Город и псы - Марио Варгас Льоса
– Не верю, – сказал Тощий Игерас, – ни на полстолечки не верю. Уж что-то она должна была сказать. Хоть «привет», или «как жизнь?», или «как поживаешь?». В общем – хоть словом подарить.
Нет, она так и молчала, пока он сам не заговорил снова. Сперва он напористо, едва ли не кувырком налетел на нее со словами: «Тереса, помнишь меня? Как ты?» Ягуар улыбался, давая понять, что в их встрече нет ничего необычного – банальное, неинтересное совпадение, никакой мистики. Но улыбка стоила ему больших трудов, а в животе, подобно белесым грибам с желтыми шляпками, которые вдруг прорастают на сырой древесине, возникло неприятное ноющее чувство, отчего ногам сразу же дико захотелось переминаться взад-вперед и из стороны в сторону, а рукам – нырнуть в карманы или дотронуться до лица; в сердце же всколыхнулся странный животный страх, словно команды рук и ног, если им поддаться, могли привести к ужасающей катастрофе.
– А ты что? – спросил Тощий Игерас.
– Я опять сказал: «Привет, Тереса! Ты что, меня не помнишь?»
И тогда она ответила:
– Помню, конечно. Просто не узнала.
Он выдохнул. Тереса улыбалась, протягивала ему руку. Она едва коснулась его пальцами, всего на миг, но тело от этого разом успокоилось, а ноющее чувство, зуд и страх моментально прошли.
– Да уж, волнительно! – заметил Тощий Игерас.
Он стоял на углу и рассеянно глазел по сторонам, пока мороженщик накладывал в вафельный рожок шарик ванильного и шарик шоколадного; чуть поодаль трамвай линии Лима – Чоррильос с коротким пронзительным скрипом затормозил у деревянной будки, дожидавшиеся на бетонной остановке скучковались у металлической двери и перекрыли путь выходившим – тем приходилось работать локтями, – и вдруг, следом за двумя дамами, нагруженными кучей пакетов, на верхней ступеньке появилась Тереса – вид у нее в сутолоке был такой, будто ей угрожает опасность. Мороженщик поднес ему рожок, он протянул руку, сомкнул пальцы, и тут что-то развалилось: он проводил взглядом шарик мороженого, шлепнувшийся ему на ботинки. «Ну, едрить! – сказал мороженщик. – Сам виноват, заменять не стану». Он пнул ногой воздух, шарик отлетел на несколько метров. Развернулся, зашел за угол, но секунду спустя остановился и оглянулся: трамвай исчезал за поворотом. Бегом вернулся к остановке и увидел шагавшую вдалеке Тересу. Пошел следом, прячась за спинами прохожих. В голове стучало: «Сейчас она зайдет в дом, и я ее упущу». Принял решение: «Обогну квартал, и если снова увижу ее на углу, подойду». И побежал, сначала небыстро, а потом припустил как одержимый. На повороте сбил с ног мужчину, тот выругался ему вдогонку с земли. Замер на углу, задыхающийся, вспотевший. Утирая лоб пятерней, сквозь пальцы увидел, что Тереса идет в его сторону.
– А потом что? – спросил Тощий Игерас.
– Разговорились, – сказал Ягуар. – Поговорили.
– Долго говорили? – сказал Тощий Игерас. – Сколько?
– Не знаю, – сказал Ягуар, – вроде недолго. Я ее до дому проводил.
Он шел ближе к мостовой, она – ближе к домам. Шагала медленно, иногда поворачивалась к нему, и тогда он замечал, что глаза ее смотрят увереннее, чем прежде, – временами даже смело, – и сияют ярче.
– Года четыре прошло? – сказала Тереса. – Может, больше.
– Пять, – сказал Ягуар и добавил немного тише: – И три месяца.
– Как время летит! – сказала Тереса. – Уже и старость не за горами.
Она рассмеялась, и Ягуар подумал: «Она теперь совсем женщина».
– А как твоя мама? – спросила она.
– Умерла. Ты не знала?
– Неплохой заход, – сказал Тощий Игерас. – А она что?
– Она остановилась, – ответил Ягуар. В зубах он держал сигарету, выдувал столбы густого дыма и провожал взглядом, барабаня пальцами по замызганному столу, – и сказала: «Как жалко! Бедненькая».
– Вот тут бы тебе ее поцеловать и зубы заговорить, – сказал Тощий Игерас. – Самый подходящий момент.
– Да, – сказал Ягуар, – бедненькая.
Молча пошли дальше. Он не вынимал рук из карманов и искоса посматривал на нее. Вдруг выпалил:
– Я хотел с тобой поговорить. В смысле, давно уже. Но не знал, где тебя искать.
– Ага! – сказал Тощий Игерас. – Решился, значит!
– Да, – сказал Ягуар, свирепо вглядываясь в дым, – да.
– Да, – сказала Тереса, – с тех пор, как мы переехали, я не бывала в Бельявисте. Ох, и давно уже.
– Я хотел попросить у тебя прощения, – сказал Ягуар, – за тот раз, на пляже.
Она промолчала, но удивленно посмотрела ему в глаза. Ягуар потупился и почти прошептал:
– Попросить прощения за то, что я тебя обозвал.
– Я уже давно забыла, – сказала Тереса. – Это такой детский сад был, лучше и не вспоминать. А когда полицейский тебя увел, я расстроилась. Да, очень расстроилась, – она смотрела прямо перед собой, но Ягуар понимал, что она всматривается в прошлое, веером раскрывающееся в ее памяти, – пошла к твоей маме и все ей рассказала. Она хотела забрать тебя из участка, но ей сказали, тебя уже отпустили. Она весь вечер проплакала у нас дома. Что случилось? Почему ты не вернулся?
– Это тоже был подходящий момент, – сказал Тощий Игерас. Он допил писко и держал рюмку двумя пальцами, у самого рта, – весьма чувствительный, на мой взгляд.
– Я ей все рассказал, – сказал Ягуар.
– В каком смысле – все? – сказал Тощий Игерас. – Что ты явился ко мне, как побитый пес? Рассказал, что стал вором и блядуном?
– Да, – сказал Ягуар, – про все наши дела рассказал – ну, про которые сам помнил. Про всё, кроме подарков, но это она и сама догадалась.
– Значит, это ты, – сказала Тереса. – Все эти посылки приходили от тебя.
– Ах, вот оно что, – сказал Тощий Игерас, – ты половину доли просаживал в борделях, а на вторую половину покупал ей подарки. Ну ты жук!
– Нет, – сказал Ягуар, – в борделях я особо не тратился. С меня девушки денег не брали.
– Почему ты так поступил? – спросила Тереса.
Ягуар не ответил. Он вытащил руки из карманов и перебирал пальцами.
– Ты был в меня влюблен? – сказала Тереса. Он взглянул на нее – она не зарделась, смотрела спокойно и дружелюбно, с интересом.
– Да, – сказал Ягуар, – поэтому я подрался с тем пацаном на пляже.
– Ты приревновал? – сказала Тереса. В ее голосе появилось нечто новое, что сбивало его с толку, нечто непонятное, неуловимое, горделивое.
– Да, – сказал Ягуар, – и поэтому на него наорал. Ты меня простила?
– Да, – сказала Тереса, – но тебе надо было вернуться. Почему ты больше ко мне не приходил?
– Мне было стыдно, – сказал Ягуар. – Но потом все-таки вернулся, когда Тощего повязали.
– Ты и про меня ей рассказал! – польщенно воскликнул Тощий Игерас. – Значит, и верно – всю правду.
– Тебя уже не было, – сказал Ягуар. – В
