Сексуальная жизнь наших предков - Бьянка Питцорно
Скорее всего, журналист не имел намерения кого-то оскорблять или, паче чаяния, связывать эту романтическую историю о рогоносце с кем-то из ныне живущих горожан. Он, вероятно, не подумал, что в городе могли ещё остаться Ферреллы, считающие себя потомками легендарных персонажей. Носителей этой фамилии по всей провинции было пруд пруди, но только в семье донны Ады культ предков сохранился в таком смехотворно анахроничном виде, хотя те, кто нечасто навещал Ферреллов, могли этого не заметить.
«Какая глупость! Просто буря в стакане воды», – пришла к выводу Ада, решив не поощрять кузину в её благородном негодовании.
Той ночью ей приснилось, что они с Лауреттой отправились в переулок Красного Цветка, чтобы проконсультироваться с сомнамбулой. Сопровождаемые Армеллиной, они поднялись по узкой полутёмной лестнице, провонявшей плесенью. Им было восемнадцать и двадцать, а консультация имела первостепенное значение. Медиум оказалась пожилой дамой, хотя щеголяла копной восхитительных огненно-рыжих волос, уложенных в сложную причёску из тонких косичек, закрученных в пышный узел. Именем её (ни разу не упомянутым, но известным обеим кузинам, как часто бывает во сне, когда что-то ясно без слов) было Симонетта Веспуччи.
– С каким духом ты бы хотела поговорить, юная Лаура? – спросила она Лауретту.
– С любым, кроме этой дрянной лесбиянки, Клары Евгении.
– Мне жаль, но в этом случае все прочие духи не пожелают с тобой общаться, – сурово сказала сомнамбула. – А ты, малышка Ада?
– Я бы хотела поговорить с дядей Таном.
– Он не хочет приходить: обиделся на все ваше семейство, потому что вы его забыли.
– Забыли! Нет! – возмутилась Ада. – Я всё время о нем думаю!
– Попробуй позвать другую душу, – сказала медиум.
– Позови Клоринду, – предложила Армеллина.
– Она ещё не готова: только что прибыла и ещё не умеет возвращаться, – ответила Симонетта Веспуччи. – Пришла другая, у которой было много времени, чтобы подготовиться.
– Мама? – взволнованно спросила Ада.
– Я сказала «много времени». Четыре века.
И тогда, по яркому свету с металлическими отблесками, осветившему заднюю часть комнаты, и по вибрации воздуха, Ада поняла, что на зов явилась Химена.
Невидимая рука в один момент расплела все косы медиума, и огненно-рыжие волосы взметнулись вокруг её головы, словно огромный веер, а потом вуалью опали на лицо. Из-под завесы волос послышался женский голос, чужой, незнакомый:
– Ты та, кого не знаешь, малышка Ада. Любовь – начало всего.
Наутро Ада тщательно записала сон, который прекрасно запомнила, в блокнот для разбора у психоаналитика. Дойдя до последней фразы, прозвучавшей так знакомо, она спросила себя, где могла её слышать, и вспомнила бабушкин дневник, уничтоженный всего пару месяцев назад.
Ты та, кого не знаешь. Чего же ты не знала, бабушка Ада? Что принадлежишь к роду Бисдомини, а вовсе не к Ферреллам? В основе генеалогии, которой ты так гордилась, у самых истоков твоей семьи лежит запретная любовь, прелюбодеяние, в тебе тычет кровь бездомных бродяг, пьяниц и дебоширов. Но как Метильда Порелли, пусть даже никакая не шарлатанка, а самая настоящая сомнамбула из переулка Красного цветка, могла узнать о столь тщательно скрываемых грехах Химены?
6
В тот же день из Лондона ей позвонила Джиневра. У племянницы всё складывалось как нельзя удачнее: она нашла неплохое жилье у самого факультетского корпуса, разделив квартиру ещё с четырьмя студентками.
– Две австралийки, американка и англичанка из Манчестера. Я решила, что лучше с ними, тётечка, чем с итальянцами, даже если там будет дешевле: хотя бы язык подтяну.
– Неплохая мысль. А мою подругу Эстеллу найти не удалось?
– Пока нет. Университет такой большой, а со всеми этими лекциями и бумажной волокитой у меня остаётся не так много времени. Я даже не поняла, где взять списки дипломников. И кстати, тётя, профессора Палевского среди преподавателей нет.
– Очень странно. Может, его предмет просто не стоит в твоём учебном плане? Попробуй поискать среди курсов этнографии или истории религий.
– Попробую, как только выкрою время.
Стараясь говорить коротко, чтобы не истратить всё наследство на междугородные переговоры, Ада упомянула племяннице о приведшей Лауретту в отчаяние статье в газете.
