Иван Тургенев - Том 1. Стихотворения, статьи, наброски 1834-1849

Несколько раньше, в марте-апреле 1842 г., Тургенев работал над драмой «Искушение святого Антония», оставшейся незавершеннойЗдесь, как и в «Похождениях», действуют «адские» персонажи: сатана, чертенята и «любовница чёрта» АннунциатаНаписанные Тургеневым сцены сходны с «Похождениями» тем, что в обоих этих произведениях чёрт искушает человекаНо в «Искушении» эта тема дана в возвышенно-романтическом плане, тогда как в «Похождениях» она снижена, пародирована и доведена до гротескаГрозный и коварный «сатана» «Искушения» здесь превращен в глупого и вульгарного «чёрта» и все соприкосновения с «нечистой силой» объясняются опьянением героя.

…потомку Баториев… — О происхождении семьи Бакуниных биограф МАБакунина ЛАКорнилов пишет: «В семейных преданиях сохранились малодостоверные и неясные легенды о происхождении Бакуниных от известного польского короля Стефана Батория или о родственных связях с ним, но никаких документальных данных, намекающих на что-либо подобное, по-видимому, не существует» (Корнилов ААМолодые годы Михаила БакунинаМ., 1915, с1).

Подпоручик! — голубчик! — В несколько измененном виде эта песенка вошла в повесть «Вешние воды», глXVII (1871; смнастизд., Сочинения, тIX)Слова ее, вероятно, не сочинены Тургеневым, а взяты из бытового «мещанского» репертуара.

Печатается по автографу — ГПБ, ф795, № 10.

Впервые опубликовано: Т сб (Бродский), с7.

В собрание сочинений впервые включено в издании: Т, ПСС и П, Сочинения, тI, с452–453.

Датируется августом-сентябрем 1845 г(смниже).

Запись представляет собою начало очерка и обрывается неоконченной фразойПозднее Тургенев воспользовался оборотной стороной бумаги, на которой был начат очерк, для записи начала чернового варианта рассказа «Чертопханов и Недопюскин» из цикла «Записки охотника».

Название очерка не соответствует дошедшему до нас тексту, в котором говорится только о начале путешествия по дороге к ПиренеямО самом же пребывании в Пиренеях Тургенев или не написал, оставив очерк незаконченным, или же листы с продолжением и окончанием очерка затерялись.

Путешествие происходило в 1845 году, что устанавливается на основании письма НМСатина к НПОгареву от 2(14) августа 1845 г.: «Боткин и Тургенев проводили меня до БарежаТургенев шляется по Пиренеям, а Боткин, пробыв со мною два дня, отправился в ИспаниюМы очень веселились в Бордо, купались в океане около Байоны и вообще совершили это путешествие очень недурно» (Рус Мысль, 1891, № 8, с15).

В действительности же Тургенев отправился в Пиренеи вместе с ВПБоткиным, который писал об этом своему брату Николаю 22 июля (3 августа) 1845 г.: «…я нахожусь теперь в Пиренеях, куда попал вовсе неожиданноЯ ехал в ИспаниюДо Бордо товарищем мне был Сат<ин>, а до Нанта провожал нас Ог<арев>В Бордо я уговорился съехаться с Тургеневым)Сат<ин> ехал пить воды в Пиренеях (в Бареж), а Тур<генев> осмотреть Пиренеи и походить по нимМой путь лежал на Байону<…> С глубоким прискорбием расставшись с Бордо, поехали мы в Байону; и я уже готовился идти взять место в дилижансе до Бургоса <…>, как Тур<генев> предложил мне походить с ним по ПиренеямНо всё, что было у меня денег, я перевел в Мадрит <…>Тур<генев> предложил мне денег — и я не хотел упустить случай взглянуть на Пиренеи» (Боткин ВППисьма об ИспанииЛ., 1976, с220)Следующее письмо Боткина к брату, также из Пиренеев, датировано 29 июля (10 августа) 1845 г(там же, с222), что дает возможность уточнить время пребывания Тургенева в Пиренеях17(29) июля 1845 гон выехал из ПарижаВ Бордо встретился с ВПБоткиным и HMСатиным21 июля (2 августа) они выехали из Бордо и 22 июля (3 августа), предварительно проводив Сатина в Бареж, Тургенев с Боткиным уже были в глубине Пиренеев, в местечке Люз, откуда Боткин и писал братуВместе они путешествовали до 29 июля (10 августа), после чего Боткин поехал в Испанию, а Тургенев — в ПарижВ Россию он вернулся только в начале ноября 1845 г.

Возможно, что Тургенев начал писать очерк еще во время путешествия в Пиренеях или сразу же по возвращении оттуда в Париж, до отъезда в РоссиюПо многочисленным мелким подробностям, указанным в записи, видно, что все они воспроизводят недавние впечатленияНа этом основании запись предположительно датируется августом-сентябрем 1845 г.

Намерение вести во время поездок путевые очерки возникало у Тургенева и ранееЕще в 1840 г., перед отъездом в Италию, он писал 14(26) января АВНикитенко, бывшему тогда редактором «Сына отечества»: «…позвольте мне изредка присылать в Ваш журнал письма, которые уже по одним подробностям италиянской жизни, природы и памятников древности, может быть, не будут совершенно лишены интереса».

Вероятно, данный отрывок является началом очерка, также предназначенного для помещения в каком-либо журналеНо как в 1840 г., так и в 1845 гТургенев не выполнил своего намеренияВпоследствии он дважды предпринимал печатанье уже не путевых очерков, а писем из-за границы.

…большим поклонником Кузе́на. — Виктор Кузен (1792–1867) — французский философ, идеалист-эклектик, идеолог буржуазии в эпоху Июльской монархии.

Ночью мы проехали через историческое Блуа (Blois)… — Блуа, город в центральной части Франции, известный тем, что в нем заседали Генеральные штаты 1576 и 1588 годов.

…во время моего пребывания в Гавре… — Тургенев был в Гавре в конце мая 1845 г., при проезде морским путем из Петербурга в Париж.

…наш сластолюбивый приятель <Боткин>… — Василий Петрович Боткин (1811–1869), литератор, друг Белинского и Тургенева; результатом его поездки в Испанию явились «Письма об Испании», напечатанные в «Современнике» в 1847 ги отдельной книгой (СПб., 1857).

…где давали «Роберта-Дьявола»… — «Роберт-Дьявол» — опера Мейербера (1830).

Печатается по автографу — ИРЛИ, PI, оп29, № 2.

Впервые опубликовано: Центрархив, Документы, с37.

В собрание сочинений впервые включено в издании: Т, ПСС и П, Сочинения, тI, с454.

АИБелецкий, публикуя «Сюжеты», высказал предположение, что они были записаны Тургеневым в 1840-х годах, в атмосфере всеобщего увлечения «физиологическими очерками» МККлеман датировал их точнее: 1845–1846 годами (см.: Клеман МКИван Сергеевич ТургеневОчерк жизни и творчестваЛ., 1936, с34)Такая датировка наиболее вероятна, так как именно в эти годы вышли в свет два тома «Физиологии Петербурга» (1844–1845) и «Петербургский сборник» (1846).

Намеченные Тургеневым сюжеты не были им разработаныПосле опубликования в январе 1847 г «Хоря и Калиныча» Тургенев надолго был поглощен очерками из крестьянского бытаВысказывалось предположение, что этот перечень сюжетов был составлен Тургеневым не только с учетом его собственных замыслов, но и как список тем, которые могут быть разработаны другими писателями натуральной школы (см.: Клеман МКУказсоч.; ср.: Шкловский ВикторЗаметки о прозе русских классиковМ., 1955, с203)Интересно в связи с этим отметить, что в «Физиологии Петербурга» и «Петербургском сборнике» были напечатаны физиологические очерки разных авторов, близкие по темам к «сюжетам» ТургеневаНапример: «Петербургский дворник» (ВИДаля), «Петербургские шарманщики» (ДВГригоровича), «Петербургская сторона» (ЕПГребенки), «Петербургские углы» (НАНекрасова), «Омнибус» (АЯКульчицкого) и тдНекоторые из намеченных сюжетов впоследствии так или иначе были использованы в творчестве самого ТургеневаТак, можно отметить сходство четвертого сюжета с темой тургеневского стихотворения в прозе «Маша» (1878), в котором главным действующим лицом является ночной извозчик, рассказывающий седоку о своем горе (смнастизд., Сочинения, тX)Не исключена возможность, что прямое отношение к четвертому сюжету имеет также незавершенный набросок Тургенева под названием «Ванька» (смнасттом, с416)Под номерами 5 и 6 отмечены «Толкучий рынок с продажей книг» и «Апраксин двор» Очень вероятно, что задуманные Тургеневым очерки должны были быть основаны на личных впечатленияхВ 1840-е годы Тургенев хорошо знал книжные магазины Петербурга и букинистовВ это время книжная торговля, по преимуществу иностранными книгами, сосредоточивалась на Невском проспекте, магазины русских книг находились в Гостином дворе (Столпянский ПКнига в старом Петербурге— Русское прошлое, 1923, кн4, с133–134), в Апраксином дворе расположены были важнейшие лавки и лари букинистовСреди «апраксинских» букинистов было много весьма колоритных фигур: одного из них, Семена Андреева, прозвали Гумбольдтом «отчасти потому», что он «действительно был похож на бюст Гумбольдта, а вместе с тем и потому, что любил пофилософствовать» (Свешников НИВоспоминания пропащего человекаМ.: Л., 1930, с409–412; ср.: Симони ПБиблиографические листки о книжной торговле и типах торговцев на старом Апраксиной рынке— Старые годы, 1907, февраль, с60–69).