Верните белых лебедей - Николай Максимович Ольков
— Когда?
— Как найдём. Пошли?
Смотрящий жил за городом, пришлось ловить такси, остановились в ста метрах от дома. Показав на мужчину, подметавшего у забора опавшие листья, старший шепнул:
— Я подойду доложу, потом позовёт, наверное. Стойте смирно.
Мужчина даже не повернулся в сторону Родиона, забрал метлу и пошёл к калитке, Жид кинулся к ожидавшим:
— Иди один. Порядки знаешь?
Бывакин молча направился к калитке, его встретили двое охранников, обыскали, велели подниматься по парадной. Он пошёл, открыл тяжёлую дверь и увидел довольно пожилого человека, сидящего в глубоком кресле. На нём был тёплый халат и домашние туфли. На столе — фрукты в вазах, печенье и конфеты. Чуть в стороне на алюминиевой тарелке лежал засохший кусок серого хлеба. Родя понял, что это тюремная пайка, но вида не подал.
— Скажи, мой дорогой, ты Родион Бывакин? — вполголоса спросил смотрящий.
— Да, — ответил Родион спокойно.
— Славно. Давно ты в городе? — для порядка спросил, давно сам всё знает.
— Пол года.
— И молчишь? Голоса не подаёшь, своих не ищешь? — это уже упрёк.
— Не имею права.
— Славно. Ты Доктора знаешь? — спросил в лоб.
— По врачам не хожу, — дерзко ответил гость.
— Не надо так, сынок, я ведь и ударить могу. Но прощаю, потому что не сразу и следовало отвечать. Доктор просил найти тебя и от его имени передать кое-что… Почему молчишь?
— Не приучен спрашивать. Надо — скажут, — нагло ответил Родион.
— Молодец! Вот выучка! Доктор в тебе не ошибся. Так вот, он просил, чтобы ты приехал и забрал его.
Родя смутился:
— Когда ехать?
— Хоть завтра. Куда ехать — ты знаешь. Но дело в том, что Доктора комиссовали по болезни, он на последней прямой. Потому поедешь на машине, я позабочусь. Машина готова, с тобой будут врач и мой человек. У него деньги на всякий случай. Всё понятно? — смотрящий выжидающе глядел на гостя.
— Можно узнать, что с ним? — осторожно уточнил Родион.
— Можно, любезный, я бы очень огорчился, если бы ты не спросил. Самая страшная болезнь. Всё, свободен. Дорога дальняя, в шесть утра машина будет у твоего подъезда. Иди.
Родион вышел и сел на скамейку около проходной. Он даже не заметил, что слёзы текут по щекам. Доктор, человек, столько сделавший для него, умирает, и уже ничего нельзя изменить. Охранник потрогал за плечо:
— Шеф обидел?
Родя отрицательно покачал головой. Ночь почти не спал. Было непривычно без Настёны, и всё время думалось о Докторе. Встал рано, основательно прогрелся под душем, выпил две чашки крепчайшего чая, в портфель положил чистое полотенце, документы и деньги. Квартиру закрыл на все три замка, у Настёны остались ключи только от двух, так что, если и надумает вернуться, дверь ей не открыть.
Бывакин даже вздрогнул, увидев реанимационный автомобиль. Врач, женщина средних лет, сидела у окна и курила. Сопровождающим был крепкий парень, Родион видел его в вестибюле смотрящего. Водитель сказал, что до города дорогу знает, а там придётся подсказывать.
Было ещё темно, но небо светлело, гасли яркие осенние звёзды, лёгкий туман перебегал дорогу. Родион вдруг подумал, что в один день в его жизни случилось столько событий. Сначала неприятный разговор с Настёной, ночь в гостинице, дневные прятки с посланцами смотрящего. Потом страшная новость о Докторе, инструктаж смотрящего, опять бессонная ночь в своей квартире. Поэтому он откинулся в кресле и задремал. Ему приснилось, как он на уборке картошки погнался за красивой девушкой Диной, это действительно так и было, он погнался за нею и почти догнал, но она упала, он не успел остановиться и упал рядом с ней. Она подняла голову, и он по её большим и серым глазам понял, что она хочет, чтобы Родион её поцеловал. Но Родя никогда ни с кем не целовался, смутился, тогда она взяла его за щёки и крепко впилась в губы. Так было. А во сне всё оказалось по-другому. Он догнал девчонку, она обернулась, но это не Дина, а та азиатская красавица из минувших снов, обернулась с улыбкой, но тоненький пальчик поставила поперёк манящих губ. Родион вздрогнул и проснулся.
Врач потянула его за рукав:
— Меня зовут Роза Алексеевна, вы Родион, так? Вы один знаете человека, за которым мы едем. Я не хочу вникать в специфическую иерархию, но всё-таки — что это за человек? Сколько ему лет? Он на самом деле врач, и мы с ним коллеги?
Бывакину вдруг захотелось рассказать о Докторе. Он почти шептал ей на ухо, что это очень добрый человек, он многим зекам помогал, выручал, деньги слал семьям. За что сидит? Не знает, об этом не принято говорить в тюрьме. Но он авторитетный зек, к нему начальство прислушивается. А лет ему пятьдесят, не больше. Нет, семьи нет. И, конечно, не врач, это, как на воле говорят, псевдоним такой.
— Да, жаль, в таком возрасте погибать противоестественно, — привычно констатировала врач.
— Скажите, неужели ничего нельзя сделать? — с надеждой спросил Родион.
— Похоже, что нет. Если бы он с самого начала был под наблюдением опытных врачей, да у него было достаточно средств, многое можно было бы сделать.
— А сейчас? К примеру, окажись у него огромные деньги? — последняя надежда выплеснулась из души.
— Молодой человек, вы здоровы и потому так наивны. Болезнь не берёт деньги, ей нужна жизнь.
Родя кивнул и опять откинулся в своём кресле.
Бывакин ожидал худшего, но, увидев идущего навстречу Доктора, сильно обрадовался. Зная, что никакие эмоции здесь не уместны, он подошёл, взял из рук больного чемоданчик с вещами и заглянул в глаза. В них уже не было жизни, так ему показалось, только боль и тоска. За проходной Доктор остановился, посмотрел на белое небо, на голые стыдливые берёзки, и Роде показалось, что слеза юркнула из уголка глаза на заросшее щетиной лицо.
— Ты всё сделал, как я просил? — спросил вдруг Доктор.
— Всё, — четко ответил Родя.
— Куда меня повезёшь? — пытался улыбнуться Доктор.
— Смотрящий ничего не сказал, — ответил Родя.
— К нему не поедем. Он меня не любил. К тебе? Как ты живёшь? — поинтересовался Доктор.
— Можно. Я один. Может, лучше в больницу?
— Потом. Сперва мы с тобой во всём разберёмся, — Доктор говорил так, что возражать ему никто бы не решился.
В машине Роза Алексеевна попросила медицинское заключение, быстро его просмотрела и предложила сделать укол, Доктор усмехнулся:
— Поставь чуток обезболивающего, дотяну до места, там видно будет.
Сопровождающий вмешался:
