Викентий Вересаев - Пушкин в жизни
Л. Н. ПАВЛИЩЕВ. Кончина Пушкина. СПб., 1899, стр. 26.
Кн. Вяземский, с одним знакомым своим Ленским, гуляя по Невскому, встречают старика Геккерна в извозщичьих санях. Их удивило, что посланник едет в таком экипаже. Заметя их, он вышел из саней и сказал им, что гулял далеко, но вспомнил, что ему надо написать письма, и, чтобы скорее поспеть домой, взял извозчика. После они узнали, что он ехал с Черной Речки, где ждал, чем кончится поединок. Пушкина, как более тяжело раненного, повезли домой в карете Геккерена.
Кн. В. Ф. ВЯЗЕМСКАЯ по записи БАРТЕНЕВА. Рус. Арх.. 1888, II, 305.
Дети Пушкина в четыре часа пополудни были у кн. Мещерской (дочери Карамзина), и мать за ними сама заезжала.
А. И. ТУРГЕНЕВ -- А. И. НЕФЕДЬЕВОЙ. П-н и его совр-ки, VI, 48.
Все мы, его знакомые, узнали об общем несчастии нашем, лишь тогда, когда уже удар совершился. Предварительно никому ничего не было известно. Он мне за несколько недель рассказывал только, что к молодому Геккерену он посылал такие записочки, которые бы могли другого заставить драться, но что он отмалчивался. После этого и свадьба совершилась. Узнав об этом, я предал совершенному забвению все прежнее. В ту самую минуту, когда из кареты внесли его раненного, я заехал к нему с тем (это было вечером, в 8-м часу), чтобы взять его к себе, что и прежде по средам иногда я делал. П. А. ПЛЕТНЕВ - В. Г. ТЕПЛЯКОВУ, 29 мая 1837 г. Истор. Вестн., 1887, т. 29, стр. 21.
Пушкин жил на Мойке в нижнем этаже дома Волконского. У подъезда Пушкин просил Данзаса выйти вперед, послать людей вынести его из кареты и, если жена его дома, то предупредить ее и сказать, что рана не опасна.
В передней люди сказали Данзасу, что Натальи Николаевны не было дома, но когда Данзас сказал им, в чем дело, и послал их вынести раненого Пушкина из кареты, они объявили, что госпожа их дома. Данзас через столовую, в которой накрыт уже был стол, и гостиную пошел прямо без доклада в кабинет жены Пушкина. Она сидела со своей старшей незамужней сестрой Александрой Николаевной Гончаровой. Внезапное появление Данзаса очень удивило Наталью Николаевну, она взглянула на него с выражением испуга, как бы догадываясь о случившемся.
Данзас сказал ей, сколько мог покойнее, что муж ее стрелялся с Дантесом, что хотя ранен, но очень легко. Она бросилась в переднюю, куда в то время люди вносили Пушкина на руках.
Увидя жену, Пушкин начал ее успокаивать, говоря, что рана его вовсе не опасна, и попросил уйти, прибавив, что как только его уложат в постель, он сейчас же позовет ее. Она, видимо, была поражена и удалилась как-то бессознательно.
А. АММОСОВ со слов К. К. ДАНЗАСА, стр. 27.
Его привезли домой; жена и сестра жены, Александрина, были уже в беспокойстве; но только одна Александрина знала о письме его к отцу Геккерна. Он закричал твердым и сильным голосом, чтобы жена не входила в кабинет его, где его положили, и ей сказали, что он ранен в ногу. А. И. ТУРГЕНЕВ -- А. И. НЕФЕДЬЕВОЙ, 28 января 1837 г. П-н и его совр-ка, VI, 50.
Жена встретилась в передней -- дурнота -- n'entrez pas//не входи (фр.)//. Его положили на диван. Горшок. Раздели. Белье сам велел, потом лег. У него все был Данзас. Жена вошла, когда он был одет и когда уже послали за Арендтом.
В. А. ЖУКОВСКИЙ. Конспективные заметки. Щеголев, 285.
Домой возвратились в шесть часов. Камердинер взял его на руки и понес на лестницу. -- Грустно тебе нести меня? -- спросил у него Пушкин. Бедная жена встретила его в передней и упала без чувств. Его внесли в кабинет; он сам велел подать себе чистое белье; разделся и лег на диван, находившийся в кабинете. Жена, пришедши в память, хотела войти; но он громким голосом закричал: n'entrez pas, ибо опасался показать ей рану, чувствуя сам, что она была опасною. Жена вошла уже тогда, когда он был совсем раздет.
В. А. ЖУКОВСКИЙ -- С. Л. ПУШКИНУ. Шеголев, 173.
Между тем, Данзас отправился за доктором. Сначала поехал к Арендту, потом к Соломону; не застав дома ни того, ни другого, оставил им записки и отправился к доктору Персону; но и тот был в отсутствии. Оттуда, по совету жены Персона, Данзас поехал в Воспитательный дом, где, по словам ее, он мог найти доктора наверное. Подъезжая к Воспитательному дому, Данзас встретил выходившего из ворот доктора Шольца. Выслушав Данзаса, Шольц сказал ему, что он, как акушер, в этом случае полезным быть не может; но что сейчас же привезет к Пушкину другого доктора.
Вернувшись назад, Данзас нашел Пушкина в его кабинете, уже раздетого и уложенного на диване; жена его была с ним.
А. АММОСОВ, стр. 28.
(В седьмом часу веч. 27 янв.). Прибывши к больному с доктором Задлером, которого я дорогой сыскал, взошли в кабинет больного, где нашли его лежащим на диване и окруженным тремя лицами, -- супругою, полковником Данзасом и г-м Плетневым. Больной просил удалить и не допустить при исследовании раны жену и прочих домашних. Увидев меня, дал мне руку и сказал:
-- Плохо со мною!
Мы осматривали рану, и г. Задлер уехал за нужными инструментами. Больной громко и ясно спрашивал меня:
-- Что вы думаете о моей ране? Я чувствовал при выстреле сильный удар в бок, и горячо стрельнуло в поясницу, дорогою шло много крови, -- скажите мне откровенно, как вы рану находите?
-- Не могу вам скрывать, что рана ваша опасная.
-- Скажите мне, -- смертельная?
-- Считаю долгом вам это не скрывать, -- но услышим мнение Арендта и Саломона, за которыми послано.
-- Спасибо! Вы поступили со мною, как честный человек, -- при сем рукою потер он лоб. -- Нужно устроить свои домашние дела.
Через несколько минут сказал:
-- Мне кажется, что много крови идет? Я осмотрел рану, но нашлось, что мало, и наложил новый компресс.
-- Не желаете ли вы видеть кого-нибудь из близких приятелей?
-- Прощайте, друзья, -- сказал он, глядя на библиотеку. -- Разве вы думаете, что я час не проживу?
-- О, нет, не потому, но я полагал, что вам приятнее кого-нибудь из них видеть... Г-н Плетнев здесь.
-- Да, но я бы желал Жуковского. Дайте мне воды, меня тошнит.
Я трогал пульс, нашел руку довольно холодною, -- пульс малый, скорый, как при внутреннем кровотечении; вышел за питьем и чтобы послать за г. Жуковским; полковник Данзас взошел к больному. Между тем приехали Задлер, Арендт, Саломон, -- и я оставил больного, который добродушно пожал мне руку.
Доктор ШОЛЬЦ. Щеголев, 195.
Когда Задлер осмотрел рану и наложил компресс, Данзас, выходя с ним из кабинета, спросил его: опасна ли рана Пушкина. -- "Пока еще ничего нельзя сказать", -- отвечал Задлер. В это время приехал Арендт, он также осмотрел рану. Пушкин просил его сказать откровенно: в каком он его находит положении, и прибавил, что какой бы ответ ни был, он его испугать не может, но что ему необходимо знать наверное свое положение, чтобы успеть сделать некоторые нужные распоряжения.
-- Если так, -- отвечал ему Арендт, -- то я должен вам сказать, что рана ваша очень опасна и что к выздоровлению вашему я почти не имею надежды.
Пушкин благодарил Арендта за откровенность и просил только не говорить жене.
А. АММОСОВ, 29.
(В начале восьмого часа веч.). В доме больного я нашел докторов Арендта и Сатлера.
-- Что, плохо! -- сказал мне Пушкин, подавая руку.
Я старался его успокоить. Он сделал рукою отрицательный знак, показывавший, что он ясно понимал опасность своего положения.
-- Пожалуйста, не давайте больших надежд жене, не скрывайте от нее в чем дело, она не притворщица; вы ее хорошо знаете; она должна все знать. Впрочем, делайте со мною, что вам угодно, я на все согласен и на все готов.
Врачи, уехав, оставили на мои руки больного. Он исполнял все врачебные предписания. По желанию родных и друзей Пушкина, я сказал ему об исполнении христианского долга. Он тот же час на то согласился.
-- За кем прикажете послать? -- спросил я.
-- Возьмите первого, ближайшего священника, -- отвечал Пушкин.
Послали за отцом Петром, что в Конюшенной. Больной вспомнил о Грече(1). -- Если увидите Греча, -- молвил он, -- кланяйтесь ему и скажите, что я принимаю душевное участие в его потере.
Доктор И. Т. СПАССКИЙ. Последние дни А. С. Пушкина. Щеголев, 197.
(1)У Греча умер от скоротечной чахотки его сын-студент, талантливый юноша. Похороны его происходили в день дуэли Пушкина, утром этого дня Пушкин получил пригласительный билет на похороны.
В 8 часов вечера возвратился доктор Арендт. Его оставили с больным наедине. В присутствии доктора Арендта прибыл и священник. Он скоро отправил церковную требу; больной исповедался и причастился Св. Тайн.
Д-р И. Т. СПАССКИЙ. Щеголев, 197.
Он исполнил долг христианина с таким благоговением и таким глубоким чувством, что даже престарелый духовник его был тронут и на чей-то вопрос по этому поводу отвечал: -- "Я стар, мне уже недолго жить, на что мне обманывать? Вы можете мне не верить, когда я скажу, что я для себя самого желаю такого конца, какой он имел".
Кн-ня ЕК. И. МЕЩЕРСКАЯ-КАРАМЗИНА. Я. Грот, 261 (фр.).
