На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж! - Ульяна Подавалова-Петухова
— Ударов было всего четырнадцать, — в тон ей произнес стилист, — порезов много, потому что нож был тупой и застревал в шкуре дубленки. Проникающих всего пять, а остальные так — не глубже двух сантиметров.
И в ту же секунду пожалел о произнесенном: он еще не всё договорил, а жена смотрела на него расширенными от ужаса глазами. Она начала подниматься, вдруг ее качнуло в сторону — Вадим едва успел подхватить…
Инна не отключилась. Просто вдруг захлопнулась в себе. Не закрылась, а именно захлопнулась. Вадим даже услышал этот хлопок двери. Глядя на ее состояние, он пытался что-то объяснить, даже шутить — ноль эмоций в ответ. И тогда Вадим тоже замолчал. Вернулся к своей мокрой кровати, выбросил на балкон одеяло и простыню с подушкой.
— Не ложись на диван. Моя кровать достаточно большая, — проговорила за спиной Инна, глядя на его манипуляции. — Будет хуже, если тебе вообще не удастся поспать.
Они так больше не произнесли и слова. Она легла на свою сторону, повернулась к нему спиной и, казалось, уснула. Вадим же вообще боялся закрывать глаза. Он смотрел то в потолок, то на светлеющее за окном небо и старался ни о чем не думать. Но мысли о матери и Альке не давали покоя. Понимая, что всё равно не уснет, он уже вознамерился встать, как вдруг к нему повернулась Инна. Она, как и он, не спала. Смотрела на него и молчала. Он вздохнул и уже, было, откинул одеяло, как жена положила свою руку ему на грудь. Положила и стала легонько похлопывать, что-то напевая.
— Спи, — одними губами сказала она, — тот кошмар больше не вернется, не переживай. Я не подпущу его к тебе.
И сама закрыла глаза. Мотив ее колыбельной вдруг успокоил истерзанную душу. Романов послушно закрыл глаза и скоро заснул крепким сном.
Глава XIX. Не бойся, я с тобой.
Стилист проснулся от хлопка. Будто кто-то дверью хлопнул. Он вскинулся на постели, но встать сразу не смог. На левой руке спала Инна, которую он крепко прижимал к себе другой рукой, лежащей на ее груди. Причем не просто лежащей, а сжимающей эту самую грудь. Вадим не успел окончательно оценить ситуацию, как за дверью раздался вопль Альки:
— Инна! Мы проспали! Давай бегом!
Романова нащупал телефон на тумбочке, глянул время и затряс жену за плечо.
— Инна! Инна! Рота подъем! — и с этими словами сдернул с нее одеяло.
Девушка потянулась.
— Блин, да чего в такую рань-то? Темно за окном, — пробурчала она недовольно.
— А нечего шторку дергать было! — буркнул муж и выскочил за дверь. — Алька, свари кофе!
— Ага! Держи карман шире! Нам выходить через десять минут! — раздалось в ответ.
Инна подпрыгнула на кровати.
— Как через десять?
— Я соврала, — заявила малышка, появившись на пороге с зубной щеткой, Инна выдохнула, — уже через девять. Брат, мне бутерброд с сыром, а твоя жена ничего не будет, ибо не успеет.
С этими словами она удалилась. Инна так и подскочила. Она бросилась к шкафу, на ходу вытряхивая себя из пижамных штанишек. Влезла в юбку, сдернула майку, накинула бюстгальтер и всё никак не могла застегнуть его. Руки дрожали, и крючки никак не хотели цепляться за петли. Волосы колтуном громоздились за плечом, лезли в глаза и под руку. Тут чьи-то ловкие пальцы отобрали застежки, быстро застегнули, и девушка, обернувшись, вскрикнула и прикрылась руками: за спиной стоял Вадим и раздирал колтун на ее голове.
— Ты… — выдохнула с тихим шипением жена, покрываясь пятнами.
— Блузку! Бегом! Выходить через семь минут! Так и пойдешь?
Он будто не смотрел и не слушал, а был очень занят ее прической: пальцы с расческой так и мелькали.
— Ты что, метлой подрабатывала ночью? — усмехнулся он.
Она же тем временем застегивали пуговицы блузки, а руки тряслись, и краска заливала щеки и шею.
— Перестань краснеть, — произнес муж и глянул ей в глаза. Глянул раз, а сердце почему-то ухнуло вниз, и Инна покраснела сильней. — Давай в ванную, потом доделаю, пойдешь сегодня с шишкой.
— Вадька, отвези нас на машине! — раздался крик сестры из кухни.
Брат усмехнулся.
— Наша машина ночевала на Фонтанке! — прокричал он в ответ. — Кстати, не знаешь, где запасные ключи от старичка?
— На Фонтанке? Как это?
— Ну как сказать, — начал он объяснять и запнулся: рассказывать всё сестре в его планы не входило. Да и как рассказать?
Тут из ванной вышла жена, шмыгнула в прихожую, а потом, подойдя к мужу, вложила ему в руку злополучные ключи. Романов ошарашено посмотрел сначала на ключи, потом перевел взгляд на Инну. Та собирала волосы в хвост и на него не смотрела.
— Кофе одна чайная ложка, ложка сахара и молоко высотой сантиметр, — проговорила она и выскочила из кухни.
Вадим проводил ее глазами, что не минуло взора сестры. Она, жуя бутерброд, подползла к нему и шепнула:
— Я чего-то не знаю, а, онисама? — а глаза хитрые-хитрые так и искрились.
Брат щелкнул ее по носу и стал наводить кофе. Инна влетела в кухню, размазывая крем по щекам. Подскочила к мужу, взяла кофе, отхлебнула, зажмурила глаза от удовольствия. Вадим молча протянул ей булку с колбасой, она благодарно кивнула. И тут он заметил синяк на ее левой скуле. Он вышел из комнаты и вернулся с рабочим чемоданчиком, усадил Инну на стул, повернув к свету, и стал накладывать тон.
— Вадька, на это нет времени! Она и так красивая! — фыркнула сестра.
— С таким-то синяком? — буркнул он, орудуя спонжем.
Алька как-то всхлипнула у него за плечом, Вадим скривился.
— Это моя вина, а не твоя. Подошла вчера неслышно сзади и…, — проговорил он тихо. Инна толкнула его слегка и улыбнулась малышке.
— Да ерунда, — махнула она рукой. Муж тут же шикнул на нее. Алька промолчала. А что тут скажешь?
Девицы выскочили за дверь, а Вадим остался один. Он посмотрел на свои руки, и почему-то краска подступила к лицу, он даже жар почувствовал. Остаток ночи он спал, как ребенок. Ни кошмаров, ни мыслей. А в руках спала Инна. И он обнимал ее. И вчера там, на
