Дар - Элеонора Бостан
Солнце начинало припекать всерьез, и Антон все с большим желанием поглядывал на кружевную тень лесополосы, там наверняка было прохладно, а шум деревьев навевал покой. Скоро меня ждет вечный покой, напомнил себе Антон, заставляя себя двигаться дальше, но силы стремительно истощались. Я могу дотянуть до озера, говорил он себе, а там немного передохну, в конце концов, куда мне спешить? Но, как он уже усвоил, жизнь тормозит самые смелые планы – голова вдруг закружилась, и в обоих глазах воцарилась темнота, Антон почувствовал, как ноги стали ватными и подогнулись. Он приложил все оставшиеся силы, чтобы не упасть на асфальт и не разбить себе голову, он знал, что монета, силы зла, стоящие за ней, сделают все, лишь бы помешать ему. Он выставил руки вперед и тяжело осел на обочину, в висках стучало, легкие раздувались, пытаясь добыть кислород, но его как будто не осталось в воздухе, грудь снова сдавил стальной обруч, и что-то теплое потекло из носа.
Впрочем, это сейчас занимало его меньше всего, он отчаянно сражался с собственным телом, чтобы восстановить контроль и добраться до озера. Черт с ним с отдыхом или прощальным созерцанием мира, главное – сделать дело, выполнить миссию, а потом… Антон сел на прохладный асфальт, подтянул ноги к груди и оперся лбом о согнутые колени. Он пытался успокоиться, пытался вдохнуть достаточно кислорода. Дышать приходилось ртом – нос был залит кровью. Через несколько бесконечных минут его зрячий глаз снова стал видеть мир, пусть в нем и плясали точки, а на периферии зрительного поля как будто шел дождь. Теперь все это не имело значения, главное – он снова видел, ведь без зрения его миссия могла и сорваться.
– Ни за что, – твердо сказал себе Антон, – время еще есть, и пока я жив, я буду ползти к этому озеру на ощупь, но седлаю то, что должен.
Решимость, звучавшая в его тоне, вернула ему силы, он зажал нос рукой и стал ждать, разглядывая причудливые кровавые узоры на штанинах, которые оставила кровь. Ему показалось, что он видит сердце.
Несколько минут спустя, он медленно встал и побрел в прежнем направлении. Из носа больше не текло, голова не кружилась, хоть и была тяжелой, а на тошноту он уже практически научился не обращать внимания. Ко всему мы привыкаем, подумал Антон, он шел, низко опустив голову, радуясь каждому шагу, даже к самым страшным вещам. Что мы за существа?
– Существа, нацеленные выжить, – ответил он шепотом сам себе, – и ради этой цели мы готовы вытерпеть все.
Просто есть разные уровни выживания, подумал он, есть выживание особи, а есть выживание всего вида, и оно всегда важней.
Добравшись до стоянки – совершенно пустой в этот будний день – Антон остановился, тяжело оперся о высокую ограду из железных перекладин и нарушил первое обещание: достал из сумки бутылку с водой. Он долго держался, но жара и усталость, все же, победили. Ругая себя, он достал свой скромный запас воды, понимая, что если не сделает хоть пару глотков, всё равно не дойдет до пункта назначения. Только два глотка, строго сказал он себе, не больше. Вода нужна была, чтобы поставить жирную точку в этом адском действе. Он, конечно, мог попить из озера, ему все равно терять было нечего, да только вода в Голубом озере не была обычной – это была отвратительная горько-соленая смесь вулканических остатков, местных пород и минерального источника. При всем желании сделать хоть глоток этой гадости никто был бы не в силах. Более того, Антон был уверен, что даже если заставит себя проглотить красивого цвета воду из озера, она тут же выйдет обратно, а вот этого как раз никак нельзя было допустить.
Никудышный из меня бойскаут, подумал Антон, сразу видно – в походы не ходил, к внештатным ситуациям не готовился. Нет бы взять воды побольше, еду захватить, просто на всякий случай… хотя, может, он подготовился бы лучше, если бы монета не отняла все силы. Учитывая обстоятельства, подумал Антон, я еще неплохо держусь. Сил идти дальше не было, усталость навалилась на Антона и похоронила под своей тяжестью, как лавина. Он понимал, что надо заставить ноги нести его вперед, но стоять вот так, под этим горячим солнцем было так хорошо, так приятно…
– Соберись, – прошептал он, – время уходит, а я дал себе слишком маленькую фору. В тайных операциях я полный дилетант. – Добавил он и усмехнулся.
Он попытался оторвать руки от прохладного металла, решительно заткнув голосок, шепчущий: «Ну еще секунду. Что случится за секунду? Просто еще немного постоим, передохнём, разве ты это не заслужил?». Заслужил, подумал Антон, но у меня всего одна попытка на все, и не хочу я тратить ее на отдых на стоянке. Вот доберусь до озера и тогда…
В глазах снова потемнело, а воздух опять стал густым, как сироп. Мышцы ног дрожали, как желе, и Антон понял, что просто не в силах удержать вертикальное положение. И это солнце, такое горячее… Медленно, он опустился на четвереньки, радуясь тому, что он здесь один и никто не видит его позора. От асфальта веяло теплом, и от этого все запахи обострились, тошнотворная вонь бензина, машинного масла и резины – запахи стоянки ударили в нос, тошнота накатила мгновенно, поднялась откуда-то из глубины, как цунами. Не успев понять, что происходит, Антон согнулся пополам и его вырвало.
Замечательно, подумал он, но без особых эмоций, на них просто не осталось сил, я зря потратил воду. И придется потратить еще, с тревогой понял он. А ты думал, все будет так просто? Шепнул голосок в голове. Думал, просто приедешь сюда и станешь героем? Нет, чтобы стать героем, надо пройти через ад, и чаще всего, в нем и остаться. Ради чего? Чтобы другим не пришлось.
– Не придется, – одними губами прошептал Антон, стоя на четвереньках с закрытыми глазами и ожидая новых спазмов. – Это я тебе обещаю.
Но его желудок успокоился так же быстро, как и взбунтовался. Выждав еще несколько минут, Антон рискнул открыть глаза. Крови не было, уже хорошо. Хотя ему, по большому счету, уже было все равно, но если бы началось внутреннее кровотечение, и сильное, его время и шансы заметно сократились бы. А он не хотел уходить, не попрощавшись. Очень не хотел. Поэтому медленно, опустив голову, он пополз в сторону леса. Встать он не мог, даже пытаться не стоило, все могло закончиться падением, а обморок или разбитая голова никак не входили в его планы. Уже недалеко, думал он, наблюдая,
