Дневник улиц - Анни Эрно
Тот, что с газетой, продолжает повторять: «Несправедливо», но теперь переключается на этот гипотетический сюжет:
— Ты там в скорлупе сидел?
— Не-ет, в пленке. Я хоть и не гинеколог, но соображаю, как что устроено!
— Не хочу вылезать! Тут так уютно и тепло!
— И до того я не хотел вылезать, что моей мамаше пришлось кесарево делать.
— А в те времена его делали бензопилой.
— Вот уж она намучилась. Потому и отказалась от меня.
— И от меня отказалась.
Они выразительно перебрасываются репликами, то жалобными, то устрашающими, разыгрывая представление для пары десятков пассажиров. Но в отличие от настоящего театра зрители здесь стараются не смотреть на актеров, делают вид, будто ничего не слышат. Их смущает, что вместо пьесы разыгрывается жизнь.
Оба выходят в Сартрувиле. Бутылку они оставили, и теперь она катается по полу между сиденьями.
Когда экспресс отъехал от прошлой станции, я задремала. (Около восьми вечера, в Ангулеме: пустые платформы — у входа в плохо освещенный вокзал мужчина с собакой глядит на табло, — будто поезд остановился среди ночи в спящем городке.) Я отдергиваю занавеску. Над скопищем домов — гигантская светящаяся вывеска гипермаркета «Мамонт», чуть дальше — «Майами» (ночной клуб? торговый центр?). Узнав парижские окраины, я ощущаю безудержную радость. Ту самую, которая охватывает меня, когда я въезжаю по шоссе А 15 на виадук в районе Женвилье и передо мной вдруг открывается необъятная панорама из фабрик, многоэтажек и довоенных особнячков на фоне задника — квартала Дефанс и Парижа.
В электричке, у прохода, сидит высокий молодой человек с крепкими ногами и пухлыми губами. По другую сторону женщина держит на коленях мальчика двух-трех лет; тот смотрит кругом, от удивления затаив дыхание, потом спрашивает: «А как дядя закрывает двери?» Должно быть, он впервые едет на электричке. И тот, и другой — и молодой человек, и ребенок — переносят меня в прошлое. Тот май в выпускном классе, когда Д., высокий, с крупными губами, совсем как этот парень, ждал меня после уроков у почты. Потом — времена, когда мои еще маленькие дети познавали мир.
А иной раз движения и слова какой-нибудь женщины в очереди на кассу напоминали мне мамины. Выходит, мое прошлое — вне меня: в пассажирах метро или электричек, в людях на эскалаторах в «Галери Лафайет» или в «Ашане». Все эти незнакомцы, которых я никогда не увижу снова, не подозревают, что их лица, тела хранят в себе часть моей истории. Быть может, и я сама, в толпе прохожих и покупателей, ношу в себе жизни других людей.
Над книгой работали
Переводчица: Мария Красовицкая
Редактор: Тимофей Петухов
Корректорки: Анастасия Поликарпова, Варвара Варкова
Макет и верстка: Александра Корсакова
Дизайн обложки: Holystick
Выпускающая редакторка: Лайма Андерсон
Издательница: Александра Шадрина
no-kidding.ru
Примечания
1
Перевод В. Божовича. — Здесь и далее приводятся примечания переводчицы.
2
Если твои дети счастливы, значит, они комунисты (sic!) (англ.).
3
Апаши — парижские бандиты конца XIX — начала XX в., создавшие собственную субкультуру — язык, оружие, татуировки, танец, моду.
4
Аня Франкос — французская журналистка и писательница еврейского происхождения, выступавшая в защиту стран третьего мира, в частности, Алжира. Она умерла от рака в 49 лет.
5
Жан-Мари Ле Пен — националист, с 1986 по 1988 г. депутат Национального собрания Франции, основатель партии «Национальный фронт», отец ее нынешней главы, Марин Ле Пен.
6
Бурвиль, Фернандель, Колюш — великие французские комики.
7
«Рон-Пуленк» — французская химическая и фармацевтическая компания.
8
Андре Бретон, «Надя», 1928.
9
С 5 по 11 октября 1988 г. в Алжире проходили массовые протесты против безработицы, повышения цен и политической диктатуры.
