Почтовая открытка - Анна Берест
— Посмотри на эти фотографии, — говорит Леля, они сделаны тем летом. Платья на Мириам, Ноэми и их кузинах сшиты одинаково: короткие рукавчики, ситцевая ткань в цветочек и белый фартук.
— Вроде тех, что шила для нас Мириам, когда мы были маленькими.
— Да, она одевала вас в эти забавные, как будто старинные платья и выстраивала по росту, чтобы сделать точно такой же снимок.
— Может быть, глядя на нас, Мириам вспоминала Польшу. Я помню, что иногда она смотрела куда-то мимо нас, взгляд уплывал вдаль.
Глава 9
На лайнере из Хайфы в Марсель Эфраим чувствует себя как-то странно. Впервые за десять лет он предоставлен сам себе. Давно он не спал один, не читал в одиночестве, не ужинал когда вздумается. Первые дни он постоянно оглядывается в поисках детей, ему непривычно без их смеха и даже ссор. И вдруг нежный образ кузины заполняет пустое пространство. Он преследует его на протяжении всего плавания. На палубе, неотрывно глядя на пенный след кильватера, он сочиняет письма, которые мог бы написать ей: «Ан… милая Анюта, дорогая Аннушка, моя букашечка… Пишу тебе с корабля, который везет меня во Францию…»
Прибыв в Париж, Эфраим встречается со своим младшим братом Эммануилом, получившим французское гражданство. В титрах фильмов теперь стоит его новая фамилия. Теперь он Мануэль Рааби, а не Эммануил Рабинович.
— Ты полный дурак, надо было взять французскую фамилию!
— А вот и нет! Мне нужно артистическое имя! Ты можешь произносить «Р-рэ-эбай», на американский манер.
Эфраим хохочет: меньше всего его младший брат похож на американца.
Эммануил работает с Жаном Ренуаром. Сначала эпизод в «Маленькой продавщице спичек», затем одна из трех главных ролей в антивоенной комедии «Лодырь», которая снимается в Алжире. Он появится также в фильме «Ночь на перекрестке» по одному из романов Сименона об инспекторе Мегрэ.
Приход звукового кинематографа заставляет его заняться дикцией, избавиться от русского акцента. Он также берет уроки английского языка и увлекается голливудским кино.
С помощью знакомых Эммануил отыскал для Эфраима домик в Булонь-Бийанкуре, недалеко от киностудии. И вот в конце лета пятеро Рабиновичей — Эфраим, Эмма, Мириам, Ноэми и тот, кого теперь зовут Жаком, — въезжают в дом № 11 по улице Фессар.
В сентябре 1929 года, когда начинается новый учебный год, девочки еще не посещают школу. К ним ходит частный репетитор и учит их французскому языку. Они осваивают его быстрее, чем родители.
Эмма дает уроки игры на фортепиано детям из богатых кварталов. Она пять лет не играла на настоящем инструменте. Эфраиму удается войти в совет директоров инженерного предприятия — компании по производству горюче-смазочных материалов и автозапчастей. Хорошее начало для бизнеса.
Все складывается очень быстро и удачно, как на первых порах в Риге. Так проходят два года. В письме к отцу Эфраим радуется принятому в свое время решению.
Первого апреля 1931 года семья покидает Булонь и переезжает совсем близко к Парижу, в жилой дом № 131 по бульвару Брюн, возле Орлеанских ворот. Дом построен недавно и имеет все удобства: центральное газоснабжение, водопровод и электричество. Эфраим рад, что может обеспечить такую роскошь жене и детям. Он с увлечением следит за перипетиями «Желтого рейда»: автопробег от Бейрута до Китая с официальным названием «Миссия в Центральную Азию» организован семейством Ситроен.
— А ведь эта семья евреев из Голландии сначала торговала лимонами, а потом сделала состояние на бриллиантах и занялась автомобилями… От цитрусовых до «Ситроена»!
Эфраим мечтает о подобной судьбе и тоже хочет получить французское гражданство. Он знает, что этот процесс займет много времени, но твердо намерен довести его до конца.
Эфраим решает, что его дочери пойдут в лучшее учебное заведение Парижа. Весной Рабиновичей принимает директриса лицея имени Фенелона и показывает им младшие классы. Основанный в конце XIX века, этот лицей стал первым светским учебным заведением для девочек.
— Требования преподавательниц к ученицам чрезвычайно высоки, — предупреждает директриса. Двум маленьким иностранкам, которые еще два года назад не знали ни слова по-французски, будет трудно добиться успеха. — Но вам не стоит отчаиваться.
Проходя мимо окна, Рабиновичи видят девочек, беззвучно размахивающих руками и ногами, они похожи на порхающих мотыльков.
Мириам и Ноэми поражает класс для рисования, украшенный гипсовыми головами греческих статуй.
— Совсем как в Лувре, — говорят они директрисе.
Мириам и Ноэми жалеют, что не могут есть с остальными учениками. В столовой так красиво: белые скатерти, плетеные корзинки с хлебом, букетики цветов. Как в ресторане.
В Фенелоне строгая дисциплина и неукоснительное ношение формы. Бежевая блузка с именем и классом, вышитыми красной нитью, никакой косметики.
— Юношам запрещается ждать учениц возле школы, даже если юноша брат, — сухо объявляет директриса.
Внизу у главной лестницы внимание девочек приковывает бронзовая статуя слепца Эдипа, ведомого дочерью Антигоной.
Оказавшись на улице, Эфраим садится на корточки и берет каждую из дочерей за руку:
— Вы должны стать первыми ученицами в классе, понятно?
В сентябре 1931 года девочки поступают в младшие классы лицея имени Фенелона. Мириам почти двенадцать лет, а Ноэми — восемь. В карточке при зачислении написано: «Палестинки литовского происхождения, без гражданства».
Чтобы добраться до лицея, Мириам и Ноэми каждое утро садятся в метро. От Орлеанских ворот до площади Одеона десять станций, потом через Кур-де-Роан можно выйти на улицу Эперон. Весь путь занимает без спешки полчаса. Они проделывают его четыре раза в день: им, экстернам, приходится в полдень возвращаться домой на бульвар Брюн, чтобы за двадцать минут проглотить обед. Столовая стоит дороже, чем билеты на метро.
Эти ежедневные поездки — настоящее испытание для девочек.
Они держатся вместе, как стойкие солдатики. Мириам всегда следит, чтобы Ноэми не встретила в метро кого не надо. Ноэми легко завоевывает симпатию детей на школьном дворе. Они становятся центром маленького государства, в котором обе девочки — королевы.
— Когда я в девяносто девятом году поступала в старшие классы лицея имени Фенелона, где готовили к поступлению в Эколь нормаль, ты знала, что Мириам с сестрой тоже учились там, только на семьдесят лет раньше?
— Понятия не имела, представляешь? Я еще не дошла до этого в своих исследованиях. Иначе бы, конечно, рассказала.
— Тебе это не кажется удивительным?
— Что именно?
— В то время я мечтала поступить в лицей имени Фенелона, помнишь? Так старалась, так готовилась. Я как будто…
В феврале 1932 года семья снова меняет адрес. Эфраим находит более просторную квартиру в доме № 78 по улице адмирала Муше, на шестом этаже кирпичного здания, которое существует до сих пор. Это четырехкомнатная
