Верните белых лебедей - Николай Максимович Ольков
— Надя, мой заказ у тебя записан?
— Это что, народный контроль? — огрызнулась она.
— Я спросил. Покажи журнал.
— Родя, не сдавай меня, тоже заработать хочется. Не писала я тебя. А надо было? — она с надеждой смотрела на клиента. Он ответил примирительно:
— В том-то и дело. И забудь навсегда, что я ночью ездил в деревню. Водилу я уже напугал. И тебе вот зелёненькая. Узнаю, что звонишь — язык отрежу. Доходчиво поясняю?
— Поняла, Родя. Могила, — Надюша перекрестилась.
— Сама сказала. Так и будет.
Поехал к хозяйке снятой квартиры, предложил продать ему эту хату. Старуха заерепенилась, но, когда Бывакин положил на стол несколько пачек сторублёвок, остепенилась, пересчитала и согласилась навестить нотариуса. За одну зелёную ушлый молодой человек быстро оформил все документы и поздравил клиента с покупкой, правда, клиент больше ничем не отреагировал. Родя отвёз старушку домой, посоветовав деньги перевести в баксы и хранить только в банке. Заехал в строительный магазин, купил целый ящик инструментов, два рулона приличного полового покрытия, по пакету цемента и песка. Всё это попросил водителя помочь внести в квартиру, в тот же вечер Настёну отправил в общагу к девчонкам, вручив ей приличную сумму на вечеринку, но тихонько предупредил: если вздумает крутануть на старой площадке, то однажды она потеряется, и никто искать не будет. Настёна сделала испуганные глаза, поцеловала Родю и уехала. Двое суток были у него в запасе.
Бывакин аккуратно снял линолеум, поднял все половые доски, осторожно простукал панели перекрытия. Ударил стальным зубильцем в намеченном месте — угадал, пазуха. Расширил отверстие, обследовал всю открывшуюся полость: всё чисто. До этого тонкостенную полиэтиленовую трубу чуть меньшего диаметра, чем пазуха плиты перекрытия (специально зашёл на стройку с рулеткой), запаял пластиковой заплатой с одной стороны, выпотрошил Докторский портфель и свёрнутые тугими рулонами доллары стал укладывать в трубу. Закончив, припаял и вторую заплату. Контейнер готов. С трудом просунул его в отверстие, запихнул как можно дальше, развёл немного густого раствора, заделал отверстие, потом целый тазик жидкого раствора щёткой растёр по всему перекрытию. Дождался, когда всё подсохло, и остался доволен: сам не сразу определил, где закладка. Специально принесённое ведро песка с землёй и строительным мусором растряс по всей площадке. Получилось убедительно: так было всегда с момента новоселья. В плахах выправил старые гвозди и аккуратно вставил их в старые отверстия. Отоспавшись, раскроил половое покрытие и посадил его на надёжный клей. Докторский портфель разрезал на мелкие куски и скинул в разные мусорные контейнеры.
Пришедшая к вечеру второго дня Настёна была в восторге: какую красоту подарил ей возлюбленный. Но Родя так устал, что не реагировал на её комплименты и даже пытался повернуться к стенке и уснуть, пока она была в ванной, но Настёна так к нему прижалась и так нежно мурлыкала в ухо, что пришлось разворачиваться.
— Ну, вот, а то я уж подумала, что ты не один тут ковры стелил…
Наступала осень, вторая городская осень Бывакина. На зоне её приближение чувствовалось по сырости и прохладе в бараке, по обилию капусты в побитых алюминиевых тарелках, по жалобному крику журавлей, они словно специально ночами пролетали над зоной и грустно прощались с её обитателями. Вспоминалась деревня, школа, дружные походы на картошку в колхозные поля, безногий учитель немецкого Эмиль Иванович, безжалостно обличавший недобросовестных копальщиков, нащупав своей тростью оставленный в твёрдой земле клубень. А ещё костёр, в котором пекли картошку, а потом все вместе ели, разламывая подгоревшую корку и посыпая крутой солью пушистую от крахмала мякоть. К концу дня все разбредались, старшеклассники обнимались в ближайших кустах, размазывая по щекам друг друга угольные следы от картошки.
Настёна в институт не поступила, но не особенно огорчилась. Работала в том же магазине, дома блюла порядок, научилась вполне прилично готовить. Родион заметил в ней и другие перемены, но не придал им значения. Вечером в постели Настёна включила большой свет:
— Родя, у нас будет ребёнок.
Родион помолчал, потом переспросил:
— Ты об этом только сегодня узнала?
— Нет. Но боялась тебе говорить.
— Сегодня насмелилась?
— Родя, ты разве не рад этому? — вдруг испугалась она.
Родион встал, накинул на себя рубашку:
— Ребёнка не будет. И тебя тут больше не будет. Собери свои вещи и переезжай в общагу.
Настёна заревела в голос, Родя на кухне заварил крепкий чай. Она вошла, села напротив:
— Куда я пойду, Родя? Зачем ты так со мной? Я же думала жить. И куда я с ребёнком?
— В больницу. Там знают, что делать. Денег дам. Всё, уходи, завтра к моему возвращению тебя здесь быть не должно.
— Родя, а ты куда, ведь ночь? — она цеплялась за соломинку.
Он ничего не ответил, последним троллейбусом доехал до гостиницы и снял номер на пару дней. В роскошной свежей постели не спалось, Настёну было жалко, она добрая, симпатичная. Родион вспомнил, как в деревне мужики учили: «Бери бабу такую, чтобы в доме была хозяйка, на улице красавица, чтобы другим глянулась, да в кровати продыху тебе не давала». Родя хихикал вместе с другими ребятишками, не имея ни малейшего представления о трёх важнейших качествах женщины. Теперь он мог сказать, что Настёна отвечала всем требованиям. Но не вовремя всё это! Сейчас ему не хватает только семьи. Придёт Доктор, начнутся такие дела, что про жену и детей забудешь. Он оправдывал себя, что она сама виновата, надо было что-то предпринимать, не девочка. Думать о её будущем боялся и не хотел. Да, жестоко, но у него путь такой, стезя, как говорил Доктор, и тут не место мерехлюндиям. Всё врачи сделают, денег он оставил, через неделю будет как новенькая…
Утром заметил двух молодых людей, которые очень подозрительно точно шли по его следу. Специально прошёл тротуаром мимо своего дома, свернул в подворотню и встал за кустом. Они проскочили следом, оглядываясь: «Ага, потеряли! Неужели менты? Нет, те взяли бы сразу, сбили с ног, цокнули браслетами и поволокли. Кто тогда?» Родион прогулялся до магазина и вернулся обратно, навстречу ребятам. Метрах в трёх остановился, рука в кармане, хотя, кроме носового платка, там ничего нет.
— Вы ко мне с интересом? — вызывающе спросил молодых людей.
— Один вопрос. Ты Родион Бывакин? — говорил, видимо, старший.
— Отвечаю.
— Тогда мы к тебе. Надо бы местечко найти поуютней. Может, в кафе?
Заказали по чашке кофе, Родя проверил:
— А по сотке?
— Нет. Не сейчас, — строго ответил
