Заповедное изведанное - Дмитрий Владимирович Чёрный
вид столового корпуса по другую сторону – оптимистичнее, на главную аллею он глядит без видимых оттуда провалов. в этой половине кухня (о чём сообщает труба), тут нам и готовили кашу «Артек», наливали запоздалым младшеотрядникам компот на добавку, сюда и продукты удобно было подвозить от ворот, чего мы тогда конечно же не замечали внутри своих дел и игр…
какой низкий столовый корпусик в том месте, где мы ели – какие дачные, террасные масштабы!
но они казались тогда огромными – широкими, эти метры и столы, стоящие одной линией, а скамейки – по бокам, я всегда попадал на внешнюю скамейку запоздалых и нерешительных… это уж, конечно, классика, что всё кажется уменьшенным. но когда ещё и рушится, то уменьшается дополнительно. и избежать тут «тарковских созерцаний», пассивной поэтизации разрушения – нельзя. тем более, что торжествует зелень…
дошёл до стадиона – одни белые футбольные ворота в высокой траве остались соглядатаями. и как бы повернулись ко мне ворота не тем боком, запомнилась иначе эта спортивная поляна… а библиотека, в которой и медосмотр проводили стартовый, говорит потом смотрительница, сгорела давно, и следа не осталось, хотя место её примерно помню, теперь тут чаща вплоть до столовой.
были и корпуса старших отрядов, куда мы не совались – зато теперь я спокойно, но и трепетно, захожу внутрь. какая-то преувеличенная тут тишина. слева явно была вожатская – на стене последние поблекшие постеры, признак взрослой жизни на фоне пионерского послушания напротив, в комнатах побольше. словно траурная, некая несоответствующая месту эмоция зависла – ведь созданное для вмещения радости, это отчасти раскуроченное помещение как бы вопиет: это не время ушло, это вы ушли, сбежали, дезертировали, пионеры!
как вы посмели отдать нас на растерзание времени? не мы ли вас воспитали и ваши ватаги впитали, ограждали от ветра и дождя десятилетиями? а в широком смысле – и от внешнего и враждебного тогда капитализма ограждали, границами, «Зарницами»…
ведь вы пели тут такие песни! мы, стены, всё слышали: вы устремлялись в песнях в космические дали, открытые для вас Королёвым, Гагариным и «Востоком-1», но до чего вы в итоге довели вашу страну? почему вы приняли капитализм без боя, а контрреволюцию даже с радостью?
извините, стены – вы ведь слышали тогда и дискотеки? и вот в них уже потихоньку (громко) начиналось то, что победило СССР изнутри – но не буду углубляться. я же помню – «Живите в доме и не рухнет дом» Арсения Тарковского, – укор преувеличенной стенами тишины справедливый…
если б и состоялся такой разговор двух времён – с кем-нибудь из сознательных вожатых старших отрядов, что встречались лишь на дискотеке в столовой, мне было бы что ответить. может, мне единственному из лагеря члену ЦК, и было бы, чем похвастаться. и в будущей клятве пионера, и в клятве октябрят было то, что стало в итоге стержнем и взрослой жизни – верность делу Ленина, да-да.
в чаще звучит, наверное, неуместно, но даже если ты один здесь получился, вышел в смысле воспитания, если воспринял не только тогдашнее поверхностно-пионерское, «заорганизованное», но и пошёл вглубь и устремился к Революции, теории и практике, всем умом и волей, то не стоит жалеть этот обветшалый кокон. как ступень ракеты, пионерлагерь выполнил свою роль и отпал, испытывает теперь ускоренно изнашивающее трение о время. лагерь есть не просто в пространстве, он, что важнее, образно есть и в тебе – «Восток-1», в котором тебя бережно выращивала твоя родина.
и тебе должно хватить и знаний, и терпения, и коварства, и дипломатичности – дождаться революционной ситуации, да-да. дабы создать такие историко-климатические условия, в которых пионерлагеря возродятся, сколь бы сейчас, средь этих полуразвалин, не казалось это немыслимым, идеологически вымершим.
кто-нибудь из моего отряда пошутил бы, встреться он тут, на бетонных плитах лагерных дорожек: ты ж не был в активистах, симулянт! так тогда хотел домой поскорее, всё сопливился и кашлял в дожди и внутренне да в письмах всё просился из лагеря, тосковал… по чему же тоскуешь теперь? прошёл бы, наоборот, победоносно: мол, пережил порядки и строгость этих стен, окреп одиночно… однако тут-то и разница взгляда из личного – и из того, потеснившего личное, приросшего тихо коллективного: «Восток-1» не прошёл даром! в отличие от тех, нагонявших тоску, дождей…
пространство заархивировалось и стало обогащающим простором размышлений, повторяющих тоскливые тогда прогулки, простором для иногда трудноузнаваемых сонных надстроек. пространство это обогащено пройденной школой преодоления своих детских слабостей, оттеснением отрочеством – детства…
и есть одно лишь, вызывающее опасения теперь, о чём и предупредила метко смотрительница: «не разочаруйтесь». как бы новые впечатления не перекрыли старое пространство для воображения, как бы разруха не заслонила первые шаги!..
Росатом нынешний хозяин, ещё не худший случай… сколько их тут, в Подмосковье – таких пионерлагерей, заброшенных, никому не нужных, кроме разве частников, мечтающих располосовать эти земли (не такие большие, как выяснилось теперь, на взрослый взгляд мой и шаг) под дачи, коттеджи, особняки? и вот за это тоже ругают ещё стоящие стражами иного будущего стены. они-то строились для воспитания иного в нас, коллективного. и, пусть с «насилием» построений, с официозом линеек, но в нас входил этот первостепенный смысл – объединительный, всеобщий, коммунистический (для мало это всё понимающих нас, но через форму, через линейки – всё же постигающих постепенно).
лес, всё съел лес…
на менее прочих заросшей еловой аллее меж столовой и дальним забором гуляли родители в родительский день с нами, подкармливая конфетками – являлся лишь на короткое время внутри времени Коллектива этот мир личного, уступивший место кружкам и линейкам, воспитанию нового, высшего порядка, воспитанию пионеров в нас, октябрятах.
а вот тут, в двух шагах от нашего пятого корпуса, оказывается, – да, не сразу найденный, кирпичный мир моего открытия наготы наших вожатых Наташи и Светы, описанный по памяти ранее. конечно, память всё подкорректировала и куда-то далее, к спортплощадке оттащила это душевое заведение, а оно было одно-единственное на весь лагерь, и могло располагаться только тут, где котельная, и повели нас в него почему-то как бы за неимением другой возможности, только разок (или запомнился только тот разок)… но уж впечатлений хватило надолго – голая брюнетка Наташа, решившая со Светой не стесняться мелких нас, а тоже помыться под конец душевого сеанса.
их мохнатые заповедные зоны притягивали мальчишечьи взгляды помимо воли, и мы не смели не только всматриваться далее, но и думать, как там устроено всё. на фоне красивогрУдой Наташи невысокая, плосковатенькая и вечновесёлая, голубо-глазастая кудрявая Света казалась
