Мистер Вечный Канун. Город Полуночи - Владимир Торин
Виктор провел пальцами по гладкой поверхности.
— Фред? Мари? Вы меня слышите?
Он заговорил сразу, едва лишь лицо Фреда Петровски появилось в зеркале. Фред попытался что-то сказать, но это оказался тот редчайший случай, когда говорливому фокуснику не удалось вставить ни слова.
— Как можно скорее отправляйтесь в Гаррет-Кроу! — затараторил Виктор. — Гаррет-Кроу, да! Медлить нельзя! Сколько у них в реальном мире осталось времени? — последнее было сказано уже мистеру Глассу.
— Меньше десяти минут, — ответил Зеркало.
— Вы должны успеть, Фред! — добавил Виктор и перешел на язык Петровски (театральный — не русский): — Иначе ни одно представление больше не состоится, и всех нас сдадут в утиль, как сломанный реквизит. Так вам понятно?
Фред кивнул, и его лицо тут же превратилось в лицо самого Виктора.
— А вы, — он повернулся к Зеркалу, — уж будьте добры, верните себе более… гм… человеческий облик. Боюсь, вашим драматическим планам сегодня не суждено сбыться.
Мистер Гласс кивнул, надел перчатки и через какое-то мгновение вновь стал напоминать себя прежнего.
— Я не знаю, — сказал он хмуро, — удастся ли нам сделать то, что вы задумали. Но я знаю одно: если же нет, нашей судьбе не позавидуешь. И быть может, только что вы вынесли смертный приговор не только самому себе, мне и вашей любимой, но также вашим друзьям-колдунам и… мисс Мэри. Что ж, мистер Кэндл, поглядите на ту, ради которой вы добровольно ступили в капкан. Полагаю, сейчас наилучшее время, чтобы проститься. После уже не успеете.
Сердце колотилось как безумное. Клара тяжело дышала.
В прихожей Гаррет-Кроу было тихо: ужасные звуки Города Полуночи и голоса ведьм мгновенно умолкли, стоило ей запереть за собой дверь. А еще здесь было темно. Любой другой не смог бы ничего разглядеть кругом, но глаза Клары давно привыкли к темени этого дома. Сколько лет она день за днем приходила сюда, пробиралась на ощупь на кухню и зажигала там крошечную лампу.
Раздался грохот: в дверь кто-то «постучал». От неожиданности Клара едва не вскрикнула.
— Тебе от нас не спрятаться, Кроу! — закричала Джелия Хоуп — она пришла в себя явно не в самом добром расположении духа. — Мы никуда не денемся, пока не выволочем тебя оттуда за шиворот!
Клара потянула Сашу подальше от двери.
— Твой дождь из мечей уже редеет, а чертополох вянет! — продолжала Джелия. — Твое заклятие выдохлось! Тебе от нас там не спрятаться, Кроу!
Клара провела ладонью по лицу, и в следующее мгновение раны от игл Фирча на нем зажили — на большее, к сожалению, ее сил уже не хватило.
Ковыляя на подвернутой ноге, ведьма потащила Сашу за собой к лестнице. Ее убежище располагалось наверху, под самой крышей этого опостылевшего ей дома, и если ее все же убьют, а Джелия Хоуп или даже сама Корделия Кэндл придут за ней, то пусть это произойдет именно там. И даже если это ловушка (ведь с чего это Рэмморе понадобилось вдруг открывать? вряд ли жалость проснулась…), ей будет спокойнее, если она окажется в своем гнезде.
Клара заметила, что гардероб в прихожей — тот самый, в котором располагался ее тайный ход, — был сдвинут и полностью перегородил кухонную дверь.
«Вот мерзавка! Уже начала здесь перестановку!» — с негодованием подумала Клара.
Крепко сжимая руку Саши, она пошла вверх по ступеням, с немыслимым трудом переставляя ноги. На перилах оставалась кровь из рваной раны на запястье.
Из комнаты мамы на ступени и площадку тек тусклый свет. Оттуда же раздавались стоны. На полу лежала окровавленная Рэммора. Ее руки и ноги были неестественно вывернуты, а волосы вросли в пол, отчего ведьма не могла даже повернуть голову. Внезапно Клара почувствовала доселе незнакомое ей и столь присущее ее матери злорадство.
— Клара? — прохрипела Рэммора.
Клара промолчала.
— Я знаю, что это ты. — Вместе со словами Рэммора выплевывала сгустки крови. — Это я тебя впустила… Помоги мне, Клара!
— Почему я должна помогать тебе? — жестоко спросила Клара. — Почему должна, забыв обо всем, подать тебе руку, после того как ты сговорилась с моей матерью? — Неимоверным усилием воли Клара удержалась, чтобы не взглянуть на кровать, где до сих пор лежал труп Софии Кроу. — После того как отобрала у меня мой дом. После того как заставила меня выпрашивать у тебя, словно какое-то подаяние, чтобы ты нас в него впустила. После того как меня и мою дочь из-за тебя едва не убили!
— Ты не понимаешь… — Рэммора заговорила быстро, с придыханием. — Она здесь… Моя мать, Джина Кэндл. Она хочет заполучить Иеронима. Именно она корень всех бед. Ты должна мне помочь. Я знаю, как ей помешать…
— Мне нет дела до ваших свар, — с безразличием в голосе возразила Клара. — Я не знаю никакого Иеронима. И если с тобой это сделала твоя мать, то ты получила по заслугам, чертова мерзавка.
Рэммора застонала от бессилия.
Оставив дочь на пороге, Клара шагнула в комнату и, обойдя прикованную к полу ведьму, направилась к камину — там, на полке, лежал ключ от чердака.
И тут Рэммора увидела ее. Глаза ведьмы Кэндл недоуменно расширились.
— Как? — спросила она пораженно. — Ты так молода! Я не понимаю… это ведь не смена внешности и не иллюзия! Я вижу…
— Да, — просто ответила Клара. — Не смена внешности и не иллюзия.
Она взяла ключ и покинула комнату матери, оставив новую хозяйку Гаррет-Кроу в ее боли и одиночестве.
Рэммора еще пыталась остановить ее, образумить:
— Ты не понимаешь! Ты должна освободить меня и помешать моей безумной матери! Помешать ей!
Но Клара уже не слушала. Взяв Сашу за руку, она поднялась наверх, открыла люк и, затащив дочь на чердак, опустила крышку.
Первым делом ведьма Кроу подковыляла к окну и поспешно затворила дощатые ставни. При этом она успела убедиться, что Джелия Хоуп сказала правду: дождь из мечей закончился. С последним вонзившимся в землю клинком чертополох начал увядать прямо на глазах, ветер стих, и даже тучи постепенно рассеялись.
Окрестности особняка выглядели как самое настоящее поле боя. Чернели воронки от взрывов. Разлитое фонарное масло пылало алым огнем. Недалеко от входной двери догорал «Змей», а изуродованные автомобили прибывшего к мистеру Фирчу подкрепления дымились в сотне ярдов от дома. По всему пустырю, словно павшие шахматные фигурки на доске, были разбросаны тела — не менее дюжины мертвых тел. Разбившиеся при падении, наполовину торчащие из земли, лишенные голов и рук — обглоданные цветками чертополоха. Кто-то, шатаясь, бродил по пустырю и кричал — его душу рвали осевшие на лице
