. Схватывается, тянется. Контраст копит так же сильно. Не астроцитома это.
– Еще материал на гистологию положу.
– Мне кажется, там достаточно. Там большой кусок. Опухолевый нож. Все, не будем дальше убирать, достаточно. Варвара Вадимовна, заканчиваем.
– Глеб, я закончила мониторинг, можно вводить любые препараты.
Глава четырнадцатая. Обычные будни зоопарка
Небольшая белая тигрица кружила по клетке и била хвостом. Время от времени она рычала – негромко и даже нестрашно. Но как-то сразу становилось ясно: происходящее ей не нравится.
– Чувствует, что что-то готовится, – пояснила Варваре худенькая рыжеватая девушка, «начальница» над тиграми. – Мы ей снотворное скормили, но что-то не действует. Беспокоится.
– А какая операция? – спросила Варвара, пристраивая на столик чемоданчик с прибором – БИС-монитор для определения глубины наркоза. Он снимает энцефалограмму на одном канале, анализирует ее и выдает цифры. Чем ниже цифры, тем глубже наркоз. Такие для людей делают, а для зверей – нет. По крайней мере, в нашем зоопарке его не было, вот и вызвали Варвару.
– Вросшие когти. Почти все когти вросли, ей жутко больно. Надо удалить. Вроде пустяшная операция, но все равно общий наркоз. А если тигрица во время операции проснется, никому мало не покажется. А если она вообще после операции не проснется, всем еще хуже будет от начальства. Хинду, девочка, ложись отдыхай, что же ты бегаешь-то?
Тигрица не успокаивалась, даже ускорилась, описывая нервные круги мимо домика, мимо вкопанного дерева, лесенки и прочих деталей ее маленького вольерного мира.
– Она такая небольшая, изящная. Она еще молодая? – спросила Варвара.
– Она же бенгальская, бенгалы не такие крупные, как уссурийские дылды. Вообще Хинду уже большая девочка, ей 12 лет, это приличный возраст
