Не такой как все. Ведьмы - Александр Пышненко
Через Дэнэку, Бардак подобрался к автору, влияя на его самочувствие; производя ежедневные попытки вывести его из внутреннего равновесия. Как-то, он выманивал автора в зернохранилище: «получать материно зерно». Потешил свою, несравненную челядь, видом бредущего с пустыми мешками врага.
Под шиферным навесом ждали своей участи две неравномерные кучки пшеницы: у той, что служила для ублажения близких альфа-сексоту демонов — отборные зерна (где только взяли такое, — гложет до сих пор автора навязчивый вопрос?); а в другой, с не перевеянным суржиком — получали в свои латаные мешки, существа в фуфайках, более низкого уровня.
Зерна, конечно же, автору никакого (материного), не дали (как и земельного пая). Этот случай послужил возникновении волны сплетен. Не в первый и не в последний раз. Не давали учителям зерна колхозные лодыри. Да и откуда оно должно было взяться у этих колхозников в средине 90-х, когда основные фонды — пахотные земли — были благополучно заброшены. Агрохолдинги пришли уже на пустое место.
Мать — старая учительница не заслужила на такое отношение от колхозных бездельников! Это подразнило автора. От Дэнэки — автор решил избавиться привычными для этого общества средствами — подставы. Об этом автор оставил подробное описание в своем романе «Трепанация ненависти». Он, подготовил «ловушку»: не расплатившись с ним «червонцем», за проделанную такую-сякую работу; ограничившись всего лишь выпивкой. Получив мелкие дивиденды. Это был тот уровень, на котором приходилось ему действовать. Отметив про себя, что после этого случая, сплетни змеились не столь вдохновенно, как в случае с зернохранилищем. С уходом Дэнэки, автор очистил свой внутренний мир от загрязнения пустопорожней болтовней. “Космические энергетические каналы, надо содержать на должном уровне”, поздравляя себя с мелкой победой, думал автор.
Он не мог предположить, что в этой примитивной истории мог спрятаться некий подспудный смысл.
2
…И вот… потрудившись над двумя рассказами о своей первой растоптанной обществом любви, автор обнаружил, что в описанном выше поступке, существует еще более глубокий смысл. С авторским сознанием, однозначно, поработал Зигмунд Фрейд, которого он тогда штудировал на досуге.
Мацэдун оказался в любовниках авторской симпатии, о которой были написаны уже рассказы. Прыщавому Коленьке, НН досталась уже после нескольких подобных прыщавых колхозных угодников, и одного солдата-дагестанца. Автор скоро закончил десятилетку, и перестал видеть ее, чтоб оценить всю очередь, состоящую из ее поклонников. Сам он уже не претендовал на эту почетную роль. Очевидно, многие из них, являлись происками ее подружки, жены начинающего сексота Кальсончика. Хитрая Мамонша подкладывала ее под избранных, используя естественное стремление девчонок в столь романтическом возрасте, влюблять в себя всех самцов, и выглядеть настоящей принцессой на балу, в том числе и восточном. Складывался спрос на определенных мальчиков. Пока она выбирала, уже подрастали новые поколения принцесс. Новые, естественно, были лучше старых…
Девочка, очевидно, уже не дожидалась сказочного принца, на колхозном «Кировце», каковой был у пользовании ее отца. Тогда автор получил от нее первое письмо: "из-под" Мацэдуна. Сдержанно ответил, потому что не надеялся, что она изменилась к лучшему. Он ей не верил; ни единому слову. Она отвечала в собственном стиле, будто бы делала для него очередное одолжение. И, все, закончилось новой перепалкой. За год, автор пережил увлечение, очередное свое романтическое приключение, с одной замечательной девочкой, которую не смог полюбить всем сердцем. В отчаянии он написал письмо, которое так и не отправил. Письмо так и исчезло из его дневника. Возможно старший брат бросил его в ящик? Получил от нее новое, неожиданное, послание. Автор, перегорев чувствами к тому времени, ответил ей словами Михаила Юрьевича Лермонтова в стихотворении «Благодарность». Вернул ей все фотографии, где они были счастливы, своим первым чувством. Она напомнила, в ответном письме, последнюю их встречу у Кальсончика на крестинах. Автор пожалел в последнем письме, что когда-то не сумел ее поссорить с Мамоншей; хотя помнит эту, свою, отчаянную попытку.
Литературная дорога, завела автора в Парижский литературный салон, если верить тому же российскому Литературному фонду. Имеются фотографии с присутствием его книги на стенде. Последовало еще несколько номинаций на престижные российские литературные премии, которым автор не придал никакого значения. Даже Нобелевские литературные лауреаты, в российском сегменте, с исчезновением политической подоплеки, за редким исключением, теряют свою привлекательность.
«— НН родила в 32 года», — сказал автору, Мацэдун при их случайной встрече.
«— Зачем мне, это?» — с удивлением, спрашивает у него автор. — «Мне это незачем знать», — отвечает сам себе автор.
«— Мать вмерла од раку» — не слушая его, продолжает Мацэдун. — «Батько женився на другий. У їх свої діти. НН живе у своєї баби…»
«— Что мне до этого?», — задается автор, резонным вопросом.
«— Хочеш, я дам тобі номер її телефона?» — Не унимается Мацэдун.
«— Он мне не нужен»…
Мацэдунчик умолкает и отваливает в сторону, так и не добившись ничего.
Автор мог подумать, что Мацэдун действует по чьей-то указке? Это могла быть не только проверка авторских чувств к НН; насколько они сохранились, чтоб, надавливая, приносить ему достаточную боль. Иными словами, попользоваться прейскурантом Бардака, который щедро оплачивал подобные дела, обеспечивая сносное существование свой челяди. Его мать служила в штате Бардака знатной сплетницей, чтоб подхватить любую информацию. Эти выхлопы ненависти, можно было выгодно превращать в собственный материальный достаток.
«НН., почему-то, не замужем», приходит автору мысль, переваривая полученную информацию. Такое уж свойство у авторского ума, переваривать все, что туда попадает. Это не исключено, что могло быть гнусной ложью.
«Почему же девушка тогда не воспользуется услугами того же Мацэдуна, с которім она наверняка провела не один сеанс трахания? Ведь пыталась доказать автору, последней строкой своего письма, что: «Ты же знаешь, кто у меня есть»? После последней их встречи на крестинах у Мамонши и Кальсончика, припоминается, как она направлялась к Мацедунчику. Что же мешает ей поселиться с этим алкашом под одной крышей?.. Один уголовник, Шнурок, к которому она убежала от автора, уже отключился от всех земных дел. Этот уровень она заслужила вместе со своей уже погибшей от рук Кальсончика, подружкой».
Она втоптала их романтические отношения в эту колхозную грязь! Осталась только грустная мелодия первой любви. Лишь несколько
