Прощай, Саша - Павел Шушканов
Наверное, мне следовало отказаться. Придумать какую-нибудь правдивую отговорку или даже «вспомнить», что неподалеку все-таки есть рынок. Но Сашино «мы жили в таком» все еще звучало в ушах. Скорее всего в чужом городе и мне захотелось бы побывать в доме, похожем на мой родной, в копии своей квартиры. Представить, какой она была или будет без меня. Без нас.
Дом забросили, когда уже был готов последний этаж. Но потом все стало с ног на голову. По телевизору показывали какие-то танки вместо мультфильмов, с нас в школе сняли красные галстуки, а ветер принес пыль с далеких степей и устелил ее ровным ковром по бетонным плитам этажей и перекрытий. На первых этажах появилась трава, потом тонкие прутики молодых деревьев. Наверное, все былы именно так. Когда мы переехали в новую квартиру, черепа недостроенных домов уже стояли изувеченные временем, собаками и непогодой, а вокруг торчали голые ветки кустарников из огромных серых сугробов.
Саша тащила меня за собой невидимой нитью. Казалось, что вот она, в шаге от тебя. Можно остановиться, убедить ее не ходить дальше. Но Саша легко перепрыгивала глубокие рытвины в земле и кучи мусора, свозимые сюда зачем-то из соседних домов, и скрывалась из виду. Я шел за ней, полный уверенности в том, что ничего хорошего из прогулки не выйдет.
– А вот парадная как наша. Только без дверей.
Она шагнула в проем подъезда, за которым виднелись ребристые плиты лестниц без перил.
– Ты хочешь наверх?
– Почему нет?
И правда. Наверху не так грязно, нет битого стекла и мусора. И куски арматуры не торчат из земли. Саша скрылась прежде, чем я успел ответить. Нехотя я поднимался за ней, стараясь держаться подальше от края лестницы. Мои шаги гулко отдавались в кирпичных стенах, казалось, что за мной идет целая толпа.
– Эй, – тихо позвал я.
Саша стояла у окна. Смотрела вниз, уперевшись руками в бетонный подоконник. На мгновение показалось, что она падает, и мне стало страшно.
– Саша, ты чего?
– Двор совсем не такой, – сказала она.
– Так не достроено еще, – виновато сказал я.
– Совсем не такой.
Она повернулась ко мне и вдруг взяла меня за руку. Ее пальцы были холодными и крепкими, в ладонь впились острые ногти.
– Идем.
Не получилось не заплутать. Когда поднимаешься наверх, смотришь на свет из окон, но идя обратно, не сразу понимаешь, где лестница. Все закутки – будущие ванные, туалеты и кладовки, казались тупиками из огромного лабиринта. Да, по сути, ими и были. Мне вспомнился фильм «Лабиринт», который мы однажды смотрели по видику у Лешки. Особенно та жуткая сцена, когда король гоблинов преследует девочку, идя по обратной стороне плиты и вдруг оказывается у нее перед носом. Хотел поделиться этим с Сашей, но она шла молча, держа мою руку и поджав губы. Мне казалось, что она злая. Наверное, будь я старше, я подобрал бы правильную эмоцию из целого спектра, но, когда тебе почти четырнадцать, ты знаешь только веселых, злых и грустных людей.
Уже на первом этаже она остановилась, прислушалась.
– Это там. Слышишь?
Я слышал. Какие-то разговоры, далекий смех и все это доносилось из соседнего заброшенного дома.
– Что там?
– Какая-нибудь шпана, – тихо сказал я. – Пойдем отсюда.
Убежать хотелось как можно скорее.
– Да нет же. Другое.
Она заспешила к пятиэтажке с плоской крышей, отпустив мою руку.
– Стой! – крикнул я громче, чем хотел.
К счастью, она остановилась, дойдя до угла строительного вагончика, осевшего на одно колесо. За ним лежала площадка с беспорядочно сваленными бетонными плитами. Четверо сидели на краю плиты, поставив под ноги бутылки из-под «Кока-колы». Кислый запах разливного пива доходил и до нас, смешиваясь с запахом сырости и плесени, которым тянуло из вагончика.
Шагах в двадцати на земле бился привязанный крепкой ниткой голубь. Вихрастый парень в джинсах с сигаретой в зубах подхватил мелкий камень и запустил в птицу. Тот отскочил от стены и улетел в кусты. Остальные заржали.
– Я те, очки дедовские принесу.
Вихрастый подхватил камень покрупнее.
– Если не попаду, я этой курице хвост вырву. Отвечаю!
Камень отскочил от крыла. Птица забилась, пытаясь оторвать веревку, привязанную к лапе, забила одним крылом. Второе безвольно висело и волочилось по земле.
– Десять очков!
Вихрастый поднял короткий воротник и затянулся, выпуская дым через ноздри.
– Огня дай, – попросил другой коротко подстриженный с выцветшей, явно не своей, гимнастерке.
– Ща, обожди, вернусь. Вихрастый поднялся и косолапя засеменил к пустому подъезду, по пути возясь с пуговицами на ширинке.
– Гад. Диман, дай огня.
Голубь, неловко топчась, забился в угол между краем плиты и старой деревянной катушкой.
Саша смотрела, широко открыв глаза. Ее била мелкая дрожь. Потом она посмотрела на меня, наклонив голову. Ожидала чего-то. Наверное, уже поздно говорить ей, что нужно тихонько уйти, пока нас не заметили. Сейчас это даже сложно сделать. Пока голубь не кричит, каждый шорох в этом дворе как раскат грома.
– Че забился, гад?
Я думал, что это мне. Вздрогнул. Лысый в гимнастерке набрал в ладонь камней и по одному запускал их в птицу, впившись зубами в нижнюю губу. Глаза. Таких не было даже у Пашки. Пустые и блеклые, не заполненные ничем, словно пустые проемы окон над его головой. Глаза мертвой рыбы. Я представил его на столе, вяло бьющим ступнями и кистями рук, молча открывающим и закрывающим рот. И эти глаза не давали ошибиться – подыхающая рыба, которой нужно скорее вспороть живот, прежде чем она перестанет шевелиться.
– Слава! – Саша тряхнула меня за плечи.
Мне казалось, что все уже закончилось. Что мы давно дома, а те минуты на заброшенном дворе остались далеко позади. Голубь улетел, шпана разошлась. Мы говорим с о книгах, и я держу Сашу за руку.
– Слава! Надо помочь ему.
В ее глазах стояли слезы. Это еще продолжается. Ничего не закончено.
– Они же убьют нас.
– Они и его убьют.
Саша отпустила мои плечи.
– Вытащи его.
Двор, четверо, пьющие пиво из пузатых бутылок. Втрое больше и года на четыре старше меня. Я едва ли успею подойти к птице. Да я и не буду этого делать. Нас пока еще не заметили, есть возможность и время уйти. Позади удобная тропинка, дальше кусты, а за ними выход. Если быстро бежать, нас даже не догонят. Да и не будут догонять. Нужны мы им. Главное сейчас не шуметь.
– Слава…
У Саши глава карие и большие. Когда в них
