Мулен Руж - Пьер Ла Мюр
К пяти часам в коридоре уже полным ходом шли индейские войны. На девочек уже не обращали внимания, и те робко жались к стенам, с завистью наблюдая, как их братья и кузены снимают друг с друга скальпы. В половине седьмого гости разъехались.
– Ну как, Анри, тебе понравилось? – позже спросила его мать.
– О, мамочка, все было просто замечательно! Вот было бы здорово устраивать такой праздник каждое Рождество!
– Отличная идея, – улыбнулась она.
А на следующее утро Анри не смог встать с кровати.
Глава 3
– Головка болит, да? И боль такая нудная, противная?
Доктор усмехнулся в седую окладистую бороду. Хорошо, сейчас он обо всем позаботится. И боль уйдет… Вот так, запросто! И лихорадка тоже! Ведь это проще простого!
Под пристальным взглядом графини врач старательно исполнял привычный ритуал, демонстрируя заботу и обходительность, которые следовало проявлять к маленьким пациентам – детям богатых родителей. Продолжая что-то непринужденно говорить, он проверил пульс Анри, посмотрел горло, пощупал руки и ноги, а затем приложил холодное ухо к его груди.
«Совсем как индеец из племени команчей, припадающий ухом к земле, чтобы услышать отдаленный цокот копыт», – безучастно подумал Анри.
Наконец врач защелкнул черный кожаный саквояж и повернулся к графине. Нет, ничего серьезного. И все же он немного озадачен. Будет ли удобно, если он чуть позже приведет коллегу для консультации?
– Причин для беспокойства нет, госпожа графиня, но лишняя осторожность не повредит, не так ли? Дети – создания хрупкие и непростые.
У коллеги доктора была точно такая же седая окладистая борода. Он так же говорил о чем-то несущественном, щупая пульс Анри, осматривая его горло, разглядывая язык и прикладывая ухо к груди. В конце осмотра коллега тоже выглядел озадаченным.
После короткого совещания оба врача обратились к графине.
– Мадам, у вашего мальчика анемия. При анемии, особенно когда она возникает у быстро растущих детей, иногда могут возникать необъяснимые побочные явления. Однако причины для волнения нет. Воды курорта Амели-ле-Бен – лучшее средство от анемии. – Сказав это, доктора откланялись и направились к двери, возле которой обменялись неизменно учтивым «после Вас» и, наконец, отбыли.
– Честное слово, я не знаю, что это на самом деле, – признался тем же вечером доктор Пруст. – И будь я проклят, если кто-либо другой сумеет поставить диагноз.
Он сидел на краешке кровати, задумчиво поглаживая бороду, и вид у него был весьма безрадостный. Он только что узнал о болезни Анри и сразу заехал его проведать. Такой известный врач мог позволить себе сказать правду.
– Не нравится мне эта лихорадка, – пробормотал он себе под нос. – Не пойму, с чего бы это? – Он осторожно поправил одеяло. – Постарайся уснуть, малыш. Сон – лучшее лекарство.
Еще раз сокрушенно вздохнув, он обратился к графине.
– Отвезите его в Амели-ле-Бен, – с сомнением проговорил он. – Да-да, обязательно отвезите. Возможно, это и в самом деле анемия. Воды должны помочь. Во всяком случае, хуже не будет.
В течение следующей недели по квартире ходили незнакомые мужчины в синих рабочих блузах. Время от времени они на цыпочках заходили в комнату Анри: скатывали ковры, закрывали чехлами мебель, снимали занавески и картины, выносили тяжелые сундуки. Приехал отец. В петлице у него красовалась розовая гвоздика, а в галстучной булавке поблескивала жемчужинка.
– Поскорее поправляйся, мальчик мой. И не забудь, осенью мы снова едем на охоту в Лурю. – Он неловко положил на кровать томик в кожаном переплете. – Вот, принес тебе книжку о соколиной охоте. Думаю, понравится. В общем, полистаешь на досуге.
Посетил его и отец настоятель. Он мило улыбался Анри, подарил ему медаль и от лица всей школы пожелал скорейшего выздоровления.
И конечно же, Морис, его кровный брат. Он приходил в сопровождении матери.
– Ты ведь не забудешь о Канаде, ведь не забудешь же? – жарко прошептал он, когда они остались одни.
Анри слабо покачал головой. Они пожали друг другу руки и повторили священную клятву, изо всех сил сдерживая слезы. Когда клятва была произнесена, Анри с трудом приподнялся на локте и плюнул на пол, ибо, как известно, это делает клятву нерушимой. Морис обещал писать каждую неделю. Когда за ним пришла мать, мальчик разревелся в голос, ухватившись обеими руками за спинку кровати. Мадам Жуаян насилу выволокла сына из комнаты.
Огромный отель «Амели-ле-Бен» пустовал. Кровать Анри стояла у окна, за которым белели далекие, скованные вечными льдами и снегами вершины Пиренеев. Здесь, на курорте, царила неописуемая скука, словно каждый пациент, уезжая, оставлял после себя частицу тоски и боли. Как только к Анри начали понемногу возвращаться силы, он стал спускаться с матерью к обеду в просторную гостиную, где среди позолоты и плюша немногочисленные пациенты друг перед другом изо всех сил пытались выглядеть здоровее, чем на самом деле. После обеда некоторые даже устраивали подобие танцев. Все они были больны, серьезно больны, иначе вряд ли кто-то из них оказался бы здесь в самый разгар праздников. Немного потанцевав, мужчины и женщины неверной походкой разбредались по своим столикам, а оркестр продолжал играть, и казалось, что по залу кружатся незримые призраки.
Теперь Анри осматривали новые доктора. Как и парижские коллеги, они отпускали разные шуточки, трепали его по щечке, измеряли температуру, хотя вид у них при этом был весьма и весьма озадаченный. Затем они выходили в другую комнату и о чем-то подолгу говорили с матерью, после чего ее лицо становилось более бледным и осунувшимся, чем обычно.
Затем он внезапно выздоровел.
Ему стало очень хорошо. Он чувствовал себя на все сто. Лихорадка исчезла, будто ее и не было. Боль в голове и шум в ушах тоже. Таинственное выздоровление оказалось таким же загадочным, как и сама болезнь. И снова приходили доктора. Только теперь они многозначительно улыбались. Уж они-то с самого начала знали, что целебные воды Амели его вылечат! Это же чудотворные воды, мадам!
Графиня решила, что ласковое солнце Ривьеры пойдет сыну на пользу и ускорит выздоровление. Они строили планы на будущее, планируя вернуться в Париж после Пасхи.
– Я буду много заниматься и обязательно догоню класс, – решительно пообещал Анри.
И написал длинное обстоятельное письмо Морису.
Они приехали в Ниццу вскоре после карнавала. Городские
