Золотой ребенок Тосканы - Риз Боуэн
Она засмеялась:
— Типичный англичанин. Быстрее истечет кровью, чем позволит женщине увидеть его в нижнем белье.
— И много вам попадалось англичан? — спросил он, уязвленный ее смехом.
— Ни одного, но все наслышаны, что они холодны, как рыбы. Не такие страстные, как наши люди.
— У нас не все холодные, как рыбы, уверяю вас. Просто мы воспитаны так, чтобы всегда вести себя прилично.
Она посмотрела на него и улыбнулась.
— Я почему-то думаю, что сейчас у вас никаких неприличных мыслей не возникнет, если я увижу вас без штанов. Давайте снимайте их. Мне еще домой возвращаться, а если я сильно задержусь, мои начнут волноваться.
Она помогла ему снять брюки, под которыми обнаружились длинные кальсоны. Над коленом они, превратившись в корку из ткани и засохшей крови, прилипли к коже.
— Езус Мария! — воскликнула София. Она опустилась на колени рядом с ним и попыталась потянуть ткань как можно осторожнее, чтобы заставить ее отстать от раны.
Он задохнулся от сильной боли.
— Извините, но это придется сделать, — сказала она. — У вас есть нож? Надо будет обрезать подштанники.
Он вытащил нож из сапога и помог разрезать нижнее белье над раной.
— Вода, — пробормотала она. — Мне нужна вода, чтобы смочить тряпку, а потом промыть рану, и тогда мы увидим, насколько все серьезно.
И, прежде чем он успел ответить, она выбежала из церкви, оставив его в одиночестве. Он ухватился за опрокинутую скамью, поставил ее с огромным усилием и сел, вытянув перед собой ногу. В полумраке было трудно понять, насколько тяжела его рана. Он порылся в парашютной сумке и в центральном кармане обнаружил крохотную аптечку. Там нашлись марля, бинт, жгут, йод и, к его великому облегчению, флакон с морфием и шприц. Он как раз достал марлю, когда София вернулась.
— Я раздобыла воду. — Вид у нее был победный. — А также нашла жестяную кружку и набрала воды из дождевой бочки, она как раз полная.
Увидев на его лице подозрение, София добавила:
— Не волнуйтесь. Я вымыла все, как смогла, и вытерла юбкой, она чистая. — Увидев то, что он выложил на скамейку, обрадовалась: — О, неплохо. Очень неплохо! А теперь дайте мне промыть вашу рану.
София смачивала корку вокруг раны, присохшая ткань постепенно отмокала, пока не отошла полностью.
Кровь успела пропитать марлю насквозь, пока они пытались справиться с бельем.
— Кровь все еще идет, — озабоченно произнесла девушка. — Надо попробовать ее остановить.
— А если пуля там? Разве не стоит посмотреть и, может, достать ее?
Она на удивление выразительно пожала плечами:
— Не будет никакой разницы, там пуля или нет, если вы истечете кровью. — Она взяла бинт, развернула его, сложила в несколько слоев и прижала к ране. Хьюго вскрикнул от боли. — Вот о чем я не подумала: кость может быть задета. Держите бинт, не нажимая слишком сильно.
Он сделал, как она ему сказала, но добавил:
— У меня есть морфий. Он поможет уменьшить боль.
Она кивнула одобрительно и подождала, пока он вводил себе дозу.
— Я схожу и принесу еще бинты и доску для шины. — Она посмотрела на него. — Будьте осторожны, когда станете надевать штаны. Ткань шерстяная, будет плохо, если она прилипнет к ране. Может, и не стоит их надевать на эту ногу, а лучше попробовать закутаться в парашют. Одеяло я тоже постараюсь принести.
— Синьора Бартоли, нет! — Он схватил ее за руку. — Я не хочу, чтобы вы отбирали что-то у своей семьи из-за меня. И рисковать ради меня тоже не стоит. Я, конечно, был бы признателен за еду и шину, но я все равно попытаюсь пойти дальше. Ну, встречу немцев… Подумаешь! Я все-таки пилот. Значит, буду считаться военнопленным и смогу рассчитывать на нормальное обращение.
Она посмотрела на него, затем покачала головой и усмехнулась:
— Вы правда думаете, что эти скоты поступят с вами справедливо? В соседней деревне они построили людей рядами и расстреляли их за помощь партизанам. Всех людей — младенцев, детей, старух… Бах! Бах! Бах! И все мертвы. Сейчас немцы напуганы. Они знают, что проигрывают. Они не в состоянии удержать фронт. Каждый день их оттесняют все дальше на север. И ответить за это придется вам. Нет, они не поступят с вами по чести. Нам просто нужно молиться, чтобы союзники пришли сюда как можно скорее. — Она положила руку ему на плечо. — Крепитесь. Я вернусь, как только смогу. Но не пытайтесь зажечь огонь. Дым вас выдаст. — София остановилась в дверях и, оглянувшись на него, произнесла: — Пусть Бог присмотрит за вами.
Затем она ушла.
Глава 7
ДЖОАННА
Апрель 1973 года
Похороны состоялись во вторник, хмурый и дождливый. На выходных выдалась замечательная погода, и казалось, что она продержится несколько дней, но в понедельник, накануне похорон, снова стало пасмурно, а к вечеру начался дождь.
День похорон получился печальным и неожиданно хлопотным. Я и не думала, что кто-то придет попрощаться с отцом, но в церкви собралось немало местных жителей, которые заполонили скамьи, а потом стояли со мной вокруг могилы, и капли дождя стекали с их зонтов и падали на гроб. Было похоже, что небеса оплакивали моего отца, и лучших проводов для него я и придумать бы не смогла.
После похорон жена викария с помощью пекарни Билли Овертона устроила трогательные поминки в помещении церкви. Люди один за другим подходили ко мне, чтобы выразить соболезнования. Кого-то из них я знала, а кто-то был мне совершенно незнаком, но все они были связаны с Лэнгли-Холлом и моей семьей. «Моя мама состояла на службе в Холле, когда была девушкой, и она всегда рассказывала, как добр к ней был старый сквайр, когда у нее началась скарлатина» — подобные истории повторялись снова и снова, пока я не осознала, что все присутствующие скорбели об утрате Лэнгли-Холла не меньше, чем мой отец. Усадьба была для них образцом старого доброго уклада, означала прочность своего места в этой жизни. И это показалось мне очень трогательным.
Когда ручеек соболезнующих иссяк, ко мне подошел незнакомый молодой человек, одетый в хорошо сидящий черный костюм. Я заметила его еще у могилы. Правда, там он стоял в плаще от Барберри и большой черный зонт мешал разглядеть его лицо.
— Мисс Лэнгли? — У него были рыжие волосы и веснушки на носу, и он выглядел слишком молодо. — Я — Найджел Бартон. «Бартон и Холкрофт» — адвокаты вашей семьи, как вам, вероятно, известно.
— О, мистер Бартон. — Я пожала
