Царь горы - Александр Борисович Кердан
– Слышал я, товарищ лейтенант, что вы от наших офицеров получили одно небольшое, но очень ответственное поручение… Так вот, привезите и мне… – И протянул Дырину двенадцать рублей с «полтиной».
– А вам-то, товарищ полковник… – Дырин аж поперхнулся собственной дерзкой мыслью о том, зачем такому «старпёру», которому вот-вот полвека стукнет, «изделие» потребовалось, но, спохватившись, прищёлкнул каблуками и заверил: – Вам-то, товарищ полковник, в первую очередь!
…Полуторамесячная командировка в Монино пролетела, как один день. Во-первых, занятия на курсах были насыщенными и весьма полезными, во-вторых, все выходные и свободное время после занятий Дырин проводил в поисках заказанных «дефицитов».
Он как человек старательный и обязательный всеми правдами и неправдами все наказы исполнил, тютелька в тютельку. Купил и колготки, и фен, и леску японскую, а главное – раздобыл в необходимом количестве «изделие № 2». Преодолевая природную застенчивость и всё равно смущаясь, приобретал их крупными и мелкими партиями в аптеках на разных концах Москвы. «Осчастливливая» товарищей, Дырин и про себя, конечно, не забыл… Так что, в общем, закупил около двух тысяч «изделий». И вроде бы каждое – мелкая вещичка, а сложишь одно к другому, получилось столько, что Дырину для транспортировки «дефицита» потребовался новый вместительный саквояж.
Дырин присмотрел в ГУМе заграничный, из мерцающей коричневой кожи, с карманами и золотой молнией, застёгивающейся маленьким золотым замочком, чемодан.
«Куплю, – решил Дырин, – нам с Алёной всё равно такой нужен, скоро ведь в первый офицерский отпуск пойду… Не с моим же, фанерным, с курсантских времён оставшимся, чемоданчиком к её родителям ехать?»
Сказано – сделано. Упаковав все покупки в новый, солидный чемодан, Дырин отправился в аэропорт Домодедово. Ему предстоял перелёт рейсом Аэрофлота до Читы, а там он надеялся на перекладных, часов за десять добраться к месту своей службы.
В день отъезда всё складывалось поначалу хорошо. Он благополучно приехал в Домодедово, на электронном табло отыскал свой рейс и устроился в сторонке, ожидая объявления о регистрации.
Глазея на снующие по аэропорту толпы улетающих и встречающих, Дырин загляделся на стайку молоденьких, ладных бортпроводниц, выходящих из дверей с табличкой «Служебное помещение».
Девушки были так милы, так красиво сидела на них униформа, так они весело щебетали между собой, что Дырин едва не пропустил объявление о регистрации своего рейса. Заслышав знакомый номер, он спохватился, потянулся к чемодану и схватил рукой пустоту: «А чемодан где?.. Сдал я его, что ли? Да нет, не сдавал…»
Дырин моментально взопрел: «Украли!» – и тут же понял кто: двое чернявых, то ли кавказцы, то ли цыгане, всё рядом крутились…
В милиции дежуривший по отделению капитан устало пронудел:
– Вы же видите, какой у нас пассажиропоток. Увы, такое случается, товарищ лейтенант. Есть ещё в нашем обществе незрелые личности, совершающие противоправные действия… И вещи у пассажиров иногда пропадают, но, как правило, по их собственному недогляду. Внимательнее надо быть к своему багажу…
Тем временем из динамиков донеслось объявление об окончании регистрации на рейс до Читы, и Дырин вынужден был бежать к указанной стойке, чтобы не опоздать на свой самолёт.
Всю обратную дорогу он терзался, что скажет Алёне и однополчанам, как объяснит пропажу чемодана с «дефицитами», особенно остерегался объяснения с Аэростатом…
– Этот не простит! Точно объявит неполное служебное соответствие… – тяжело вздыхал Дырин.
Но представляемый им «ужас» оказался несравним с ужасом реальным.
Нет, никто Дырина за грудки не хватал, на суд офицерской чести не вызывал, дисциплинарных взысканий не накладывал, тем более что Дырин деньги сослуживцам вскоре вернул, всё до копеечки (для этого пришлось телеграфом запрашивать требуемую сумму «в долг» у своих и Алёниных родителей), и даже справку из милиции предъявил, дескать, «от гражданина такого-то, действительно, такого-то числа такого-то года, заявление о краже чемодана поступало», но слухи по гарнизону поползли самые отвратительные, мол, Дырин-то презервативы из Москвы привёз, но решил их себе оставить, делиться с товарищами не захотел.
– Предохраняется… – шептались за его спиной. И никакие увещевания на общественное мнение не действовали.
И даже когда жена Дырина, Алёна, забеременела, разговоры не прекратились. Злоязыкий Корниенко пустил слух, мол, «Дырин на дырочку нарвался».
Напрасно убеждали его:
– Да не бывает в «изделиях» никаких дырочек! Их же на машине специальной проверяют… ОТК и знак качества!
– Э-нет, – стоял на своём Корниенко, – и на старуху бывает проруха! От судьбы не уйдёшь, отлились Дырину наши слёзки, теперь сам пелёнки полоскать будет…
Алёна родила дочку. Назвали её Аня. А следом Дырина, уже старшего лейтенанта, перевели к новому месту службы. Но и там история с презервативами нет-нет да аукалась ему.
– Это тот самый Дырин, который… – шушукались новые сослуживцы.
Дырин на все эти перешёптывания рукой махнул, мол, совесть моя чиста, и это главное.
Служил Дырин честно и дело своё знал, и постепенно неприятная история забылась.
В восемьдесят первом он поступил в ту самую академию, где некогда побывал на курсах, и через четыре года с отличием окончил её. Прошёл все необходимые должностные ступени, рос в чинах и званиях и дослужился до генерал-майора.
Непосредственный начальник благоволил Дырину, прочил его в свои преемники. В виде особого доверия и благорасположения он и предложил Дырину полететь в командировку.
– Сирия сейчас на слуху, на первом плане, и у министра, и у Верховного… Надо тебе быть в тренде, Михаил Семёнович, – сказал он. Окинув взглядом орденские планки новоиспечённого генерала, добавил: – Да и с боевыми наградами у тебя как-то не ахти… А тут слетаешь, будет повод представить. Опять же и удостоверение ветерана боевых действий получишь, тоже не помешает, когда на пенсию срок придёт выходить. Впрочем, до песни тебе ещё служить и служить, товарищ генерал!..
Так Дырин и оказался в Сирии.
– …А чему вы удивляетесь? «Духи» – не дураки… – вернул его в реальность голос Кукина. – Мы в Чечне, я вам доложу, «изделия № 2» тоже употребляли с пользой для военного дела – надевали на стволы автоматов, чтобы вода и грязь не попали. А ещё применяли их взамен контейнеров для сбора и хранения дождевой воды, особенно на отдалённых блокпостах, куда питьевую воду подвозить не было никакой возможности… Милое дело – литра три, а то и четыре в каждый презерватив входит…
– Да и в полевой медицине кондомам применение есть, – вставил лыко в строку военврач Тюнькин, – при декомпрессии грудной клетки их можно использовать как односторонний клапан…
– А я и сейчас без «изделий» никуда! – похлопал
