Один день ясного неба - Леони Росс
— Отправляйся в мой дом, Заза, — сказал Лео. — Хотя бы переночуешь.
Что беспокоило дядю Лео? Он тоже почуял приближение урагана? Он попытался расспросить его, но Лео одной рукой неловко прижал племянника к груди, бормоча извинения. Что он, мол, должен был найти его в зарослях еще раньше. В душе он убеждал себя так и поступить, но почему-то не послушался голоса разума. Сонтейн сказала, что с ним все в порядке, вот он и не волновался. Но погляди, как же ты исхудал, парень! Ты такой уже взрослый и красивый!
Нет, дядя Лео ничего не знал об урагане, и время у него уже было на исходе.
Мы бы могли потолковать, Заза, если бы ты пришел ко мне. Я ведь учусь, я стараюсь быть лучше. Но твой отец… с ним беда.
Но сначала ему надо пойти к Завьеру. Сколько еще у него времени? Захочет ли радетель вообще с ним разговаривать? И вернулся ли он? Люди послушают радетеля, если он посоветует им спрятаться в укрытии. Скорее его, чем губернатора. Но у него в душе теплилась крохотная надежда, что отец не откажется с ним повидаться.
Сможет ли он войти в дом, когда будет срывать крышу?
На ступеньках перед рестораном сидела маленькая девочка. Она улыбнулась, словно узнав его.
— Ты видел мою подругу, Оливианну?
Романза покачал головой.
— Завьер тут?
Девочка выковыряла из носа козу и аккуратно обтерла ее о платье.
— Но ты должен ее знать. — Она похлопала себя по бедрам. — Она дышит вот отсюда, и у нее глаза как у тебя.
— Девочка, ты здесь живешь? Ты знаешь радетеля?
— Я Чселин Ратид Симфони Редчуз. — Ей явно нравилось звучание собственного имени. Она встала и, продев свою ручку ему под руку, несколько раз обвила вокруг его локтя. — Радетель — мой дядя. — Кожа у нее была холодная, как у лесной змеи.
Романза улыбнулся, не удивленный ее проделкой.
— Мне очень нужно его найти!
— Я тебе покажу папу — он может знать.
Айо стоял у задней двери ресторана. Снова эти внимательные глаза. На нем была тщательно отглаженная голубая длинная рубаха и штаны, а борода аккуратно подстрижена. Братья не были похожи, но в телах обоих угадывалась одинаковая скрытая сила.
Этот человек не был равнодушным. Его граффити были проявлением высокоморальной натуры.
— Где радетель?
Айо подхватил на руки девчушку, щипавшую пальчиком его колено.
— Можно я пойду искать Оливианну?
— Не сейчас, малышка. Иди-ка к Му, а я пока побеседую с твоим новым другом.
Чсе сунула большой палец в рот, подавилась и срыгнула.
— Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не совала пальцы глубоко в горло!
Чсе заплакала — скорее от усталости, чем от обиды. Отец уткнулся губами ей в кудрявую головку и ласково закурлыкал. Романза вдруг представил себе, как ее длиннющие ноги и руки сломались под порывами ураганного ветра. Он бы не вынес такого зрелища.
— Где Завьер?
— А зачем он тебе?
— Айо! — К двери подошла полная женщина. — Если Чсе готова, я отведу ее к маме. — Айо передал ей девчушку, которая прильнула к женщине, но одна ее рука волочилась по полу. — Коза все еще прекрасно жарится на вертеле, а я вернусь, когда придет радетель.
— У нас не так много времени, — взволнованно воскликнул Романза. — Он уже должен вернуться.
Женщина бросила на него недовольный взгляд. Морщинки в уголках ее рта и на лбу были в точности как у его матери.
— Айо, сегодня у тебя нет времени на всякие глупости.
Айо потрепал Чсе по голове и чмокнул в лоб. Полная женщина увела ее с собой.
— Так зачем тебе Завьер Редчуз, а, Оранжевый художник?
Но у него не было времени на обмен любезностями.
— Мне не нравится, как пахнет воздух. Приближается сладкий ураган, и мне нужно помочь неприкаянным найти укрытие.
Айо скрестил руки на груди.
— А почему ты так в этом уверен?
Мужчина, похоже, развеселился, отчего Романза почувствовал себя истеричным глупцом.
— Мне это сказал мой наставник. Я не знаю точно когда. Но скоро. Если Завьер предупредит людей и все в городе начнут искать укрытия, неприкаянные, возможно, тоже послушаются. Мы могли бы… собрать людей и отправиться на Мертвые острова, чтобы им помочь… или собрать их в одном месте… — Он махнул рукой. Он не знал, как этого добиться, но кто-то облеченный властью, более опытный, должен знать. — А меня никто не станет слушать.
— Завьер сам себе хозяин. Он никого не слушает.
— Ты не слышал, что я сказал? Я это знаю. Я с ним знаком! — Как объяснить брату человека, что за один день он и так много с ним пережил? Его кровь осталась на щеке Завьера, и он помнил его большие злые глаза на пляже перед тем, как они расстались. — Он бы хотел, чтобы меня выслушали.
Это так?
Айо вежливо произнес:
— Куча людей думает, что его знает, неприкаянный!
У него едва не лопнула голова.
— Как ты мог писать о революции на всех углах, если тебе на это наплевать? Лицемер!
Лицо Айо помрачнело.
— Если ты можешь — уговори Завьера помочь тебе, но это ваше с ним дело. А я должен уйти. Я передам ему, что ты приходил, если ты скажешь, как тебя зовут.
Он не шутил. Он не собирался помогать. Романза выпрямился во весь рост.
— Меня зовут Романза Интиасар! И ты у меня в долгу!
Айо поднял брови, но его голос звучал спокойно:
— Сын Интиасара? Ага. И что за долг?
— Ты меня обокрал! Люди верят моим граффити. А ты пришел и прикинулся мной! Но это же не твоя репутация! А люди думают, что это тот самый художник! — Он вдруг почувствовал себя жалким и беспомощным. — Ты не альтернативный кандидат! Люди могут умереть. А ты хочешь быть таким же ублюдком, как и мой отец?
Он осекся. Пайлар, а теперь вот и Айо, оба считают, что он неправ. Неужели и Завьер окажется таким же?
Айо подался вперед, изучающе вглядываясь в его лицо.
— Романза! Тебя так зовут? Романза.
Грудь ломило. Ну и адская же вонь! Ему становилось все труднее дышать. Им с Айо следовало понять друг друга. Нужно найти человека, кто может знать, как этого добиться.
— Прошу тебя! Мы же все можем погибнуть.
— Но если это все изменит, то пусть так и будет! — Губы Айо почти прижались к его уху, но его голос
