Последняя роза Шанхая - Виена Дэй Рэндел
Но из другой орудийной башни на военном корабле посыпались искры. Американский истребитель, который мог бы положить конец этому сражению, закачался в небе, как воздушный змей, оставляя за собой шлейф дыма. Японский корабль сбил американский истребитель.
– Черт побери! – Ин выпустил еще один снаряд. – Айи! Уходи сейчас же, пока не стало слишком поздно! Иди!
Я подползла к Эрнесту.
– Эрнест, пойдем.
Он опустился на землю, и его голос был таким слабым, что я едва могла его расслышать.
– Айи, я сделал все, что мог, и у меня больше нет сил. Ты должна выбраться отсюда, пока можешь. Я увидел тебя в последний раз. Теперь я могу умереть счастливым. Иди. Уходи, пока не стало слишком поздно.
Я зарыдала.
– Ты не можешь. Ты должен пойти со мной, Эрнест.
– Обещай мне. Ты будешь заботиться о нашем ребенке. Это мальчик или девочка? Жаль, что я не увижу малыша. Было бы замечательно. Мой ребенок. Как здорово.
– Наш ребенок… Я отдала ее, Эрнест. Прости меня. Я не знаю, где она. Ты не можешь остаться здесь. Ты должен пойти со мной. Ты должен найти ее для меня.
Он схватил меня за руку.
– Ты отдала ее?
– Прости меня. Прости. Ты должен помочь мне. Ты должен встать. Вставай, Эрнест. Я не могу идти. Я не хочу умирать здесь. Я должна найти нашу дочь. Пожалуйста, пожалуйста.
Рядом со мной прогремели выстрелы. Я поднял глаза. Какая-то темная тень надвигалась сверху – американский бомбардировщик. Он становился все больше и больше, и я могла видеть черные очки пилота.
Эрнест закричал, и следующее, что я помню, он был на ногах, а я в его объятиях.
Что-то взорвалось, волна жара устремилась к нам.
Пронзительно крича, Эрнест бежал со всех ног к мосту.
Я оглянулась. Мой брат. Он был шпионом, мог водить танк, он мог уничтожить крейсер, мог убивать, он многое умел, и мог, без сомнения, спастись от упавшего бомбардировщика. Но я не видела ни его, ни гору обломков, в которую провалилась, ни оба танка. Ибо земля превратилась в огромное пространство дыма и пламени, в шипящий костер из дерева и металла, в раскрашенное поле желтых цветов рапса, где пылающий фрагмент, похожий на обрывок малиновой ткани, взмыл в воздух, как красный воздушный змей, который мы когда-то запускали.
Я залилась слезами.
Когда Эрнест остановился, я увидела, что мы пересекли мост. Совершенно обессиленные, мы упали на землю и прислонились к разрушенному дому. Толпы людей, которым я помогла эвакуироваться, сидели неподалеку – среди них лысый старик, девочка в коротком платье и блондинка. Несколько семей, держась друг за друга, отправились в близлежащий парк.
Я начала замерзать. Мои волосы были опалены, местами почти до кожи головы. Руки обнажены, как и грудь. И моя нога. Какой-то ржавый металлический прут проткнул ее насквозь, и она была вывернута под неестественным углом. Если бы Эрнест не нес меня, я бы никогда не смогла выбраться оттуда живой.
– Мы найдем ее, Айи. Пока я жив, мы будем продолжать поиски, пока не найдем нашу дочь.
Что еще я могла сказать? Я все еще испытывала чувство вины, но теперь у меня появилась надежда. Несмотря на войну, несмотря на все мои потери, вопреки всему, мне повезло. Меня любили, и эта любовь не закончилась, и я была готова полюбить снова. Я прижалась к нему и увидела то, что видел он, почувствовала то, что чувствовал он, и я хотела того же, что и он.
Когда ветры жизни прислали его ко мне несколько лет назад, я не интересовалась причиной, а теперь не было необходимости спрашивать. Я переплела наши пальцы, и мы вместе уставились на огненную гору, поглотившую моего брата. Над ней, в дымном небе, исчезли истребители «Зеро» и шумные американские бомбардировщики. Вдалеке тлели орудийные башни проклятого крейсера, и река выплескивала на берег желтую пену, которая разлеталась на завывающем ветру.
Глава 92
Осень 1980
Отель «Мир»
– Потому что ты тот человек, с которым я хотела встретиться сразу же, как моя племянница позвонила мне. Потому что ты тот человек, которого я искала десятилетиями, потому что ты моя дочь, – отвечаю я. Я смотрю на эту женщину, чьи фотографии рассматривала бесчисленное количество раз с помощью лупы, ее сверкающие черные глаза – которые были голубыми, когда она родилась, – пронзают меня до глубины души.
Когда я увидела ее глаза на фотографиях, которые дала мне Феникс, их цвет стал для меня неожиданностью, но я знала, что часто у младенцев цвет глаз меняется. И вот, она сидит напротив меня, уже взрослая женщина, и я вижу губы, точная копия Эрнеста, мелкие морщинки под глазами и усталое выражение ее лица.
– Ты так похожа на своего отца, губами, формой глаз и каштановыми волосами. Если внимательно присмотришься к фотографиям Эрнеста, то увидишь, как сильно ты на него похожа.
Она потирает руки, как будто замерзла.
– Что ж, мисс Шао, я бы хотела, чтобы вы оказались правы, и я бы хотела быть дочерью, которую вы ищете, но, боюсь, вы ошибаетесь. Я родилась двадцать третьего августа сорок пятого года. После Второй мировой войны.
Я качаю головой.
– Ты родилась двенадцатого декабря сорок второго года. При твоем рождении присутствовали две женщины. Одна не хотела тебя, другая не знала, как оставить тебя. Я сожалела об этом почти сорок лет своей жизни.
– Я могу показать вам свой паспорт. Там указана дата моего рождения.
– Дорогая, до недавнего времени в Китае не было настоящих свидетельств о рождении. Все документы были подделаны. Какой бы документ ни получили твои приемные родители, он не был подлинным. И я полагаю, что место рождения в твоем свидетельстве – Гонконг?
Она чешет затылок.
– Если это поможет, я знаю, что у тебя есть родимое пятно на правой лодыжке.
– Как… – Ее глаза расширяются.
– Я потратила годы на твои поиски. Мне сказали, что твои родители вели бизнес в Гонконге, там они тебя удочерили. Феникс раздобыла их имена, фотографии и твое имя через агентство по усыновлению. Вот. – Я достаю фотографию из бумажника в своей сумке от «Прада».
– Боже. Это мои родители. Они выглядят такими молодыми. И это… это…
На фотографии белая женщина в юбке держит на руках малыша, а рядом с ней стоит мужчина в белом костюме.
– Это ведь ты? Малышка? Ты себя узнаешь? У тебя, должно быть, много фотографий из детства. Я хотела
