М. Забелло - Подсечное хозяйство, или Земство строит железную дорогу

ГЛАВА VI

Жена уѣхала. Мужъ добровольно уступаетъ ее любовнику, а любовникъ не хочетъ. — Корреспонденція «С.-Петербургскихъ Вѣдомостей». — Не правда ли, какъ я глупа?… — Мужъ и любовникъ пишутъ письма

Софья Михайловна выѣхала изъ города во вторникъ на Ѳоминой недѣлѣ, чтобъ объѣхать всѣ имѣнія, принадлежащія ей и ея мужу, сдѣлать имъ генеральный смотръ передъ началомъ полевыхъ работъ и сдѣлать нѣкоторыя распоряженія, придуманныя ею и измѣняющія нѣсколько прежній ходъ хозяйства. До сихъ поръ она старалась поставить на самую лучшую ногу имѣнія, но ходъ работъ и система хозяйства оставались все тѣ же, что и до «Положенія»; теперь ей захотѣлось идти далѣе впередъ, начать постепенно измѣнять самую систему хозяйства и на первый разъ, въ текущемъ году, ввести травосѣяніе.

Вмѣстѣ съ Софьей Михайловной уѣхала и Катерина Дмитріевна, чтобъ избрать по своему вкусу одну изъ усадьбъ мачихи или отца и начать въ ней свой первый практическій опытъ въ педагогіи, обучать крестьянскихъ ребятишекъ русской грамотѣ. Софья Михайловна старательно обдумала и обстоятельно подготовила планъ, средства и наиболѣе практическій путь для введенія травосѣянія, и уѣзжала изъ города съ полнымъ сознаніемъ пользы и успѣха травосѣянія. Катерина Дмитріевна тоже старательно обдумала и приготовилась въ обученію крестьянскихъ ребятишекъ грамотѣ, запаслась букварями, карандашами, бумагой, перьями, чернилами, педагогическими книгами и всѣмъ, что ей только казалось нужнымъ для успѣха дѣла, но она не ясно сознавала пользу самаго дѣла, не была увѣрена въ своихъ силахъ для дѣла, боялась и трусила перваго опыта. Это неодинаковое отношеніе къ пользѣ и успѣху дѣла отражалось во время отъѣзда и во всю дорогу на лицахъ обѣихъ дамъ: одна — покойная, какъ всегда, другая — то грустная, то веселая, то сосредоточенно-молчаливая, то весело разговаривающая, смотря по тому, что брало верхъ въ ея головѣ: недовѣріе къ себѣ и къ своему дѣлу, или, напротивъ, вѣра и въ то, и въ другое. Но какъ во время выѣзда, такъ и всю дорогу обѣ дамы ни разу не вспомнили объ оставляемыхъ ими въ городѣ лицахъ и о своихъ отношеніяхъ къ нимъ.

Дмитрій Ивановичъ остался въ городѣ, такъ какъ земство и, главное, желѣзная дорога удерживали его еще недѣли на двѣ, на три въ немъ. Софья Михайловна должна была окончить свой объѣздъ именно къ тому времени, когда покончатся его дѣла земскія и желѣзнодорожныя, и тогда они вмѣстѣ уѣдутъ на все лѣто въ одно изъ наиболѣе близкихъ къ городу имѣніе, какъ наиболѣе удобное по помѣщенію, какъ имѣющее все, что дѣлаетъ деревню лѣтомъ раемъ, и какъ такое, изъ котораго скоро и удобно, по шоссе, Дмитрій Ивановичъ можетъ раза три-четыре въ мѣсяцъ навѣдаться въ городъ по дѣламъ земства и желѣзной дороги.

Дмитрію Ивановичу не было особенно скучно послѣ отъѣзда жены и дочери: домашній комфортъ, вслѣдствіе порядка, заведеннаго Софьей Михайловной, сохранился въ томъ же видѣ, какъ и при ней. Правда, въ кабинетѣ не было теперь у него помощницы, но онъ теперь мало бывалъ въ немъ, проводя все свое время въ земствѣ и въ собраніяхъ новыхъ строителей дороги, а домой являлся только обѣдать и спать. Да и обѣдалъ и ночевалъ онъ, послѣ отъѣзда дамъ, все время не одинъ, а приводилъ съ собою, изъ поздно кончавшихся засѣданій строителей, одного или двухъ изъ нихъ.

Въ субботу, на четвертый день послѣ отъѣзда жены и дочери, Дмитрій Ивановичъ получилъ письмо, въ которомъ Кожуховъ спрашивалъ: въ какой день и часъ онъ можетъ повидаться съ «глубоко-уважаемымъ Дмитріемъ Ивановичемъ», чтобы переговорить объ одномъ очень важномъ дѣлѣ. «Я знаю, — говорило» далѣе въ письмѣ,- какъ вы сильно преданы дѣламъ земства и земской желѣзной дороги, — знаю, какъ эти дѣла поглощаютъ почти все ваше свободное время; но я надѣюсь, что вы не откажетъ въ моей просьбѣ, такъ какъ дѣло, о которомъ мнѣ необходимо съ вами переговорить, касается спокойствія дорогаго для насъ обоихъ лица. Дмитрій Ивановичъ былъ очень удивленъ письмомъ Кожухова и въ тотъ же день отвѣтилъ ему, что завтра, т. е. въ воскресенье, отъ 10 до 12 часовъ утра онъ къ услугамъ Кожухова, что назначаетъ этотъ именно день, какъ свободный отъ присутствія, и что онъ «всегда готовъ сдѣлать все, что можетъ облегчить жизнь ближняго вообще, а дорогихъ ближнихъ въ особенности». Дмитрій Ивановичъ не зналъ о любви его жены и Кожухову: она ничего не говорила ему, а онъ рѣшительно ничего не могъ замѣтить, что намекало бы на ихъ любовь. Правда, холостые мужчины часто бывали въ его домѣ, но вѣдь у него дочь-невѣста. Правда, Кожуховъ чаще всѣхъ остается въ гостиной съ глазу на глазъ съ его женой, разговариваетъ чаще всего съ нею, сопровождаетъ ее во время катаній за городъ; но вѣдь она ѣздила кататься всегда съ дочерью, а съ глазу на глазъ съ Кожуховымъ она остается только тогда, когда дочь играетъ въ залѣ на фортепіано или разговариваетъ тамъ съ другими гостями: вѣдь нельзя же всѣмъ холостымъ только и быть при дочери, сидѣть и разговаривать только съ дочерью. Правда, что о любви Софьи Михайловны къ Кожухову знали многіе и многіе въ городѣ часто подтрунивали и сплетничали надъ нею, да и Софья Михайловна сама любила часто и не стѣсняясь подтрунить надъ городскими остротами и сплетнями надъ ней; но вѣдь не весь же городъ зналъ и вѣрилъ въ ея любовь къ Кожухову, а мужъ всегда послѣднимъ узнаетъ объ измѣнѣ жены, о нѣкоторыхъ тревогахъ и волненіяхъ сердца жены. Правда, что Дмитрія Ивановича все-таки очень удивило письмо Кожухова, что ему, почему-то, было очень тяжело послѣ прочтенія письма; но онъ скоро успокоился, подумавъ, что, вѣроятно, Кожуховъ хочетъ просить у него руки его дочери, что, вѣроятно, онъ не переговорилъ еще объ этомъ съ дочерью, а съ нимъ первымъ желаетъ объясниться.

«Я его не долюбливаю, ему кажется болѣе удобнымъ объясниться сперва со мной, и онъ выбралъ для этого время, когда нѣтъ жены и дочери. Что-жь, я не прочь переговорить… Я вамъ, чиновникъ, отвѣчу, что для меня счастье Екатерины — все, что если она будетъ согласна вступить съ вами въ бракъ, то я, конечно, благословлю васъ, хотя, говоря откровенно, желалъ бы видѣть ее замужемъ за другимъ, болѣе васъ человѣчнымъ и менѣе васъ чиновнымъ человѣкомъ…»

Такъ рѣшилъ Дмитрій Ивановичъ отвѣтить Кожухову и болѣе не думалъ ни о немъ, ни объ его письмѣ. Въ субботу, возвратясь поздно ночью изъ собранія строителей дороги, онъ привелъ съ собою одного изъ нихъ ночевать, — и теперь, въ воскресенье утромъ, въ десятомъ часу, онъ и гость сидѣли за чаемъ въ столовой. Дмитрій Ивановичъ былъ совершенно одѣтъ, такъ какъ привыкъ одѣваться сейчасъ послѣ умыванія, а умывался — какъ только вставалъ съ постели и терпѣть не могъ халатовъ, шлафорокъ и даже сюртука или пиджака, если оные надѣты были на немъ не поверхъ жилета.

Въ десять часовъ лакей доложилъ, что г. Кожуховъ изволитъ дожидать въ залѣ. Дмитрій Ивановичъ, извинившись предъ гостемъ и предложивъ ему почитать газеты, поспѣшно вышелъ изъ столовой въ залъ.

Онъ и Кожуховъ очень любезно поздоровались. Кожуховъ имѣлъ совершенно обыкновенный, всегдашній, свой видъ: спокоенъ, независимъ, съ любезнымъ и серьезнымъ выраженіемъ во взглядѣ. Онъ никогда ничего не дѣлалъ не подготовившись, не обдумавъ, не предначертавъ себѣ ясной и всесторонней программы. Онъ и теперь, явившись къ Рымнину, чтобы переговорить съ нимъ о своей любви къ Софьѣ Михайловнѣ и о любви ея въ нему, имѣлъ заранѣе составленную программу своихъ рѣчей, жестовъ, тоновъ голоса, улыбокъ и т. д., при всевозможныхъ комбинаціяхъ въ отвѣтахъ, возраженіяхъ и даже, могущаго быть, нахальства со стороны Рымнина. Программа его была безукоризненно-прекрасна во всѣхъ отношеніяхъ. Она состояла, во-первыхъ, въ томъ, чтобы, при всевозможныхъ положеніяхъ хода переговоровъ, сохранить свой обыкновенный, джентльменскій, какъ онъ называлъ, видъ, ни на минуту не теряя при этомъ разсудительности въ рѣчахъ и спокойствія въ голосѣ, во-вторыхъ, чтобы быть все время въ положеніи нападающаго, такъ какъ въ оборонительномъ положеніи онъ привыкъ безмолвнымъ согласіемъ и поддакиваніемъ только безъ большаго конфуза уходить отъ гнѣва губернатора, въ положеніи же нападающаго онъ съ честью и славой держалъ бразды правленія надъ канцеляріей, надъ исправниками, становыми и городскою полиціей; въ-третьихъ, орудіями для нападенія избрать свободу чувства женщины, величіе свободы вообще, проклятіе притѣсненію и насилію, умъ и доброе сердце Рымнина, спокойствіе Софьи Михайловны, благодарность къ ней Рымнина за ея долгую любовь и труды по управленію имѣніями и, наконецъ, возможность, безобидно для всѣхъ, заинтересованныхъ лицъ, устроить счастье Софьи Михайловны, дать ей возможность любить его, Кожухова, такъ какъ онъ тоже любитъ ее, а любовь Рымнина сомнительна въ реальномъ смыслѣ, а идеально она можетъ продолжаться. Такова была программа Кожухова, и онъ имѣлъ совершенно спокойный видъ, — былъ увѣренъ въ полномъ выигрышѣ своего дѣла. Самое худшее, возможность чего онъ допускалъ, это то, что, въ гнѣвѣ или злобѣ, Рымнинъ попроситъ его уйти и болѣе не бывать въ его домѣ; но подобный исходъ онъ считалъ если и не полною побѣдой, то, во всякомъ случаѣ, выиграннымъ сраженіемъ, послѣ котораго въ скоромъ времени должна наступить полная побѣда. Пока Софья Михайловна любитъ его, пока она не встрѣтилась съ мужчиной, который бы заинтересовалъ ее болѣе, чѣмъ онъ, — для нея удаленіе его отъ ихъ дома и лишеніе возможности видѣть его будетъ тяжелымъ ударомъ. Она начнетъ скучать, у ней явится боязнь измѣны съ его стороны, желаніе видѣть его, принадлежать ему; а этого только и нужно Кожухову, — онъ отлично воспользуется подобнымъ ея состояніемъ и, пустивъ въ ходъ любовь, угрозу и, главное, логику, уговоритъ ее оставить мужа и броситься въ его объятія. Тогда — полная побѣда… Женщина, разъ поставившая себя въ подобное положеніе относительно мужа и любовника, уже на вѣки принадлежитъ любовнику, — для любовницы уже невозможна измѣна. Онъ и она, конечно, принуждены будутъ вести на первыхъ порахъ уединенную жизнь, уѣхать даже куда-нибудь далеко, напримѣръ, въ Парижъ или Неаполь, а тамъ — дѣти и… полная побѣда… Рымнинъ, конечно, не произведетъ скандала, не будетъ требовать черезъ полицію жену, — онъ человѣкъ съ положеніемъ и гуманенъ; служебная карьера Кожухова ничуть не пострадаетъ, — въ любовныя дѣла служащихъ начальство не вмѣшивается; Рымнинъ начнетъ страдать, скучать, а главное — томиться отъ нѣкотораго скандала и… скорѣе умретъ. Кожуховъ потомъ женится и достигнетъ того, чего хотѣлъ. Полная побѣда!..