Фугу - Михаил Петрович Гаёхо
— Не тонущие, а с тонущего, — поправила Лиля. — С тонущего корабля крысы.
— Все равно, — сказал Нестор, — крыс там, я думаю, не было. Еще не успели заселиться на новый корабль. А вот предчувствие у меня есть относительно того, что нас, может быть, ожидает внизу.
— А у меня нет предчувствия, — сказала Лиля (не сказала, только пожала плечом, но ясно все было так, словно сказала).
— А вот посмотри, как выглядят люди, которые поднимаются снизу по встречной ленте, — выложил Нестор свой последний, долго приберегаемый довод. — Они плачут и стонут, поднимаясь наверх, посмотри.
Они поднялись на ноги и посмотрели.
На идущей вверх ленте молодые и веселые люди стреляли друг в друга шариками с краской. Их лица были раскрашены в цвета радуги.
— Нет, это не то, — быстро сказал Нестор. — Закрой глаза, сядь, и поднимемся снова.
Она подчинилась с неожиданной легкостью. Может, таков был момент, естественным образом наступивший, когда можно было попросить даже большего или решиться на большее, но момент если и был, то уже прошел, не принеся Нестору существенной пользы.
На соседнем эскалаторе поднимались вверх старухи, одетые в черное, и угрюмо молчали назло Нестору.
Один какой-то мальчик, голова которого еле поднималась над перилами, громко плакал и не останавливался.
— Из обыкновенного случая слона делаешь, это надо? — сказала Лиля.
Нестор устыдился и исчез с глаз.
Перенесся туда, где стояли старухи, одетые в черное.
Сейчас они причитали и плакали, но это уже не имело значения.
21
Нестор спрашивал у человека в шляпе про стеклянный звон — тревожный сигнал мобильника, — который повторялся с навязчивостью кошмара.
Может, это и был кошмар — не кошмар собственно, а признак кошмара. Как приметное дерево в лесу, на которое натыкается заблудившийся — раз, и еще раз, другой, третий, — и понимает, что заблудился уже окончательно и что из леса не выбраться.
— А надо ли выбираться? — спрашивал человек. — Ведь нельзя сказать, что тебе здесь плохо. Какие-то неудобства, может быть, и имеются, но ни настоящего страха, ни настоящей боли. А перечень возможных событий еще не исчерпан, впереди ожидаются интересные моменты, могу обещать. Кроме того, у тебя есть ведь некоторые планы, или, скажем так, — помыслы. И не обидно тебе будет уходить, ничего в этом смысле не сделав?
Нестор вспоминал о Лилиной непотроганной коленке, смущался и умолкал, но потом обращался снова к теме тревожного звона:
— Если этот сигнал, как ты говоришь, звучал один-единственный раз, значит ли это, что я снова и снова возвращаюсь в этот момент времени, когда он раздался? Непостижимо, но я готов поверить. И тогда вокруг меня действительно кошмар, из которого нет выхода.
Но человек уходил от ответа, предпочитая развеяться ветром или растаять как сахар, а однажды сказал:
— Начнем, отступя. Человек сложен — это так. Но, думая в конечной перспективе о человеке, представим что-нибудь более простое и знакомое. Что-нибудь элементарное — например, атом, относительно которого мы представим, что он наделен неким элементарным сознанием.
Звуки внизу становились тревожней и ближе, и Нестор, не дослушав, перемахнул на соседний эскалатор.
Иногда ему казалось, что он перелетает на крыльях. Что может, когда захочет.
22
Нестор и Лиля разговаривали, сидя, как всегда, на ступеньке эскалатора, идущего вниз.
Со стороны могло показаться, что они просто разговаривают (если б только где-нибудь была та сторона, с которой могло что-то казаться).
А на самом деле они произносили чужие слова, которые как бы диктовал им человек в шляпе, который был рядом, словно невидимый, и стоял то за одной, то за другой спиной, то и дело меняя место.
Нестор подчинялся его влиянию и чувствовал это, но иногда ему удавалось вставить в разговор и свое слово.
Он думал склонить Лилю на то, чтобы вместе перепрыгнуть через перила на другую ленту — идущую вверх, а может быть, и дальше — на неподвижный эскалатор. Это был бы словно побег вдвоем. Нестор пытался увести разговор в нужную сторону, и это почти удавалось ему, но человек в шляпе вмешивался и мешал, за двоих рассуждая о ненужных вещах.
Еще Нестор думал положить руку ей на колено, но не решался — не от нерешительности, а довольно было того, что он держит в ладонях ее босую ногу. И действительно было довольно, потому что существовал непреодолимый зазор между намерением, которое оказывалось где-то в прошлом, и настоящим моментом, самим по себе счастливым.
Да, это было, что Нестор строил планы, — например, предполагая, что можно воспользоваться замешательством девушки, когда она — не то чтобы против воли, но явно помимо — произносила свою порцию чужих, навязанных слов, и как бы невзначай положить руку ей на колено. Или отвлечься самому, как бы ни о чем не помышляя, и дать безмысленной руке волю, а она сама переместилась бы в то место, куда хотела — естественным, что называется, образом. Но когда наступал вроде бы момент действия, Нестору не приходило в голову вспомнить о своих мысленных заготовках. Был повод задуматься, было ли в действительности то, к чему он так навязчиво стремился, его собственным желанием.
Во всяком случае, сейчас его руке, кажется, было хорошо и на ее теперешнем месте.
Наконец человек в шляпе развеялся, растворился — как камень свалился с плеч.
А в руке у Нестора оказалась кружка с пенным напитком, нет, не кружка с напитком, а чашка горячего кофе. Две чашки, три… третья была лишней. Пили кофе, и Нестор радовался, что так все удачно устраивается. Говорили о чем-то неважном.
Сверху послышался стук каблуков по асфальту, и Нестор вздрогнул. Но маньяк Бенджамин — это был он, пробежал мимо, не останавливаясь.
Все устраивалось в высшей степени. Что бы они делали, убежав на дальний эскалатор, да и отчего было бежать — Нестор улыбнулся своему недавнему страху.
И — ей-богу, он не хотел этого — оказался на другой ленте, среди старух, одетых в черное.
Топорик ерзал и вертелся под мышкой в своей петельке. Нестор достал и ударил.
А может, задержал руку.
Или все-таки ударил в сердцах?
Ударил, не ударил — какая, в конце концов, разница.
23
Маленький зеленый человечек улыбнулся Нестору и сказал: «Бу».
Нестор поморгал глазами, но видение не исчезало.
— Он говорит «Здравствуй», — объяснил человек в шляпе.
— Привет, — сказал Нестор.
— Бу-бу-бу-бу-бу-бу, — сказал
